Последний незанятый мужчина - Синди Блейк

Жизнь на какой-то миг вышла из-под контроля. Если бы кто сказал ей, что она будет ночевать в одном гостиничном номере с Джессикой, в Нью-Йорке, в ожидании, когда из-под снежных заносов вылезет Джорджи, отловившая автора «Вуду-дев», а сама в это время будет предвкушать встречу с неизвестным, которого повстречала в автобусе, Сэди бы решила, что такой человек повредился в уме.

Лиза не ведала, что творит, когда подкладывала листок бумаги на стол Сэди — бумажка эта имела убойную силу. И когда же все это кончится? Чье сердце разобьется на этот раз и чье уцелеет?

— У него такая улыбка, — бормотала Джессика.

Кажется, Джессика даже во сне не переставала говорить о нем.

Когда под утро за окном послышался шум приближающихся снегоуборочных машин, Джорджи удалось обуздать свои эмоции. Она решила, что больше не влюблена и что ей даром не нужен этот мужчина — неправильный Морган Блейн. Она просто устала от метели, от самолета, нервы расшатались, только и всего. Остальное ей просто показалось. На самом деле нисколько он ей не понравился, тот поцелуй она вспоминает с отвращением и не питает никаких чувств к этому торговцу нефтью с занозой в пальце, которого невозможно добудиться. Конечно, он разделяет ее невысокое мнение о «ежевичном друге», но это то же самое, что сказать, будто он разделяет ее любовь к яичнице-болтунье. Всего лишь миг длилось счастье — это когда она играла в снежки. Тогда она забылась настолько, что ей даже показалось, будто Морган Блейн — мужчина ее мечты. Какой Джордж Клуни?! Ровно ничего общего.

Как только она доберется до Манхэттена, сразу же начнет собираться в обратный путь. Они вернутся домой и будут жить как жили. Весь этот ужас останется позади, а потом и совсем забудется.

Как так получилось, по какому недосмотру, что этот неправильный Морган Блейн завладел ее сердцем? Но глубокой ночью, между половиной пятого и пятью, она влюбилась в него, вышла замуж, нарожала кучу детей и развелась. Ей было нетрудно представить его никчемным мужем, сварливым и склочным. Без пятнадцати пять она уже слышала, как он орет: «Эй, такая-растакая, приготовь мне разэдакий завтрак», без десяти пять безнадежно пыталась разбудить его при пожаре, к пяти ноль-ноль они сидели друг напротив друга в кабинете юриста. Так она убрала неправильного Моргана Блейна из своего сердца, в котором он пытался прочно осесть.

Как снег, подумала Джорджи, стоя у окна и глядя, как машины расчищают дорогу. Убрала, как убрали этот снег.

Я ведь на самом деле не люблю снега — ни того, что падает здесь, ни того, что лежит и сверкает где-то на Северном полюсе.

Она отошла от окна и схватила клетчатый пиджак — и тут почуяла запах кофе.

Ладно, подумала она. Выпью кофе, доеду с ним до шоссе, вернусь в гостиницу — и все. Он меня не любит. Считает наивной фанаткой, коллекционирующей знаменитостей. Я его тоже не люблю. Он самовлюбленный эгоист. И все.

Натягивая колготки, она вдруг задумалась: а вдруг Джесс нашла правильного Моргана Блейна? Вдруг обошла ее?

Или еще остается надежда?

Глава двадцать первая

Что надеть на свидание, назначенное на восемь тридцать в кофейне? Сэди долго ломала над этим голову и в концов остановилась на джинсах и черной шерстяной водолазке. Она вышла из комнаты на цыпочках, чтобы не разбудить Джессику. Накануне вечером она собралась было рассказать Джессике об утреннем свидании, но в конце концов промолчала, потому что Джессика думала только о том, как найти Моргана Блейна, и могла ее не отпустить. «Оставляешь меня одну, когда мне так плохо? — сказала бы, например, она. — Я без тебя не могу». В некотором смысле за последние сорок восемь часов она стала для Джессики Таннер чем-то вроде лучшей подружки, но дружба дружбой, а отпустить все равно не отпустит. Такова природа человеческая, и Джессика вряд ли порадуется, когда узнает, что Сэди нашла своего таинственного незнакомца, в то время как ей своего найти пока не удалось.

«Вернусь через час, — написала она на отрывном листке, — вышла попить кофе». Осторожней, говорила она себе, подхватывая пальто. Приоткрыв дверь, шагнула в коридор, осторожно закрыла за собой дверь, чувствуя примерно то же, что неопытный грабитель, впервые идущий на дело, и бегом побежала к лифту. Через пару минут лифт подъехал. Она была свободна.

Снег превратился в грязную слякотную морось, по тротуарам спешили на работу горожане, пешеходы бранились, когда машины обдавали их грязью из-под колес или вдруг заедало зонтик, но Сэди почти не обращала внимания на окружающее. Через каждые пять-шесть секунд она смотрела на часы. С одной стороны, она не хотела оказаться в кофейне раньше него, потому что, если придется ждать, это будет невыносимо: сидеть и думать, что он, наверное, не придет. С другой стороны, она не хотела и сильно опаздывать, потому что, не дождавшись, он может уйти. В восемь тридцать пять, решила она, будет самое оно. Самое подходящее время. Значит, надо еще пять минут проторчать под навесом магазина деликатесов. Волосы у нее намокли; она понимала, что выглядит не лучшим образом. И лицо не накрашено — она решила обойтись без косметики, чтобы не будить Джессику; но слишком она волновалась, чтобы страдать по этому поводу. Ровно в восемь часов тридцать три минуты она направилась к стеклянной двери кофейни, ровно в восемь тридцать пять вошла внутрь. Там была та самая вчерашняя официантка, которая сказала, что сама не прочь пройтись под ручку с незнакомцем. Официантка работала как автомат, едва успевая наполнять чашки и пододвигать тарелки с яичницей. Испуганная столь разительной переменой, Сэди достала из сумочки путеводитель по Нью-Йорку и принялась его листать. Глаза ее бегали по строчкам, но она не понимала ни слова из прочитанного. Перевернув последнюю страницу, она посмотрела на часы. Восемь сорок пять. Официантка стала наливать кофе даме средних лет, сидевшей по левую руку от Сэди.

— Можно мне тоже чашечку кофе?

— Сейчас, сейчас, деточка.

Волосы у нее были оранжевые, почти такого же жуткого цвета, что у Сэди после того злополучного похода в парикмахерскую, а губная помада — красная, оставляющая следы на жеваной форменной блузке. Сэди вчера не заметила, до чего неряшлива эта женщина, но вчера она была в таком состоянии, что хорошо хоть что-то заметила.

Она развернулась на табурете и поочередно оглядела все столики. Джентльмена не было. Может, он вошел, посмотрел за столиками, и, не взглянув, кто сидит за стойкой, ушел? Или он вошел, оглядел и столики и стойку, но ее почему-то не заметил. И ушел. А может, с ним что-то случилось. Попал в аварию. Застрял в пробке. Надейся, надейся, Сэди.

Перед ней появилась чашка кофе. Она посмотрела на часы. Восемь пятьдесят. Она открыла путеводитель, полистала. Отпила из чашки. Восемь пятьдесят пять. Развернулась и еще раз оглядела столики, повернулась к стойке и снова уткнулась в путеводитель. Девять ноль-ноль. Женщина слева зажгла сигарету. Она чуть не попросила у нее закурить. Курение — тоже занятие. Стать, что ли, снова заядлой курильщицей, хотя бросила это дело пять лет назад?

Итак, он не пришел. И что? Мир не рухнул. Жизнь продолжается. Не из-за чего расстраиваться. Допив кофе, она еще раз перебрала в памяти вчерашние утренние события, очень подробно, стараясь не упустить ничего. А теперь мысленно сложи их в пакетик, завяжи сверху бантик — и будешь доставать, когда почувствуешь… почувствуешь что? Грусть? А не станет ли тебе от этого еще грустнее? Сама знаешь, что станет, и еще как. Зачем назначал свидание, если не думал приходить? А зачем Пирс жил с ней, хотя не любил?

Перестань ворошить старое, Сэди. И нечего себя жалеть. Для сердца вредно.

— Простите, — обратилась она к официантке, которая в этот момент проносилась мимо. — Можно счет?

— Конечно, милая. С вас… Господи Исусе, совсем из головы вон.

— Извините?

— Вы же вчера были, а я и забыла. И как это я забыла? Посидите здесь, я мигом.

Сэди смотрела, как официантка, шмыгнув за стойку, нагнулась, достала что-то и торопливо засеменила обратно.

— Тот парень… он зашел рано утром, в полвосьмого или около того. Он сказал, что не может с вами встретиться, какие-то у него дела, и просил передать вот это.

Сунув в руку Сэди белый конверт, поглядела виновато:

— Посетителей-то сколько, вот я и забыла.

— Ничего. — Все хорошо. Джентльмен приходил. И оставил записку. Конверт был толстый, и это ее удивило. Там явно было нечто большее, чем просто листок бумаги, — какой-то предмет. Официантка склонилась над ней, не догадалась отойти, а сама Сэди постеснялась ее об этом попросить.

— Часы? Зачем он оставил вам часы?

Сэди смотрела на часы, которые достала из конверта. Это были старые наручные часы с потертым коричневым кожаным ремешком. Действительно, с какой стати он оставил их ей? Она взяла листок бумаги, положила перед собой на стойку и стала читать: