Sonin.ru - Уроки экономики - Константин Сонин

В 1878 году жюри из двенадцати присяжных, девять из которых были чиновниками или помещиками, оправдали Веру Засулич, ранившую петербургского градоначальника Трепова, чем вызвали волну негодования у половины России. Другая половина рукоплескала вердикту. В 2006 году оправдательный приговор убийцам таджикской девочки в Петербурге никого не оставил равнодушным. О суде присяжных, его преимуществах и недостатках, написаны тома книг. Социологи, юристы, политологи, историки ломают копья, рассуждая о тех или иных аспектах суда присяжных. Однако экономистам, для которых поведение человека — рациональный выбор с учетом всей доступной информации, есть что привнести в эту дискуссию. Особенно когда речь идет о выборе правил голосования для присяжных.

Когда политик решает, выступать ли ему за или против какого-то закона, он думает не только о том, принесет ли предлагаемый законопроект пользу обществу. Иногда он голосует за то, что считает бесполезным для общества или для своих избирателей, рассчитывая на благосклонность тех, кто обеспечил его избрание. Иногда — для того, чтобы иметь возможность «обменяться поддержкой» с другим политиком. Когда член совета директоров компании решает вопрос — одобрить предложенную гендиректором программу развития или нет, он думает не только о сути дела, но и о возможных последствиях для его репутации или отношениях с менеджерами. Однако есть ситуации, в которых те, от чьих голосов зависят судьбы людей, заинтересованы только в принятии правильного решения — установлении истины. А именно в суде присяжных.

Конечно, и присяжные могут быть коррумпированы или запуганы, а могут иметь собственные предпочтения относительно исхода суда. Например, присяжные в маленьком городке скорее будут более снисходительны к местным жителям, чем к приезжим. Тем не менее суд присяжных — это место, где решения каждого «избирателя» меньше всего связаны с посторонними соображениями. Перед присяжными стоит более простой вопрос, чем перед политиками. В вопросе о ставке налога нельзя однозначно сказать, что одно решение правильное, а другое нет. В суде же вопрос «Является ли подсудимый убийцей?» всегда имеет точный ответ. Другое дело, что присяжные, как правило, ответа не знают. В поисках его члены жюри учитывают не только собственный житейский опыт и выявленные в ходе процесса факты, но и мнение своих коллег.

Выбор присяжного, как ему голосовать, отвечая на вопросы судьи, отличается от решений и избирателя, пришедшего на выборы, и политика, голосующего за или против законопроекта в парламенте. Избиратель, который похож на присяжного тем, что не является специалистом в той области, в которой от него требуется решение, знает, что его голос, скорее всего, ни на что не повлияет. Результат выборов складывается из выраженных воль миллионов таких же избирателей. Голос политика имеет серьезный вес чаще: судьба многих законопроектов зависит от одного-двух голосов. Однако это не сравнится с голосом каждого присяжного заседателя, значимым всегда.

Насколько важен этот голос — зависит от двух вещей: от правил голосования и от того, как проголосовали другие присяжные. В случае, если для осуждения требуется единогласие, голос каждого является решающим. Более двухсот лет назад маркиз де Кондорсе вывел закон, который, применительно к голосованию присяжных, мог бы прозвучать так: если каждый присяжный может определить виновность подсудимого с вероятностью больше 50 процентов, то чем больше присяжных в жюри, тем выше шансы на оправдание невиновного и на осуждение виновного. Если по правилам голосования для установления виновности необходимо единогласие, а не простое большинство, то тем скорее будет оправдан невиновный, за счет того, что вообще снижается вероятность обвинительного приговора. Это печально знаменитый нарком внутренних дел СССР Николай Ежов мог говорить, что лучше погибнут десять невинных, чем один враг уйдет от расплаты. В цивилизованном мире действует обратный принцип, и требование, чтобы обвинительный приговор выносился единогласно, призвано защищать именно невиновных.

Оказывается, правило единогласия хорошо защищает невинных от судебной ошибки только тогда, когда члены жюри не учитывают мнений друг друга. Если же они могут принимать в расчет действия других присяжных, возникает неприятный парадокс. Политолог Тим Феддерсен и экономист Вольфганг Песендорфер из Северо-Западного университета предложили следующее рассуждение53.

Поставим себя на место присяжного, который, зная, что все остальные члены жюри проголосовали за осуждение, размышляет о том, как проголосовать. Хотя он получил ту же самую информацию в ходе процесса, что и остальные, он оценивает ее немного по-другому — с учетом личного опыта, образования, убеждений. И все это ему подсказывает, что подсудимый невиновен. С одной стороны, присяжный хочет, чтобы невиновный был оправдан. С другой стороны, он боится, что это он допускает ошибку. Ведь все остальные члены жюри, не меньше его желающие осудить преступника и оправдать невиновного, голосуют за осуждение! Получается, что в этом случае присяжному — если он по-прежнему хочет осудить только того, кто действительно виновен, — стоит игнорировать то, что ему подсказывают собственные соображения, и, учитывая, что все остальные считают подсудимого преступником, голосовать за осуждение.

Казалось бы — что в этом страшного? Ведь это рассуждение относится только к той ситуации, когда все остальные члены жюри голосуют за осуждение. Только в этом случае имеет смысл довод: «Если одиннадцать человек считают, что подсудимый виновен, то, наверное, это я ошибаюсь, а не они». Ужас, однако, состоит в том, что эта ситуация — все голосуют за осуждение — тот единственный случай, когда голос сомневающегося присяжного решает дело. Про все остальные расклады голосов он может не думать, потому что при этих раскладах его действия не могут повлиять на конечный результат. Если действует правило единогласия, может получиться так, что каждый из членов жюри, думая, что для остальных подсудимый виновен, считает это решающим аргументом в пользу его виновности. В этой ситуации увеличение числа присяжных увеличивает шансы невиновных на то, чтобы оказаться в тюрьме, а правило единогласия, вместо того чтобы защищать их от случайной ошибки, только ухудшает положение. Но может быть, этот парадокс возникает только в теории, а на практике этой проблемы не возникает?

Леат Ярив и Якоб Гере из Калифорнийского технологического института попытались проверить гипотезу Феддерсена-Песендорфера о том, что требование единогласия не лучшее правило, когда речь идет о решениях, для которых важную роль играют и имеющаяся у присяжных индивидуальная информация, и общая (то, что они услышали в ходе процесса)54. К сожалению, данные о реальных судебных процессах слишком разнородны, чтобы можно было получить какие-то статистические зависимости, поэтому исследователи провели серию экспериментов.