Беззащитные гиганты - Дейв Кэрри

— Безусловно, — ответил я.

…Договориться о встрече было делом двадцати минут. Ловим такси — и вот уже сидим за столиком ресторана. Наш собеседник — высокий полицейский в форме. Когда мы представлялись друг другу, он поначалу выглядел сдержанным и недоверчивым, но Раймонд подбодрил его, и тот подобрел. Он подтвердил рассказ Раймонда о после из весьма уважаемой страны.

— Его назначили сюда в январе 1988 года, и с тех пор он отправил на родину, по крайней мере, три партии кости. Он договаривается с браконьерами об отстреле слонов в Селусском заповеднике, а кость ему доставляют прямо в посольство.

По сравнению с размахом Пуна масштабы здесь были невелики: ну двадцать бивней, ну пятьдесят, но — еще один случай с послом, какой скандал! Если бы мы раскрутили эту историю, это принесло бы огромную пользу. Я записал все подробности себе в блокнот.

— Спасибо за все, — сказал я, — я чувствую, что снова встречусь с вами.

Вернувшись в офис Нейла, я сел за компьютер для подготовки подробного доклада о международной торговле слоновой костью новому постоянному секретарю министерства земельного хозяйства и туризма г-ну Лумбанге, с надеждой, что это побудит его поддержать запрет на торговлю слоновой костью.

Следующим, что я сделал, было написание писем от имени Общества сохранения живой природы Танзании для рассылки природоохранным организациям по всему миру. Типов писем было несколько, в зависимости от того, какую позицию занимала группа в текущий момент. Один тип письма — в адрес групп, противившихся запрету, другой — в адрес сторонников, третий — в адрес еще не определившихся или не знакомых с ситуацией.

В последующие несколько дней я изготовил десятки экземпляров каждого текста. К каждому письму прилагался экземпляр журнала «Майомбо» со слоном и броским лозунгом «ПОКУПАЯ СЛОНОВУЮ КОСТЬ, ВЫ УБИВАЕТЕ СЛОНОВ» на обложке. Написав адреса природоохранных организаций, Лиз и я понесли письма на подпись к председателю общества мистеру Китомари.

Господин Китомари был также назначенным управляющим Банка Танзании, и из его замечаний было ясно, что страна ничего не приобретала от нелегального вывоза кости. Напротив, на богатстве Танзании, разоряя при этом один из ее важнейших ресурсов для туризма, наживались другие страны, в то время как сама Танзания с огромным трудом боролась с девальвацией национальной валюты.

К моему удивлению, мистер Китомари, похоже, ничего не знал о роли Бурунди в торговле добытой браконьерами костью. Когда я сообщил ему, что в настоящее время в Бурунди находится огромное количество добытой в Танзании кости, которую Бурунди пытается легализовать, чтобы продать на мировом рынке, он пришел в гнев.

— Я свяжусь с нашим посольством в Бурунди. А общество должно будет послать в секретариат КИТЕС телекс с протестом против этих попыток продать кость. Ее у нас украли, так что у них нет никакого права продавать ее.

— А сколь важен для Танзании доход от легальной продажи кости? — спросил я. Хотя Коста заверил меня, что в последние годы было легально вывезено лишь двадцать две с половиной тонны, мне хотелось прояснить отношение Танзании к этому бизнесу. — Будет ли потеря выручки в случае введения запрета большой проблемой для казначейства?

Китомари ответил философски.

— Мы постоянно нуждаемся в иностранной валюте, — сказал он, — ее так не хватает стране! Но слоны для нас ценнее. И защитить их — наш долг.

— Могли бы вы поговорить с министром финансов, чтобы он не выступал против введения запрета на торговлю костью?

Этот вопрос был критическим.

Мистер Китомари улыбнулся.

— Да, я поговорю с ним, — обещал он. — Он мой большой друг. Проблем не будет.

На этой оптимистичной ноте можно было возвращаться в Лондон.

Глава двенадцатая

Март 1989

Дубай — Сингапур

Дейв

В начале 1989 года ЕИА переехала в новый офис из трех комнат в Айлингтоне. Объем работы, проделанной во имя спасения слонов, уже не вмещался в единственную комнату. Большую часть накопленного материала составляли пресс-релизы и интервью; и то и другое было необходимо, чтобы нести наше слово по всему свету. Но отношения с прессой не всегда совпадали с нашими планами.

В феврале одно из воскресных цветных приложений опубликовало крупную статью о браконьерской охоте на слонов в Кении. Для моей фотографии двух убитых слонов, сделанной в национальном парке Цаво, был отведен целый разворот; в статье были использованы и другие фотографии, сделанные ЕИА. Это была хорошая реклама. Мы знали, что работа над такой статьей идет; более того, Рос даже сопровождала автора по национальному парку Цаво во время нашей поездки в декабре. И что же? Ни одного упоминания о ЕИА, кроме как в крошечной подписи к фотографиям. Более того, журнал опубликовал адрес ВВФ и агитировал, чтобы именно на его счет присылались пожертвования на спасение слонов — и это при том, что ВВФ по-прежнему противился самой мысли о запрете на торговлю костью.

За пощечиной последовал плевок в душу. Я давал интервью четвертому каналу Би-би-си для программы по естественной истории, в котором защищал позицию ЕИА, оспаривая аргументы международного эксперта ВВФ Симона Листера. Плюс к агитации посылать пожертвования ВВФ, в надежде, что это спасет слонов от истребления, Симон по-прежнему выступал за «рациональное использование живой природы». Я высказал мысль, что его рассуждения далеки от истины, потому что основываются на, мягко говоря, слабом знании фактов, но моего собеседника было пушкой не прошибить.

Пропасть между нами углублялась. Тем удивительнее, что несколько дней спустя Симон позвонил мне. Еще удивительнее было то, что он обратился ко мне с просьбой. Принц Чарльз собрался в Дубай поиграть в поло, и ВВФ хотел поставить его в известность о ситуации со слоновой костью в этой стране. Неудивительно — поскольку ВВФ ничего не знал на сей предмет, ему самому это сделать было трудновато.

— Не могли бы вы составить нам доклад, чтобы мы могли передать его принцу Чарльзу? — любезно попросил Симон.

Пока ВВФ не окажется по одну с нами сторону баррикады, нам не хотелось играть с ним в одной команде.

— Извините, Симон, мы не можем. Но мы сообщим принцу Чарльзу о ситуации, если кто-нибудь из его офиса захочет войти с нами в контакт, — столь же вежливо ответил я.

Но никто из офиса принца Чарльза не изъявил желание вступить в контакт с ЕИА.

Ближайшие несколько месяцев Эллану и мне предстояло бывать в Англии лишь наездами. Эллан в третий раз отправлялся в Танзанию с надеждой добиться прогресса в убеждении