Подкидыш - Юлиана Белозерова

В голосе Туве звучала грусть, однако он уже не казался напряженным. Видимо, раскачивание люстры действительно помогло.

— Буквально или это такое образное выражение?

— Буквально. Мы могли создавать горы, поворачивать реки вспять. — Он театрально развел руками. — Весь мир, что окружает нас сейчас, сотворили мы! Нас переполняла магия!

— А сейчас в нас разве нет магии? — спросила я, удивляясь его страсти.

— Никакого сравнения. Когда у людей появилась собственная магия, свои технологии, все изменилось. Власть и деньги постепенно утекли к людям, и мы начали доверять им воспитание наших детей. — Он фыркнул. — Подменыши перестали возвращаться, когда поняли, что мы не можем предложить им ничего особенного.

— Но мы же с тобой вернулись, — заметила я.

— Ваша садовница, благодаря которой круглый год все цветет в вашем саду, — маркиза! — Туве махнул рукой в сторону сада. — Садовница! Я, конечно, не социолог, но если уж самые влиятельные представители общества работают садовниками, значит, в обществе проблемы.

— Тогда… почему она садовница?

— Потому что больше никто на это не способен. Настали времена, когда никто ни на что не способен! Все слишком зациклились на человеческой системе. Со всеми этими дизайнерскими платьями и дорогими побрякушками. Одержимость богатствами всегда была нашей главной слабостью. — Его губы скривились от отвращения.

— Ага, — кивнула я. — Но твоя мать по этой части всех переплюнет.

— Знаю. — Его лицо вдруг смягчилось. — Я ничего не имею против людей. Хотя, послушав меня, этого и не скажешь.

— Ты слишком эмоционален, вот что.

При нашей первой встрече я сочла, что его рассеянность — проявление скуки и высокомерия. Но теперь поняла, что виной тому его способности. Дар вызывал у него нечто вроде синдрома дефицита внимания. Но оказывается, Туве еще и честен, чего за трилле я пока не замечала.

— Возможно. — Он улыбнулся смущенно.

— Сколько тебе лет?

— Девятнадцать. А что?

— Откуда тебе столько известно о прошлом? Ты так все описываешь, будто сам при этом присутствовал. Будто сам был тому свидетелем. Или ты помешан на истории?

— Мать следит, чтобы я постоянно занимался. На случай, если у меня появится шанс взойти на трон.

Судя по тону, его эта перспектива не слишком радовала. Видимо, царствование казалось Туве не более привлекательным, чем мне. Планы Авроры по захвату трона интересовали исключительно ее одну.

— Так ты просто это все вычитал в книгах? — Что ты увидела, когда посмотрела на люстру? — спросил вместо ответа Туве.

Я покачала головой:

— Трудно объяснить. Я видела… картину.

— Некоторые видят будущее. — Он смотрел на люстру, сверкающую над нашими головами. — А некоторые — прошлое. — Он задумчиво помолчал, потом продолжил: — Но в итоге прошлое и будущее мало чем отличаются. Ни то ни другое изменить нельзя.

— Какая глубокая мысль! — прокомментировала я, и он рассмеялся.

— Я тебе совершенно не помог, да?

— Не знаю, — призналась я.

— Боюсь, тебя мне на сегодня достаточно, — объявил Туве.

Я решила не спрашивать, что он имеет в виду. Наверняка от его ответа мне сделается еще неуютнее.

— У тебя много дел. Не хочу отнимать напрасно твое время.

И Туве резво направился к двери. Непредсказуемости этому парню явно не занимать.

— Постой, — окликнула я, и он замер. — Ты говорил, что Финн просил тебя меня подготовить. К чему?

— Финн — защитник. Волноваться — его обязанность.

У меня сжалось сердце. Ну почему все подчеркивают, что я для Финна всего лишь работа?

— Он должен знать, что о тебе будет кому позаботиться. Даже если его самого не окажется рядом.

— И почему его не окажется рядом? — переполошилась я.

— Это мне неизвестно. Но он заботится о тебе.

И Туве вышел за дверь. Я была благодарна ему, хотя и не понимала за что. Может, за то, что окончательно затуманил мне мозги? Снова вспомнилась картина Элоры, и по телу пробежала нервная дрожь. В голове стучали слова Туве. Будущее изменить нельзя.

Я посмотрела на люстру. Что, если попробовать раскачать ее? Но страх сковал меня. Вдруг эта громада упадет и картина Элоры сбудется?.. Да, но до сих пор этого не произошло. А вдруг я изменила будущее? Или на картине изображен иной момент? И худшее еще впереди?

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

КРЕЩЕНИЕ

До бала оставались всего сутки, и Элора решила лично удостовериться, что я ко всему готова. Она затеяла ужин-репетицию, дабы узнать, способна ли я поддерживать беседу и должным образом расправляться на публике с едой.

В свидетели моего вероятного провала она пригласила Гаррета, Виллу, Рианнон, а также Финна и Риза. Всех этих гостей я уже знала, потому не так уж сильно нервничала. Хотя Элора, разумеется, постаралась меня запугать, несколько раз грозно повторив, что я должна себя вести в точности как на торжественном ужине. Остальные получили аналогичные инструкции и явились принарядившимися. Даже Риз снизошел до того, что надел блейзер, который, кстати, очень ему шел. А Финн, как обычно, сражал наповал.

После того как Финн признался, что ревнует меня, я не знала, как себя с ним вести. Перед ужином он заглянул ко мне в комнату, чтобы убедиться, готова ли я. Правда, у меня осталось впечатление, будто он старательно отводил глаза.

Когда я вошла в столовую, Элора рассаживала гостей. Она должна была сидеть во главе стола, я — в противоположном конце. Рядом со мной сидели Риз и Финн.

— Где мое место будет завтра? — спросила я, пригубив вино.

— Между мной и Туве Кронером. — Элора, прищурившись, наблюдала за тем, как я пью. — Бокал нужно держать за ножку.

— Простите.

Кстати, именно за ножку я его и держала. Может, у бокала есть еще какая-то невидимая ножка? Тем не менее я послушно передвинула пальцы, надеясь, что так, по мнению ее величества, будет правильнее.

— Принцесса никогда не извиняется, — тут же одернула меня Элора.

— Простите, — пробормотала я и поспешно добавила: — Это нечаянно. Больше не повторится.

— Не мотай головой, — велела Элора. — И принцесса ничего никому не обещает. Обещания не всегда можно сдержать, а принцессу никто не должен уличить во лжи.

— Я, вообще-то, и не обещала ничего, — промямлила я.

— Принцесса никогда не спорит.

— Я принцесса всего две недели. Может, не стоит со мной так строго?

Все эти дни, обращаясь ко мне, Элора начинала фразу словами «принцесса должна» или «принцессе не подобает». И это мне порядком надоело.

— Ты всю жизнь была принцессой, — отрезала Элора. — Ты должна знать, как себя вести.