Черная Топь - Юрий Нестеренко

Они выбежали на улицу.

— Ну, удружил, твою мать! — ругался Петька, закрывая дверь черного хода. — Ты бы еще с пожарным колоколом туда лез! Чего стоишь, беги туда! — он махнул рукой в сторону забора, за которым они прятались перед экспедицией в мэрию.

— А ты?

— Запру дверь и догоню!

Сергей не заставил себя упрашивать и припустил со всех ног. Добежав до забора, он сначала не мог найти нужную доску, но вот, наконец, одна из них поддалась, и Коржухин протиснулся в щель.

Оказавшись внутри в относительной безопасности, он вновь чуть отодвинул доску и посмотрел, как там Петька. Мальчишка бежал по направлению к нему; ему оставалось метров пятнадцать. Но в этот момент слева и справа от здания мэрии показались какие-то фигуры, выскочившие, очевидно, через главный вход; они, конечно же, увидели и услышали бегущего, и устремились в погоню. Петька, подбегая к забору, глянул через плечо и тоже заметил преследователей. Не снижая скорости, он пробежал мимо укрытия Коржухина и умчался дальше в темноту улицы, уводя погоню за собой.

К тому моменту, как Сергей отдышался, он уже почти убедил себя, что вывалившийся глаз ему померещился. «Ага, как и муха из ноздри продавщицы, — тут же ответил он себе. — Впрочем, а почему нет? Ну, допустим, у Зверева действительно выпал глаз — стеклянный. Да, наверняка так и было. Недаром он так странно косил, еще когда мы видели его в мэрии. А все остальное — это уже мое воображение. Я видел это какую-то секунду, да я просто не мог разглядеть все эти подробности! А лица… ну что ж, что лица. Если у них радикально изменился метаболизм, вполне мог поменяться и цвет кожи, и пигментация. Что значит какая-то внешность по сравнению с возможностью жить столетиями!»

Затем его мысли обрели более практическое направление. «Теперь ситуация изменилась. Если они поймают мальчишку, он, конечно, расколется. Впрочем, даже если и не поймают, они нашу судьбу уже решили. Алекса надо спасать, они и в больнице до него доберутся. И рвать когти из города этой же ночью.» Тут же он понял и как именно это сделать, несмотря на ногу Алекса — надо угнать «КАМАЗ». Конечно, это рискованно, грузовик могут охранять, но это единственный шанс. Правда, пятнадцать лет назад кто-то уже пытался проделать то же самое — не очередной ли приезжий? Тогда Сермяга убил его. Но тогда оружие было только у одной из сторон.

Сергей прикинул последовательность действий. От больницы до управления, где стоит грузовик, пешком по улицам достаточно далеко (особенно для человека со сломанной ногой) и, судя по словам Петьки, опасно (а уж теперь-то, когда поднялся переполох — опасно втройне). Коротким же путем Алексу не добраться — лазить через заборы он сейчас не может. С другой стороны, если угнать машину сейчас и приехать в больницу прямо на ней (заодно и ворота можно снести, если будут закрыты) — это, конечно, здорово, но ему придется выйти из машины, чтобы сходить за приятелем; даже если считать больницу дружественной территорией, это — в условиях начавшейся открытой войны — слишком большой риск. А ведь доктор доктором, но в больнице есть еще и сестры из этих…

В конце концов Сергей выбрал промежуточный вариант. Сходить пешком за Алексом, вытащить его из больницы и спрятать где-нибудь поблизости, а затем приехать за ним на машине — так, чтобы он мог вскочить практически на ходу.

Посещала, конечно, Коржухина и другая мысль: плюнуть на Алекса, угонять грузовик и уматывать. Но если днем он собирался бежать в одиночку, полагая, что у Алекса есть хоть какие-то шансы на спасение, то сейчас он был уверен, что таких шансов нет, и решил, что не может бросить товарища. «Победа сил добра над силами разума, — усмехнулся Сергей. — Ладно, поиграем в героев еще немного.»

Приняв это решение, он заторопился: эти могли нагрянуть в больницу в ближайшее время. Но Сергей рассчитал, что напрямую через плетни и огороды они не полезут, а по улицам будут добираться дольше. Если же они воспользуются машиной, то он услышит шум мотора.

Естественно, он не слишком хорошо запомнил путь, по которому пробирался в темноте следом за Петькой, так что в результате отклонился от курса; окончательно он убедился в этом, когда ему пришлось перелезать через незнакомый сетчатый забор, и он порвал штаны о проволоку. Но в конечном счете его ошибка оказалась даже к лучшему: он выбрался не к гостинице, а прямо на улицу Жданова, уже не так далеко от больницы.

Старательно оглядевшись по сторонам — хотя, конечно, в такой темноте толку от этого было мало — он в несколько перебежек, в промежутках между ними прижимаясь к забору и прислушиваясь, добрался до ограды больницы. Он попытался было ткнуться в ту калитку, через которую проходил накануне, но она оказалась заперта, как и калитка возле ворот, не говоря уж о самих воротах. Сергей двинулся дальше направо, надеясь отыскать еще один вход; в конце концов, если комуто потребуется врачебная помощь ночью, должен он иметь возможность попасть внутрь?

И третья калитка действительно отыскалась — уже за углом. Сергей уже собирался потянуть ее на себя, как вдруг услышал приближающиеся с той стороны шаги. Цокали чьи-то каблучки. Коржухин отпрянул, выхватывая пистолет и наставляя его на калитку.

«Бум!» — ударило что-то в металлическую дверь изнутри, и она открылась. В тот же миг Сергей понял, что цокали вовсе не каблучки, а копыта. С территории больницы вышел старый тощий козел с обломанным рогом.

— Ффу-ты, напугал, черт, — с облегчением выдохнул Сергей и в тот же момент вспомнил, что именно черта нередко изображали в образе козла. Тут же, разумеется, Коржухин выругал себя за очередные нематериалистические мысли. Козел меж тем окинул его равнодушным взглядом и спокойно потрусил мимо.

Не опуская пистолета, Сергей осторожно заглянул в открывшийся темный проем. Что, если за животным последует кто-нибудь еще, например, его хозяин? Но, похоже, поблизости никого не было. Сергей вошел внутрь и двинулся через больничный парк, казавшийся в этот полуночный час настоящим дремучим лесом.

«Однако, что козлу делать на территории больницы, да еще ночью? — недоумевал он, шагая по направлению к неосвещенному зданию. -Случайно забрел днем и только сейчас нашел выход? Все может быть, конечно…»

Дверь правого флигеля оказалась запертой. Идти через главный вход («интересно, неужели и там нет света?») ему не хотелось, так что он всунул в щель топор и попробовал отжать язычок замка. С четвертой или пятой попытки ему это удалось.

Внутри было темно. Сергей с неудовольствием вспомнил, что его фонарик остался у Петьки; впрочем, пожалуй, тут бы он не осмелился его включить, не зная расклад сил внутри больницы. Практически ощупью (не выпуская, однако, пистолета из рук), он двинулся к лестнице, по которой так резво сбегал вниз накануне.