Сопряжение: Чернильный маг 4 - Эдуард Павлович Поляков

— И где нам серебро взять? — возмутился Антоха. — Ювелирка так-то закрыта.

Да, насчёт ювелирного салона здоровяк конечно пошутил, но критика была по делу. Вместо ответа я извлёк ещё немного чернил и нарисовал ещё десяток серебряных сетей, и пару шипастых цепей с посеребренными крюками — любимое оружие инквизиторов.

Антон что-то ответил, вот только расслышать я не успел. За спиной зазвучал стрекот пулеметной очереди. Семён уже включил камеру заднего вида и в следующую секунду я увидел во что так отчаянно стреляет Кортр.

Силуэт твари метался из стороны в сторону. Ныряла под одинокие припаркованный у обочины машины, и стремительно сокращала расстояние. Из-за загустевшихся сумерек разобрать, кто нас преследовать не получалось, но Семён решил эту проблему. Один щелчок по приборной панели, и камера перешла в режим ночного видения.

До смерти этот монстр явно был женщиной и ещё не утратил черт прекрасного пола. Однако, когти, что высекали из асфальта искры, и струящееся, будто под водой, волосы давали понять, почему Герман не справился с ней самостоятельно.

— Ветала, — произнёс Фобос. — Ну твою мать…

Уровень твари, кстати, меня не поразил, всего двадцать четвертый. По-хорошему можно было выбраться и толпой разобрать умертвие на сувениры, но мы спешили.

Наконец, Кортр достал тварь очередью. Прошёл по касательной, едва не оторвал монстр лапу и та отстала.

— Ветала? — переспросил яу Фобоса.

— Ага, — петляя между домами, ответил тот. — Разумная нежить. То, что орк в неё попал ничего не значат. Тварь умеет регенерировать как сранный…

Вивисектор не договорил. Несмотря на сравнительно низкий уровень, монстр действительно оказался потрясающе живуч. До цели оставалось всего километр, как монстр вынырнул из-за припаркованного мусоровоза и приготовился к прыжку.

У Семёна, а вернее у внедорожника за рулём которого он сидел, под капотом оказалось несколько сюрпризов. Едва тварь присела на задние лапы, как Вивисектор потянул под рулём лепесток форсажа. Всех сидящих в машине вжало в сиденье, а веталу размазало по кенгурятнику.

Правое колесо подпрыгнуло на попавшем под колёса монстре, но даже после этого тварь не собиралась сдаваться. По дну заскреблись когти.

— Да твою мать, Семён, а эта машина не умеет садиться на брюхо? Ну, знаешь, как гнилые тазы на своих сборищах опущенных тачек! — выдал идею Антоха.

— Нет, — скупо ответил Фобос.

— Хреново. Растереть бы её об асфальт и никакая регенерация не спасёт! — огорчился здоровяк, но тут же испугался. — А что если она прогрызет дно?

— Не прогрызёт, — припоминая слова гремлинов, возразил я. — Сверхзащищенная капсула.

И тут я вспомнил самого маленького и самого блудливого гремлина. Вернее его идиотское изобретение. Между тем тварь оказалась невероятно упорной. Скрежет когтей по металлу звучал едва ли не громче ревущего двигателя.

Дрожащими, от нервов, руками нашёл на приборной панели кнопку с писюном.

— Все пристегнулись? А теперь держитесь! — закричал я и кулаком ударил по панели с россыпью кнопок.

Где-то внизу, под днищем, начал нарастать механический гул. Три секунды… Пять… И когда я уже решил, что ничего не произойдёт, гидравлика взвизгнула, а все четыре колеса на мгновение оторвались от земли.

Наверное, подобное происходит если в туалет поезда бросить корабельный якорь. Сильный удар буквально приковал машину к земле. Семён едва не оставил зубы на рулевом колесе, Антон с силой впечатался в моё сиденье, а хрупкая Мирель забыла пристегнуться и вылетела на передний ряд.

— Предупреждать надо! — вдруг заорал Фобос.

— Я предупреждал, — не очень уверенно ответил я.

Серьёзно, ну откуда мне было знать, как действует механизм Рорта? Однако прицепившаяся к днищу тварь уже не скреблась. Заглянув в зеркало заднего вида я увидел метров двадцать вспаханного асфальта. Будто плугом прошлись! Дорожное покрытие дымилось от испаряемой влаги, но главное — твари досталось. На дороге я увидел только оторванную ногу. Остальное, скорее всего успокоилась на дне траншеи, но проверять времени не было. Убрал «якорь» на место.

— Трогай, — произнёс я, хлопнув Семёна по плечу.

Глава 16

— Убил? — спросил Антоха, выглядывая из окна.

— Если бы убил — прилетела бы системка, — не отрываясь от руля, буркнул Фобос. — Ох мать…

У дома демонов и впрямь царила сумятица. Пара десятков людей суетились возле грузовика. По внешнему виду — простые работяги, но глаза Ньёрда показали чуть больше того, что видели остальные.

Во-первых, грузовик тот, что до того казался обычной рабочей лошадкой, на которой развозят продукты, на деле являлся грузопассажирский аэрокаром! Работяги под золотым взглядом тоже изменились: тройка орков и тифлинг. Причём первые трое хоть и изображали из себя грузчиков, но на деле каждый из них имел боевые артефакты.

— И что вам не нравится? — удивилась Вика.

— То, что господин Герман неожиданно решил свалить, — пояснил Фобос.

— И то, что в погрузке его вещей участвуют замаскированные иллюзией орки, — добавил я.

— Серьёзно? — невпопад воскликнули друзья.

— Более чем. Парни, на выход. Пойдём узнаем от чего такая суета, — окликнул я пацанов, заметив отца Илью. — Кортр, не своди глаз с пепелаца. Захотят рвать когти — глуши.

Увидев нашу машину, отец Илья тоже двинулся навстречу.

— Спасли? — коротко поинтересовался он.

— Да. И место, где тварь обосновала лежбище нашли. Двухэтажное кирпичное здание на окраине промзоны.

— Кирпичный завод? — проявил осведомлённость отец Илья. — И как я сразу не догадался?

— Что с ним не так?

— До второй мировой войны там был кирпичный завод. Во время оккупации немцы переоборудовали его печи в крематории. Это здание пропитано муками и страданиями.

— Тогда понятно почему ветала там поселилась, — буркнул Антон.

— Ветала? — встрепенулся отец Илья. — Неупокоенная душа, значит…

— И трупоед, — добавил Семён. — Питается в основном подгнившими трупами и не очень подходит под роль нашего маньяка.

— Если только она не мстит, — добавил я, не отводя взгляда от грузчиков. — Тварь ведь разумная. Ещё и с мальчиком подружилась.

— Каким мальчиком? — удивился священнослужитель.

— В логове мы обнаружили парнишку. Лет десять на вид, может, двенадцать, — пояснил я. — На жертву