История древней Армении. От союза племен к могущественному Анийскому царству - Рене Груссе

царей отказался от своих планов в отношении Армении и, более того, признал протекторат Рима над Иверией. Это был настоящий ультиматум. Полномочные представители Рима добавили к словам дело: как писал Аммиан, «они без колебаний приняли в собственность несколько маленьких земельных владений в Армении, которые были им подарены». Возможно, есть связь между тем, что нам сообщил латинский историк, и инициативой, которую Фавстос приписывает Мушеху Мамиконяну: «Мушех вступил в переговоры с римскими должностными лицами и при их посредстве – с императором. Он предложил построить в каждой провинции Армении до города Гандзака (Гянджи) на границе с Персией по городу с двумя мощными замками, окружить эти замки стенами и поселить в замках гарнизоны, а также вооружить за счет императора знать и войска Армении так, чтобы те могли защитить свою страну от персидских вторжений. Император с радостью принял это предложение, которое обеспечивало безопасность Армении от персов».

Замысел Мушеха вскоре обратился против него самого. Новый царь, несмотря на мужественную красоту своего тела, в душе не был зрелым мужчиной. «Великие нахарары быстро заметили, что он еще юноша, на которого легко влиять, и даже не умеет отличать добро от зла. Поэтому стали руководить им и направлять его согласно своим намерениям. Сам же он охотнее слушал мнения молодых людей, а не суждения опытных старцев, способных дать ему полезные советы». Молодые аристократы стали нападать на Мушеха за то, что он вел себя почти как опекун царя. К тому же семейство Мамиконян, главой которого был спарапет Мушех, вызывало зависть у остальных знатнейших феодальных семейств. Кончилось тем, что один из феодалов-завистников, Бат (или Смбат) Сааруни, который чувствовал, что имеет большое влияние на молодого царя, поскольку раньше был его воспитателем, воспользовался царской милостью, чтобы начать оспаривать у Мушеха сан спарапета. По всей видимости, он без особого труда погубил этого героя-воина, оклеветав его перед царем, уставшим от опеки, которую считал навязчивой. Сааруни заявил, что Мушех был соучастником римлян в убийстве злосчастного Папа, а теперь хочет отдать римлянам Армению, поставив в армянских крепостях императорские гарнизоны, замышляет с согласия константинопольского двора умертвить Вараздата и сам взойти на престол.

Мушеха устранили так же, как римляне устранили Папа. Царь пригласил спарапета на большой праздник. Во время пиршества заговорщики постарались утопить недоверие Мушеха в вине, которое подавали в изобилии. После этого Бат Сааруни и два помогавших ему наемника с мечами напали на Мушеха. Спарапет стал умолять царя о помощи, но в ответ царь крикнул ему, открывая правду: «Иди к Папу, он тебе все объяснит!» Фавстос добавляет, что старый воин успел перед смертью посетовать, что погибает в этом разбойничьем гнезде, а не «встречает смерть лицом к лицу на коне».

Царь Вараздат, избавившись от своего покровителя, назначил на должность спарапета его убийцу Бата Сааруни. В это же время он объявил главой семейства Мамиконян некоего Ваче, который, очевидно, вызывал у него гораздо меньше беспокойства и подозрения. Но если он думал, что теперь подчинил себе эту могущественную семью, то ошибся. Два князя из Мамиконянов, Мануэл и Комс, которых Фавстос называет братьями Мушеха, в это время были вынуждены жить при персидском дворе. Вероятно, они следовали за персидской армией во время похода персов против бактрийских кушан; по словам Фавстоса, в этом походе персидская армия потерпела крупное поражение. Во время суматохи, которую эта катастрофа вызвала при сасанидском дворе, Мануэл и Комс смогли покинуть Персию и вернулись в Армению. Их родственник Ваче внезапно уступил Мануэлу звание главы клана Мамиконянов. А титул спарапета, который, по всей видимости, делал своего обладателя главнокомандующим всеми войсками Армении, Мануэл по праву наследования отонял у Бата Сааруни, точнее, как сообщает Фавстос, «Мануэл завладел этим саном без прика за царя Вараздата», то есть против его воли. Это хорошо показывает, в каких отношениях находились феодальная аристокра тия и царь. Фавстос вкладывает в уста главы рода Мамиконян такие слова: «С самых давних времен наш род оказывал величайшие услуги всем царям-Аршакидам. Мы жертвовали собой ради вас. Мы жили только ради вас. Наши предки пали за вас в сражениях. Васак, отец Мушеха, умер за царя Аршака. Мы всегда служили династии Аршакидов! И вот вместо того, чтобы нас вознаградить, вы, тоже Аршакиды, губите тех из нашего рода, кого пощадили враги. И мой храбрый брат Мушех, который с детских лет посвятил свою жизнь вашей семье, который громил ваших врагов и рубил их на куски, тот, кого даже врагам не удалось убить, был по твоему приказу схвачен и зарезан во время пира. Что касается нас, то мы никогда не были вашими вассалами; мы равны вам и даже родовитей вас, потому что наши предки были когда-то царями в стране Чен»[137].

Конечно, эта речь – литературный вымысел, как все речи, которые античные греческие и римские авторы сочиняют для своих героев, чтобы коротко описать сложившееся положение. Но ничто лучше ее не могло бы показать, насколько последние армянские Аршакиды были бессильны остановить взлет всемогущей феодальной аристократии.

После того как противники, подобно героям Гомера, обменялись оскорблениями и вызовами на бой, началась гражданская война. Возле Карина, нынешнего Эрзерума, произошло сражение по всем правилам между армией царя и войсками Мамиконянов. Похоже, в летопись Фавстоса, посвященную семье Мамиконян, в этом месте опять вставлен отрывок эпического сказания, прославляющего это семейство. «Царь Вараздат и спарапет Мануэл бросились один на другого с копьями в руках. Когда царь, подняв взгляд, увидел, что спарапет приближается к нему, когда увидел его, великолепного ростом и статного, с головы до ног покрытого железной броней, его крепкое тело, неподвижно сидевшее на благородном скакуне, то на мгновение подумал, что у него перед глазами высокая недоступная гора. Потом он подумал о смерти и, не рассчитывая остаться в живых, помчался на своего противника. Молодой и неопытный царь Вараздат, увидев, что на его противнике такое вооружение, и не надеясь, что его копье сможет повредить кирасу Мануэла, яростно вонзил свое копье в его рот. Но Мануэл ухватился за это копье, вырвал его из руки царя и сам выдернул наконечник копья изо рта, вырвав у себя при этом много зубов. Тогда царь попытался спастись от полководца Мануэла бегством, но тот погнался за ним и стал своим копьем наносить Вараздату мощные удары по голове и так гнал его перед собой на расстоянии примерно четырех стадиев[138]. Сыновья Мануэла, Хемаяк и Арташес, вооруженные копьями, поспешили туда, чтобы убить царя, но Мануэл велел им вернуться, сказав: „Берегитесь