Скучающий жених - Барбара Картленд

И вдруг она осознала, что лежит, прижавшись к маркизу, а тот ее обнимает. Лукреция свернулась калачиком, прижавшись щекой к его груди, ощущая удары его сердца. Она смутно припомнила, что положила рядом с собой подушку, а сейчас ее не было. Но это уже не имело никакого значения – ей было тепло, уютно и рядом был он – мужчина, которого она любила.

– Я тебя люблю, – пробормотала она, обращаясь к его сердцу.

Потом сон снова ее сморил, и пушистое облако словно обволокло ее – она утонула в мягкой перине.

Лукреция проснулась как от толчка. Кто-то тряс ее за плечо.

– Лукреция, проснитесь, нам пора уходить!

Она открыла глаза. Маркиз стоял рядом с кроватью, уже одетый в свой потертый мундир.

– Я такая сонная, – пробормотала она, едва шевеля губами.

– Я знаю. Но уже пять часов, и нам надо немедленно трогаться в путь, чтобы добраться до места засветло.

Лукреция вздохнула. Вдруг проснуться и быть разбуженной так немилосердно было для нее мучительно. Она снова закрыла глаза, не в силах прогнать сон.

– Лукреция! – раздался требовательный голос маркиза. И она села на кровати как по команде.

Он ей улыбался.

– Я спущусь и посмотрю, есть ли у нас шанс позавтракать. А вы пока одевайтесь, да поживее.

– Да-да. Я сейчас.

Как только маркиз вышел из комнаты, она спрыгнула с кровати и торопливо оделась.

Времени хватило лишь на быстрое умывание. Потом она пригладила волосы, перед зеркалом надела чепец и завязала под подбородком помятые ленты. Лукреция осталась довольна своим видом: из нее вышла вполне натуральная француженка.

Стуча деревянными сабо, она спустилась в кухню, где маркиз уже сидел за столом, завтракая крутым яйцом.

– Сегодня каждому из нас досталось по яйцу, – торжественно объявила мадам Круа. – Я вспомнила, что вчера вечером не проверила одно гнездо.

– Вы так добры, мадам, – улыбнулась Лукреция.

Она села за стол и взяла ложку.

– Я жарю гренки для вашего мужа. Думаю, вы тоже не откажетесь, – сказала гостеприимная хозяйка.

– Конечно, не откажусь, – ответила Лукреция. «Сколько времени прошло с тех пор, как я ела их в детстве», – подумала она про себя. Горячий кофе тоже показался ей вкусным.

Скоро они уже были готовы снова отправиться в путь.

Взглянув на маркиза, мадам Круа воскликнула:

– Подождите минутку, у меня кое-что для вас есть.

С этими словами она вышла из комнаты и скоро вернулась с парой огромных сапог. Они были заметно поношены, но зато гораздо больше по размеру, чем те, в которые был обут маркиз.

– Это сапоги моего мужа, – пояснила мадам. – Ему они уже не пригодятся, но вашему мужу они будут впору. В таких разбитых, как у него, далеко не уйдешь.

– А вы уверены, что они больше не нужны? – спросила Лукреция.

– Кому они могут потребоваться, кроме моего младшенького? – вздохнула мадам Круа. – Но ему они велики. Придет и выберет себе из тех, что остались ему после братьев. Лишь бы только вернулся!

Лукреция, принимая сапоги, сказала:

– Благодарю вас… Спасибо вам, мадам, от всего сердца! Я не забуду вашу доброту.

Она поставила подарок перед маркизом. Тот уселся на стул и нарочито неуклюже стал снимать сапоги. Лукреция присела перед ним.

– Я тебе помогу, – сказала она и ловко стащила разбитый левый сапог.

Коснувшись его ноги, она подняла на него взгляд, и их глаза встретились. Взгляд маркиза излучал такую нежность, что у Лукреции перехватило дыхание. В эту минуту ей казалось, что во всем свете у нее нет человека ближе и дороже, чем он. Они без слов, глазами разговаривали друг с другом. Наконец, что-то пробормотав, она натянула на ногу маркиза сапог. С другим он справился сам. Лукреция неожиданно для самой себя почувствовала странную слабость. Силы словно оставили ее, и она с трудом поднялась.

– Мадам, позвольте мы вам заплатим за вашу доброту, за то, что вы нас приютили и накормили, и за сапоги, которые так облегчат путь моему мужу, – сказала она.

– Мне ничего не надо, – возразила мадам Круа. – Я приняла вас от души, от всего сердца накормила. Что касается вашего мужа, то все в руках Господа. Я буду за него молиться.

– Но мадам… – вырвалось у Лукреции.

Маркиз коснулся ее рукой, будто бы случайно, и она его поняла. Каким-то образом ему удалось оставить для мадам Круа деньги, которые она найдет позднее, когда их уже не будет здесь.

Она подошла к француженке.

– Пожалуйста, мадам, молитесь за нас, – сказала она. – Мы оба очень нуждаемся в ваших молитвах.

– Обещаю, моя милая, – улыбнулась хозяйка.

Поддавшись порыву, Лукреция наклонилась и поцеловала старушку в щеку.

– Благодарю, – сказала она.

Маркиз тоже кивнул ей на прощание и, шаркая, направился к двери.

Выйдя из дома, он еще некоторое время шел неловко, словно спотыкаясь. Потом, удалившись от фермы, оба зашагали обычным шагом и заговорили.

– Вы оставили ей денег? – спросила Лукреция.

– Под подушкой, – ответил маркиз, – как будто спрятал для надежности, а потом забыл захватить.

– Я рада, – сказала Лукреция. – Она была так добра!

У нее было такое чувство, что, обмениваясь этими простыми фразами, они говорят друг другу о чем-то ином, несравненно более важном.

Но она также чувствовала напряжение маркиза. Наступил самый опасный день: они приближались к морю – и угроза быть пойманными выросла стократ.

Глава 9

Лукреция переобулась из сабо в собственные туфли, и маркиз снова повесил деревянные башмаки через плечо, как сделал и накануне. Он был собран и молчалив, часто оглядывался и всматривался в даль, желая избежать встречи с солдатами или даже со случайными людьми, которые могли бы с ними заговорить.

Они двинулись напрямик через поля. Через час пути местность изменила рельеф: им стали попадаться невысокие холмы, овраги, небольшие рощицы и перелески. Лукреция почувствовала себя увереннее.

Она понимала, как важно не поддаваться унынию, и время от времени пыталась развлечь маркиза рассказами о его мерлинкурских соседях, вспоминала лебедей, поселившихся весной близ Дауэр-хауса.

Он, казалось, с удовольствием слушал ее. Однако она понимала, что он сосредоточен на мысли об опасностях, поджидавших их впереди.

– Вы думаете, солдаты нас все еще ищут? – спросила его Лукреция.

Касаться в разговоре этой опасной темы, может быть, и не стоило, но удержаться от этого вопроса она не могла.

– Если лорд Бомонт ускользнул от них и все же добрался до яхты – а я надеюсь, что так оно и есть, – они могут догадаться, что мы как-то с этим связаны. С другой стороны, наше поведение, несомненно, показалось им подозрительным, особенно учитывая тех двоих, которых вы так ловко уложили! – с улыбкой сказал маркиз. – Вряд ли офицер или солдат, охранявший меня, будут гордиться этим фактом. Никакому мужчине не понравится терпеть поражение от женщины, особенно от такой изящной и миниатюрной, как вы!