Цена всех вещей - Мэгги Лерман

— Слушай, у меня целый список дебильных дел, которыми нужно заняться, и разговоры с тобой туда не входят, так что не лучше ли тебе убраться с глаз моих долой?

Кей справилась с первым шоком и снова надела маску безупречности. И все же я видел, что на этот раз маска сидит не слишком хорошо: гнев и боль кое-где прорывались сквозь трещинки, стремясь выплеснуться наружу.

— Я здесь для того, чтобы повидаться с Кэлом, — сказала она.

— Зачем?

— Потому что… мы друзья.

Я снова расхохотался.

— Что? Так ты, значит, считаешь, будто вы встречаетесь или что-то типа того?

— Возможно, и встречаемся.

— Ну да, ну да, конечно. Уотерсы не заводят серьезных отношений. Ты разве не знала?

Она подошла ближе. Последний раз я видел девушку так близко на парковке возле закусочной. Но в тот вечер рядом была Диана, а сейчас нет. У этой девушки были сияющие черные волосы, симпатичное лицо и хорошенькая фигурка, но я ничего не чувствовал. Словно очутился в мертвой зоне, где не берет мобильный, или в ледяной воде океана.

— Скажи, ты случайно не чувствуешь себя фальшивкой? — спросил я. — Потому что все в курсе насчет того, что твою внешность отполировали с помощью кое-каких заклинаний. Думаешь, мы не помним, какой ты была раньше?

Она вспыхнула от гнева, а может, от унижения. Как бы то ни было, ее пластиковая маска слетела. По спине у меня побежали мурашки. Не из-за того, что я испугался ее раскаленной ярости, а из-за того, какую реакцию вызвали мои слова.

И это сделал я.

— Сам ты фальшивка, — выпалила она. — Пыжишься изо всех сил, чтобы казаться тем, кем не являешься.

Я состроил гримасу.

— Какая проницательность.

— Ты ведешь себя по-скотски оттого, что бесишься из-за Ари.

— Может, я и зол на Ари, но ты мне тоже не нравишься.

— Ты бы не вел себя со мной, как ублюдок, если бы знал, на что я способна, — сказала она.

Я рассмеялся.

— О великая и ужасная, пожалуйста, порази меня!

— Заткнись сейчас же! — крикнула она. А потом шагнула вперед и поцеловала меня.

Я должен был отшатнуться. Оттолкнуть ее. Сказать, что этим она ничего не докажет. Она по-прежнему оставалась фальшивкой, а я по-прежнему ее ненавидел. Нужно было ответить еще жестче — так, чтобы она была полностью уничтожена.

Но во мне больше не осталось злости.

Пока я злился, Ари не чувствовала ничего.

Пока я испытывал боль, Ари не чувствовала ничего.

Пока я искал способы ее усилить, Ари не чувствовала ничего.

Пока я ждал, что боль придаст всему смысл, Ари не чувствовала ничего.

Ее вообще ничего не трогало, в то время как меня смерть Уина едва не убила.

Теперь я тоже ничего не чувствовал. А может, наоборот, ощущал все. Это было чувство абсолюта. Как белый цвет, в который входят все остальные цвета.

— Зачем ты это делаешь? — сказал я. Кей пожала плечами. Я схватил ее за руку, прижал к себе и жестко поцеловал. Она ответила тем же.

— Ты можешь об этом пожалеть, — заявила она, когда мы оба отдышались.

— Надо проверить, — ответил я.

Мне было наплевать на нее — Кей мне даже не нравилась — а значит, происходящее не имело никакого значения. Я не был Уином, который прицепился к одной девчонке навечно. Я был собой. Маркосом Уотерсом из легенды. Одним из беззаботных Уотерсов, у которых вся жизнь — сплошной праздник. Как легко было свернуться обратно в комок. Гораздо легче, чем тонуть во мраке. И я сделал это.

Когда Кей ушла, я включил телефон. Написал Ари о том, что если увижу ее, то убью, потом заблокировал номер Дианы и удалил всю переписку. Я уселся перед телевизором с бутылкой «Джек Дэниэлс» и продолжил напиваться в хлам. Это был самый надежный, нормальный и не имеющий отношения к гекамистам способ избавиться от загноившихся, выворачивающих нутро воспоминаний.

ЧАСТЬ III

ЦЕНА

31

Кей

Из дома Уотерсов я уходила изменившейся. Весь мир изменился. Несмотря на разгар дня повсюду царил мрак, в воздухе пахло гнилью, а небо давило на плечи.

И на меня. Изнутри. Я должна была заняться Кэлом, выполнить свой долг, убрать его из заклинания. А вместо этого целовалась с его братом.

Маркос был просто сумасшедший. И весьма заурядный. Я хотела поцеловать его только для того, чтобы доказать, что на самом деле он не считает меня отвратительной фальшивой лгуньей. Или, по крайней мере, показать, что он ничем не лучше меня и мы оба это знаем.

Но в итоге Маркосу я ничего не доказала. Зато показала самой себе, каким человеком являюсь на самом деле.

Плохим. Девушкой, чьи лучшие подруги ненавидят ее и держат от нее секреты. Что на самом деле к лучшему, даже если они об этом и не знают.

Существовала также проблема моих «отношений» с Кэлом. Я была согласна с Маркосом, согласна с Дианой и Ари: для Кэла я была недостаточно жизнерадостной, общительной и заметной. Я прекрасно знала, что представляю из себя изнутри. Подружки лепились из другого материала. Нет. Я заслуживала того, чтобы выслушивать гадости от Маркоса, терпеть неуважение и быть выброшенной на помойку, когда во мне не будет нужды. Такой я была на самом деле.

Человеком, которому приходилось удерживать друзей с помощью заклинания.

От Маркоса я пошла к Ари. Она открыла мне, одетая в танцевальный костюм — на ней были лосины, трико и серое болеро, — хотя ни потной, ни растрепанной Ари не выглядела. Она пригласила меня войти, и пять минут мы молча сидели у нее в комнате на диване. Ее взгляд ничего не выражал. Ари была расстроена. Наверху на кухне ее тетя что-то напевала, совершенно не попадая в ноты.

— У меня сегодня паршивый день, Кей, — наконец сказала Ари. — Может, увидимся в другой раз?

— Что же в нем такого паршивого?

— Да просто… паршивый.

— Да ладно тебе, можешь мне рассказать.

— Я бы предпочла не говорить об этом.

— Почему? — спросила я, устраиваясь в дальнем уголке дивана. Пятки я засунула между диванными подушками. — Ты грустишь по поводу Уина? Не стоит сдерживать свои эмоции, Ари. Ты должна больше о нем говорить. Позволь нам помочь. Поделись своими бесценными воспоминаниями.

Лицо ее осунулось, в доме на пляже вдруг воцарилась зима.

— Так, значит… ты узнала.

— Да, я узнала.

— Откуда?

— Маркос рассказал.

— С каких это пор все подряд стали дружить с Маркосом?

Я почувствовала, как мое лицо залила краска.

— Кого конкретно ты имеешь в виду?

Ари потерла тыльной стороной ладони под глазами.

— Диана считает, что они встречаются. Что они влюбились.