Тайна золота инков - Наталья Александрова

Аля невольно перевела взгляд на появившегося посетителя с внушительной плешью на затылке, напоминающей монашескую тонзуру, и фыркнула.

– В общем, нам бы чего попроще, – повторил Федор. – А то еще опозоришься, не зная, как всю эту красоту кушать…

Он так и сказал «кушать», а не «есть». Аля невольно вспомнила Максима – уж этот-то не допустил бы никакой ошибки! Его речь всегда была даже слишком правильной, он и ее, Алю, не стеснялся поправлять, когда она машинально вставляла в разговор сленговые словечки. Максим называл их мусором и так морщился, что Але казалось, что она съела что-то несвежее. Хотелось немедленно прополоскать рот. Все-таки она слишком впечатлительная!

Федор совсем не такой. Ну и что, что неправильно употребляет некоторые слова, ерунда. Зато он сильный и мужественный. Он – сибуй.

Филе-миньон оказалось просто телятиной, лук-шалот совершенно не напоминал лук – ни по вкусу, ни по виду. Федору расторопный официант принес огромный кусок мяса на большой тарелке. Они заказали еще бутылку красного вина.

Аля выпила залпом полбокала и почувствовала, что сумрачный ресторан показался приветливее и веселее. Пришло несколько посетителей, на эстраде материализовался пианист в смокинге и заиграл что-то приятно-интимное.

Федор вооружился ножом и кровожадно взглянул на мясо. Аля немедленно представила его в рыцарских доспехах, или лучше в черном бархатном камзоле с белым кружевным воротником. Вокруг Федора сидят такие же, как он, бароны и их верные вассалы, пируют в средневековом замке после победы над врагом. Перед Федором на блюде лежит целая кабанья нога, он отрезает от нее огромные куски острым охотничьим ножом и ест. Сок брызжет на камзол и вокруг, но Федор не обращает на это внимания. Он берет огромный серебряный кубок и пьет за здоровье своего короля.

– О чем ты думаешь? – Федор отложил приборы и взглянул на Алю.

Она тут же выболтала ему все свои мысли.

– Никогда в жизни не был в средневековом замке! – рассмеялся Федор. – Но, наверное, ты права, не чувствовал бы там дискомфорта. Я – человек небалованный.

Аля хотела расспросить его о делах в Тюмени, но в последнем проблеске здравого смысла сообразила, что он может понять ее расспросы неправильно. Полно девиц, которые оценивают нового знакомого по размеру его кошелька. Але не то чтобы все равно, бедный Федор или богатый, она и так знает.

Наверное, она все же задала какой-то вопрос, и Федор скупо рассказал о себе. Сам он родом из Перми, родители давно умерли, еще до того, как он перебрался в Тюмень и завел там бизнес. Был женат, но недолго, детей нет. С дядей виделся редко. Правда, в последнее время зачастил в Петербург – здесь тоже появились дела. Откровенно говоря, надоела холостяцкая неустроенная жизнь, дело идет к сороковнику, пора устраиваться солиднее. Нужно еще успеть детей вырастить, чтобы передать потом бизнес по наследству.

Аля подумала, что не привыкла к такой откровенности.

– Думаешь, я тороплю события? – спросил Федор. – Но говорил ведь, что не приучен ходить вокруг да около. Как отец говорил – ну их на фиг, эти цирлих-манирлих!

За разговором они незаметно выпили бутылку вина, и к десерту официант принес Федору коньяк, а Але – рюмку ликера зеленого цвета.

После ликера и удивительно вкусного мороженого под названием «Каталонский крем» Аля почувствовала, что совершенно опьянела.

«С чего это меня так развезло? – лениво думала она. – Ах да, целый день ничего не ела, потом выпила натощак… Надо обязательно кофе заказать…»

Кофе помог, но не до конца. После него расплывающиеся предметы стали четче, а смазанное лицо Федора, напротив, показалось удивительно красивым и родным.

«Ну и что, что я выпила лишнего, – счастливо думала Аля. – Даже хорошо, на трезвую голову я никогда не решилась бы на то, на что решусь сейчас…»

Она тут же испугалась, что Федор вызовет такси и отправит ее домой. Или проводит до подъезда, вежливо поблагодарит за прекрасный вечер и отбудет восвояси. Максимум, на что она может рассчитывать, – это торопливый поцелуй у подъезда под внимательным взглядом соседки Фелиции Петровны. У старухи бессонница и сердечная недостаточность, она задыхается, поэтому в любую погоду сидит возле открытого окна, днем и ночью. А зрение у нее неплохое, так что завтра весь дом будет знать, что Алю поздно вечером провожал домой мужчина. Да и наплевать бы на них на всех, но дома вполне может ждать Максим. Он ведь последнее время стал совершенно непредсказуемым…

Алины страхи оказались напрасными. В такси Федор дал шоферу вовсе не ее адрес.

– Куда мы едем? – встрепенулась Аля.

– Ко мне, – шепнул Федор. – Так надо…

– Но…

– Не спорь, – он закрыл ей рот поцелуем.

Прижимаясь к нему в сладкой истоме, Аля вспомнила, что на набережной Канала Грибоедова жил профессор Любомирский, у нее в страховом договоре был его адрес.

Дальше она соображала плохо. Мчалась машина по пустым темным улицам, Федор держал ее в своих объятиях, нес на руках по пустынной парадной лестнице… Чудесно было ощутить рядом тяжелое и сильное мужское тело, позабыть все страхи и условности, быть самой собой, стонать от счастья и заснуть потом, чувствуя, что ничего плохого с ней больше никогда не случится, что этот человек возьмет на себя все ее проблемы…

Утром сквозь сон Аля почувствовала, как кто-то легонько ущипнул ее за щеку.

– Малыш, я пошел по делам, – услышала она ставший уже родным голос. – Ты спи. Я вернусь к обеду.

Аля, не глядя, взяла руку Федора и поцеловала. Он растрепал ее волосы и ушел.

Хлопнула дверь, но сон пропал. Аля полежала немного, глядя в высокий потолок с красивой лепниной. Квартира у профессора Любомирского была большая, хорошая, в старом доме дореволюционной постройки. Аля не успела осмотреться вчера – не до того было. При воспоминании о том, что случилось вчера вечером на этой вот старинной кровати красного дерева, Алю бросило в жар. Она счастливо вздохнула и села.

Спальня была огромной. В эту спальню вполне поместилась бы вся Алина однокомнатная квартирка вместе с балконом, да еще влез бы кусочек от лестничной площадки. Два больших окна полукруглой формы закрывали старинные плюшевые портьеры – зеленые, с золотыми шнурами. На кончиках шнуров – кисточки.

Аля вспомнила, как бабушка в детстве водила ее в гости к своей старинной подруге. Там тоже была большая квартира и такие же портьеры на окнах, только не зеленые, а малиновые. И еще там был мальчик… как же его звали… нет, не вспомнить. Такой лобастый, в очках… Он показывал Але старинную книжку с черно-белыми картинками, которые назывались гравюрами, и все время дергал кисточки на золоченых шнурах от занавесок. Одна кисточка оторвалась, и мальчик тут же свалил все на Алю. Ее как гостью не ругали, но было очень неудобно, даже бабушка не поверила, что Аля не трогала кисточки.