Поверить в мечту - Вера Чиркова

— Клянусь…

— Ты никогда не задумаешь и не сделаешь ничего, что могло бы повредить здоровью или спокойствию хоть одного из нас или королевской семьи. Ты станешь свято следовать правилу, что жизнь и здоровье любого разумного существа есть вещь драгоценная и неприкосновенная.

— Клянусь…

— Тогда слушай меня внимательно, — веско произнесла землянка и качнула перед лицом советника подвеской, — ты сам выбрал свой путь. Отныне ты будешь искренне предан родине и своему делу и всегда станешь помнить и неукоснительно соблюдать все пункты нашего договора. Ты не станешь пытаться обмануть нас или скрыться. А я за это обязуюсь похлопотать за тебя перед вампирами. Все! Договор заключен. Инвард, пусть кто-нибудь снимет с него это железо и принесет нормальную одежду.

Адмирал давно вошел в комнату, но не сразу решился пробраться к столу и тихо сесть на один из стульев. Он выслушал договор иномирянки и советника с недоверием и опаской, но спорить не стал, решив, что приставит к старому интригану своих людей.

Вызванный в гостиную гвардеец охраны неимоверно удивился приказу адмирала, но молча отцепил с пояса ключи и снял цепи. Захватил их и ушел искать слуг, которые знают, где найти костюм для Урдежиса.

— Иди туда, — внимательно наблюдавший за происходящим Стан указал старику на умывальню, — умоешься и снимешь это тряпье. Одежду сейчас принесут.

Неверяще оглянувшись на адмирала, старик встал со стула и поковылял к указанной двери.

— Сейчас придет мой человек… с бумагой и пером, необходимо все записать… что он будет говорить, — адмирал устало потер виски, жалея что не поспал хоть четверть периода.

— А может, ты пойдешь, отдохнешь? — предложил Стан, видевший усталость как мутное пятно, подавляющее все эмоции, — а твой человек потом отдаст тебе отчет.

— Посижу немного, послушаю, уж очень интересные вещи он рассказывает… и еще, что будем делать, если он попробует обмануть? — Инвард спрашивал с показным равнодушием, но в его голосе против воли звучала тревога.

Адмирал еще не успел договорить, а анлезиец уже стоял за спинкой его стула и мягко давил на затылок, заставляя расслабиться и нагнуть голову вперед. Первая, защитная реакция заставила Инварда напрячься и вцепиться в рукоятку кинжала, и только тренированная выдержка позволила удержать готовую к ответному удару руку. А потом и вовсе убрать ее и выдохнуть облегченно.

— Ты не мог бы предупреждать? — укоризненно процедил он спустя несколько секунд, потребовавшихся чтоб восстановить дыхание.

— Не захотел, — насмешливо фыркнул Васт, — такие встряски возвращают бодрость не хуже, чем хороший отдых. Правда, ненадолго, но думаю, мы скоро закончим с этим делом.

— Во-первых, следить за ним не нужно, Шарик присмотрит, — сообщил Стан, поглядывая на дверь умывальни, — а во-вторых, мне кажется, что он не пожелает терять последний шанс увидеть сына. Как ни странно, он его любит… я своим глазам не поверил.

— Вы немного не поняли, — поднимаясь с места, мягко сказала Ярослава, — Урдежис из тех людей, которые сами себе ставят в жизни цель… и чем она масштабнее и недостижимее, тем для них лучше. Такие вечные неисправимые альпинисты в душе. А я просто помогла ему найти новую цель… очередной Эверест, и всего лишь немного подправила моральные установки и приоритеты… теперь он сделает все, что в его силах, чтобы её достичь. Васт, ты закончил? Мы уходим. А тебе, Инвард, я как врач, советую поспать. Только предупреди подчиненных, чтоб не нападали на твоего нового помощника по финансам.

Вошедший в этот момент в гостиную мужчина в гвардейском мундире выглядел таким же усталым и замученным, как адмирал. Вслед за ним топал слуга, тащивший охапку одежды.

Стан беззаботно подмигнул дознавателю, подхватил под руку мать и направился к двери, но едва успел выйти в коридор, как Васт вежливо и настойчиво отобрал у командира руку жены.

— Там где-то моряночка в синем платье с утра бродила, — необидно пошутил он, — лучше её проводи.

— А вот насчет моих морянок попрошу не иронизировать, — немедленно огрызнулся старший, — они, между прочим, все — очень милые девушки. И вообще… поторопитесь-ка в кабинет королевы, а я бегу назад за адмиралом. Кажется, у Тины с моряной все получилось.

— Что-то вспомнил? — обернулся адмирал на скрип двери, и мгновенно напрягся, — Стан?

— Выдай указания, и пойдем, — специально не уточняя, куда именно, буркнул старший, потом уставился на дознавателя и шутливо пригрозил тому пальцем, — смотри, за здоровье и сохранность советника по финансовым вопросам отвечаешь лично! Да прикажи принести вам побольше еды и бодрящий напиток… он тебе точно понадобится.

— Ты и сам все приказы прекрасно выдал, — Инвард уже стоял возле советника моряны и подталкивал его к двери, — слышал Деррис? Выполняй.

И едва они ушли от гостиной на несколько шагов, в нетерпении схватил старшего за руку.

— Ну, что?

— Кажется, у Тина получилось. Иди к нему, самый подходящий момент…

Адмирал сразу понял, что к нему — это не к Тину, а к сыну, но ноги вдруг предательски ослабли. Да и в душе сразу вспыхнули сомнения, ну и зачем он сейчас пойдет? Когда Геб столько времени ползал по комнате, держась руками за натянутую над головой сетку, его не было рядом с сыном, когда над ним издевались приставленные дядюшкой надсмотрщицы — мальчишку тоже некому было защитить… А вот теперь, когда эти странные иномиряне вытащили его из вечного плена кресла на колесиках — он, горе-отец, явится праздновать их победу!

— Инвард, извини, но кувшина с холодной водой у меня под руками нет, — ехидно протянул Стан и тайком вздохнул, глядя в начинающее звереть лицо адмирала.

Ну да, удар под дых, а что еще остается делать? Начинать уговаривать — значит потерять не менее получаса дорогого сейчас времени.

— Следили!

— Конечно. А как ты хотел? Мы тогда были по разные стороны баррикад, — старший цепко ухватил его за рукав и настойчиво тащил в сторону королевского кабинета, — Но мы ведь потому и разобрались… сам знаешь, времени практически не было. Входи…

Он почти силком втолкнул Инварда в комнату и встал в дверях, просто так, на всякий случай.

— …не торопись, — мягко лился глуховатый голос моряны, — они пока слабые, как у новорожденного ребенка. Нужно каждый день тренировать… но не резко, без спешки. Начинай поднимать один-два раза в период, и постепенно прибавляй, за тобой будет присматривать кто-нибудь из моих сестер, или Сая, пока она тут. Еще нужно делать массаж и кушать больше мяса и рыбы…

— А… — голос Геба дрожал, — когда можно будет вставать?

— Ох, какой нетерпеливый! Вот как мышцы нальются силой, станут упругими, так и начнем учить ходить. Главное — не торопись, теперь всё в твоих руках… и ходить и бегать будешь… все со временем.

— Можно… мне… дотронуться… — хриплый шепот адмирала наждаком скребнул Славу по сердцу, заставил подтолкнуть мужчину ближе, почти вплотную к лежавшим на маленьком столике тощим, как у мумии, ногам принца, обтянутым сухой, синевато-бледной кожей.

— Конечно… приложи вот сюда руку, ощутишь, как пульс бьется… ничего, что они такие худые, зато он теперь все чувствует.

Сияющий от счастья Дагеберт на миг нахмурился, строптиво глянул на отца, почти собрался сказать что-то грубое… или хотя бы резкое… потом стиснул зубы и так ничего и не сказал.

Просто смотрел как воин, у которого, по слухам, вместо сердца кусок железа, медленно опускается на колени возле столика и боязливо дотрагивается чуть подрагивающей рукой до его начинающей оживать кожи. Едва заметно сжимает пальцы, пытаясь ощутить слабое пока биение сосудов, горько хмурится, поняв, что легко может обхватить ладонью иссохшую щиколотку. И, похоже, даже не замечает, что по его щекам текут светлые капли, свидетельствующие о совершенно не подобающей воину слабости.

Теперь Геб со всей ясностью осознавал, что зря так злился на этого обманутого и обворованного человека, он такая же жертва, как и все они, мать, Ади, даже Ральдис… которого он ошибочно столько лет считал отцом и никак не мог понять, почему у того всегда было такое неприступное лицо. И отчего он всячески старался избежать даже мимолетных встреч с сыном. Теперь-то Дагеберт знал, отчего так ненавидел его Ральдис. За то, что вынужден был называть сыном чужого ребенка. Да не просто называть, а собственным родовым именем, которое переходило Гебу по закону, как и доставшееся ле Кайтену от брата наследство.

Вот только сказать про все это Геб не умел… и как-то даже боялся… что слов недостаточно… да и разве бывают на свете такие слова, которыми можно исправить причиненную любящим людям боль?

Он страдальчески кривил губы, пытаясь придумать хоть что-то вразумительное, но никак не находил. Адистанна не выдержала, сорвалась со своего места, обвила худыми руками со спины плечи отца, начала бормотать какие-то утешения и вдруг зарыдала навзрыд, поливая слезами шевелюру адмирала и все глубже пряча в ней лицо.