Ментакль - Юрий Мори

памяти не был.

  - Ты чего смурной такой? - поинтересовалась она.

  - Да так... - Он встал, потянулся. - Мы ж команда, но не для того... команда. Не американские боевики устраивать в лесах Мещёры. Если б там пещеры какие, призраки, черепа хрустальные - я бы первый сунулся. А там, Кошкина, мужики сидят. Хмурые такие, в камуфляже и берцах, с неигрушечными автоматами. И пахнут те мужики луком и потом, а яйца аж дымятся кому-нибудь вдуть.

  Маша хихикнула, видимо, зримо представив всю картинку. С сопровождающими ароматами, в лицах и красках. Таня недовольно заворчала.

  - И знаешь, Нани, кому они вдуют? А вот нам первым. Мы даже до Ракунова твоего не доберёмся. Да что там - прямо на входе и положат мордой в асфальт. И это в лучшем случае, в худшем и перестрелять могут.

  - Вот ты пессимист, - сказал Андрей. - Продумать всё надо. Спланировать.

  - Я бы домой свалил. При всём уважении к Нани и вам всем, ребята, не для того я участвую в команде. И сам уеду, и вам советую, хреново это всё кончится. Кровью и без толку.

  Все молчали. Линкин скинул капюшон, почесал затылок, поправил очки. Сейчас, в полутьме большой комнаты, освещаемой только тусклым ночником в углу, он казался гораздо старше своих лет. То ли тени так легли, то ли...

  - Ты ж, Кошкина, велела разузнать, что там и как с Филиппом было - ну, это друг Ракунова, его убили, если кто забыл. Вот сейчас прислали друзья-товарищи кое-какую инфу.

  - А Центр при чём здесь?

  - Да ни при чём. Там другая история, просто меня торкнуло что-то, как оно вообще в жизни бывает. Начинается всё легко и красиво, а заканчивается парой обойм из ТТ. Жил да был паренёк Филипп Аскеров, вырос в Северном неподалёку от Кирилла, дружил с ним с детсада. Особыми талантами не обладал, в армию не пошёл по зрению, как и я, поступил в пединститут зачем-то - наверное, мать с отцом посоветовали. Потом бросил. Денег нет, перспектив тоже, так и болтался с работы на работу, одна другой скучнее.

  Линкин присел обратно к столу, но продолжил рассказывать, не сунулся обратно к монитору.

  - А потом попался на глаза Старику. Ну, сперва не самому, его ребятам из самой мелочи. В курсе, кто Старик? Ну да, Арсеньев, бандит известный, три ходки в места, где тайгу лобзиком валят и медведям рукавицы шьют. Он с середины нулевых всю наркоту под собой держит, но так аккуратно, что менты всё знают - а к нему претензий ноль. Всё чужими руками. Чужими... Маленьких глупых людей, которых манят быстрые и большие деньги.

  - Ты это намекаешь на что-то? - насторожилась Нани.

  - Глупая, что ли? Ты у нас не наркобарон, вроде. Нет, не намекаю. Рассказываю. А дальше всё с Филиппом пошло по накатанной схеме: сперва курьером, потом - видать, неглупый был мужик, - уже один из распределителей. Он за полтора года дорос до помощника Старика, да только... Они ж там не за идею - за деньги в чистом виде. Деньги его и сгубили. Сперва увёл что-то мимо приятелей, крутанул левую схему, а потом понял, что влип. И давай метаться: спрятаться, уехать, чуть к ментам не побежал, что тоже не вариант. С возможностями Арсеньева его бы и в СИЗО достали, и на зоне.

  Линкин вздохнул и закончил:

  - Короче, его Старик сам исполнил. Своими руками, так уж вышло. Важно было своре показать, у кого зубы длиннее. А доказательств убийства никаких, вообще, никаких. И не будет их никогда, потому как никому не нужен покойный Филипп Аскеров. И мы, ребята, тоже никому не будем нужны: это даже не бандиты, это - государство. Прости уж, Нани, тебя отец с дедом отмажут, а нам всем кранты, если что.

  Ветерок колыхнул штору, пронёсся по комнате. Из сада пахнуло ночной прохладой, но всем было не до того.

  - Старик - это у которого коттедж прямо за площадью? - уточнила Нани. - Арсеньев, да, точно. Он же бизнесмен, вроде, отец с ним обсуждает иногда что-то.

  - Ну да. Седой такой, высокий, чуть хромает. Лучший друг мэра, говорят. Вокруг ещё постоянно парни трутся такие... остро характерные, как из сериала "Бригада" сбежали.

  - Ясно. То есть, ты боишься?

  - Я не боюсь, Кошкина. Я - уезжаю. А вы как хотите, конечно, но вам жопы оторвут, сто пудов и крест на пузе. Тут не надо быть предсказателем, чтобы понять.

  Нани психанула и заперлась в комнате, даже не попрощалась.

  Ни она, ни Таня Линкина даже до автостанции везти не стали, пришлось это делать Михе и прямо с утра. Из неприметного гаража в глубине участка цыган выкатил потрёпанный "уазик", проверил шины, громко хлопнул капотом, усадил мрачно молчащего бывшего участника команды и увёз. Сумки Линкина только перегрузили из "крузера" - и адью.

  Вернулся цыган через час, почему-то очень довольный, привёз пару бутылей парного молока, пучок редиски, огурцы и свежий хлеб.

  - Хороший парень, - завтракая, сказал Миха. - Зря вы его так. Заботится человек о собственном благополучии - разве ж это плохо? Больше о нас заботиться некому, всех людей, сами знаете, любят только Бог и белая акула.

  - Предал он нас.

  - Чушь собачья, девочка! Каждый сам за себя, неужели не понятно?

  Нани было плохо. На самом деле своя правда у Линкина была, он же действительно не боец, да и полезен был всегда. Но и простить... Эх, вот самое сложное, когда так: своя правда. Ничем не хуже твоей собственной.

  - Ладно! - Она дёрнула плечом. - Обойдёмся. Забыла спросить: может, ещё кто уехать хочет? Я отдам одну машину, чего уж там...

  Все помалкивали. Андрей восторженно смотрел на Нани. Обычно её напрягала такая собачья преданность, а теперь даже и нет. Согрела душу, не все только за себя, кое-кто - ещё и за друзей.

  - Миха, а ты без Линкина с нами сотрудничаешь? Вроде, его рекомендовали, а теперь...