Гваделорка - Владислав Крапивин

— Игорь все же лучше… Ладно, Лорка, ты умница. Подарим Пришельца…

И, подводя итог беседе, задергался в кармане Ванин телефон. Дед желал знать, в какую черную дыру провалились беспутный Иван Повилика и его хотя и симпатичная, но, видимо, тоже лишенная понятия о дисциплине спутница…

— Граф сказал, что ты симпатичная…

— Ой…

— И что он оторвет нам головы…

— Ай…

— Бежим!

И они бежали из сада, прощально глянув на бронзовых девочку и мальчика. У тех, наверно, был свой Город и свой резонанс…

Раковина

Граф сделал с карты десять ксерокопий. Они выглядели даже лучше оригинала. Бумага — белая, гладкая. Все линии и буковки — более четкие и яркие, чем на старой гравюре. И надписи «Артемида» и «Булатовъ» казались будто сделанными вчера…

Ваня решительно отобрал у деда девять листов: себе, Лорке, Феде, Андрюшке, Никелю, Лике, Тростику и Квакеру (Игорю то есть). И еще — Тимке Бруклину — если не будет возражать Лика (неизвестно, какие у нее с Тимкой нынче отношения). Граф не спорил. Про оставшийся лист он сказал, что спрячет его в сейф, на всякий случай. А оригинал вставит в раму под стекло и повесит над камином — как Ваня и ожидал.

После обеда все сбежались на дворе у Чикишевых (и Бруклин пришел). Ваня раздал карты с ощущением, будто вручает олимпийские дипломы (и Бруклину дал — Лика смотрела на это снисходительно).

Расселись в тени сарая на чурбаках и козлах для пилки дров. И Ваня начал излагать по порядку: что случилось накануне, что обсуждали с дедом, какие сделали открытия и какие появились новые догадки… Но на половине рассказа спохватился: надо бы позвать Квакера.

— Тут же многое касается его… И он… вроде бы уже не противник.

Все согласились, что да, не противник. Только Федя добавил:

— Если больше не будет тянуть на Ивана.

— Да не будет он, — сказал Ваня. — Мы же решили подарить ему Пришельца…

Против подарка никто не спорил. В самом деле, по логике вещей Пришелец был «квакерский». Только Тростик чуть заметно вздохнул. Наверно, он считал, что плетеный человечек с брига был бы не лишним в его морской коллекции. Но этого вздоха, кажется, не заметили (или сделали вид)…

Квакеру позвонила Лика. Они были знакомы давно, учились в соседних классах.

— Можешь появиться на дворе у Чикишевых?.. Ну да, у Трубачей. Дело есть, касается тебя. Интересное, не пожалеешь…

Квакер сказал, что может прийти, но лучше, если вся «бригада» появится у него на сеновале. Так же дружно, как вчера.

— У меня есть арбуз офигенного диаметра. С нитратами, конечно, да авось не помрем. Я его только что стырил на рынке… Ну, шутка, шутка это, не стырил, а купил по дешевке у одной бабки. Такую громадину тайком не утащишь…

Квакер встретил гостей на лестнице сеновала. Матуба тоже. Он хлестал визитеров хвостом по ногам и улыбался. Квакер был в тех же белых штанах, что вчера, но вместо драной тельняшки натянул новую зеленую футболку.

Арбуз был разбит на многочисленные куски. Они лежали на застеленном «Туренскими известиями» верстаке.

— Налегай, народ, — предложил Квакер.

Народ без церемоний налег. Не опасаясь нитратов. И скоро от арбуза остались только обглоданные корки и семечки, прилипшие к газетам и мокрым щекам. Ваня отколупнул от лица семечко и вспомнил другое — помидорное. Которое закопал в цветочном горшке. Взойдет ли?

— У, я сейчас лопну, — признался Тростик. В расправе над арбузом он был впереди всех.

— Будочка на огороде, — понимающе сказал Квакер. — Матуба, проводи.

Матуба охотно пошел с Тростиком.

Ваня понял, что теперь самое время сделать подарки — чтобы Тростик не вздыхал лишний раз.

— Игорь… мы раскопали кое — что…

Квакер заморгал, удивленный непривычным обращением. Но Ваня протянул ему Пришельца.

— Вот… Похоже, что это существо было игрушкой твоего пра… в общем, Павла Кондратьича… А вот карта острова, с которого мальчика привезли сюда…

Ваня протянул свернутый в трубку лист, и бумага упруго развернулась перед Квакером.

Квакер взял. Поморгал опять, мотнул головой.

— Чегой — то много, ребята. Сразу не помещается в мозгах. Объяснили бы…

— Ваня, давай, — велел Федя Трубин. — Ты у нас это… главный хранитель истории…

Ваня не стал упираться. Ему и самому хотелось рассказать наконец все, что накопилось. Все, что связано с бригом «Артемида» (хотя, возможно, брига и не было никогда на свете — Ваня порой рассудительно напоминал себе об этом).

— В общем… у моего деда был в детстве друг, Рем Шадриков, он жил недалеко отсюда, на Орловской. И он рассказывал моему деду, то есть Костику, о своем деде или прадеде, о капитане. А недавно у него появился глобус…

— Ваня, — деликатно сказала Лика, — ты глубоко вздохни. Зажмурься и соберись с мыслями. И говори все по порядку. Иначе будет в голове каша у тебя и у нас…

— У меня и так каша…

— Ты ее помешай и подуй на нее, чтобы остыла, — посоветовал Бруклин. — А мы пока сядем поудобнее. Кто где. Ожидается история, достойная Стивенсона и Сабатини…

Ваня хотел разозлиться на него, но все расселись на верстаке и табуретах (и вернувшийся с Матубой Тростик) и смотрели выжидательно. А Никель еще и ободряюще. Будто обещал помочь в случае чего.

Ну, ладно… Ваня сел верхом на памятный со вчерашнего дня старинный стул. Подбородком уперся в выемку резной спинки.

— Я попробую… рассказать. Только я сам не знаю теперь, что было по правде, а что придумалось…

— Так бывает со многими талантливыми авторами, — вставил Бруклин.

— Тимофей, вылетишь, — ласково пообещала Лика, и Ваня был ей благодарен.

— В общем… сначала вроде предисловия… Среди Малых Антильских островов, там, где Карибское море, есть остров Гваделупа. Небольшой. Ну, его многие знают, благодаря песенке Александра Городницкого. Его открыл Колумб. Сперва там жили индейцы, а потом белые стали их истреблять, а чтобы было, кому работать, стали привозить туда африканских рабов. Ну, как везде в Вест — Индии… А вообще — то там скопилось много всякого народа: испанцы, африканцы, англичане, французы, индийцы. И было много всяких войн. Англичане хотели отобрать остров у французов, те обратно. А рабы дрались за свободу… Ник, я правильно говорю?

— Все правильно, — кивнул Ник.

— Когда случилась французская революция, рабы получили там свободу, но скоро Бонапарт велел снова загнать всех негров в рабство. Ну и пошло восстание за восстанием. Бонапарт послал эскадру с большим десантом. Солдаты убили десять тысяч человек. Негритянская армия не могла справиться с этими… с карателями. И вот французы осадили каменный форт недалеко от города Бас — Тер. На склоне вулкана Матуба. Фортом командовал полковник Луи Дельгре. Мулат…

— Он был известный боевой офицер, среди негров и мулатов было много таких, — вмешался Никель. — Ваня, можно я скажу?

— Конечно!

— Недавно прочитал про Дельгре… Он был молодой и храбрый, его считали героем. Он много воевал с англичанами за свободу острова. А потом и с французами, когда они взялись возвращать рабство… Рассказывают, что когда французы пытались штурмовать форт, Дельгре садился в пушечной амбразуре и на скрипке играл военные песни, чтобы солдаты не теряли боевого духа… Ваня, давай дальше…

— А дальше что… Сил уже не было, в форте осталось триста человек, почти все раненые. И они договорились взорвать пороховые запасы, когда в форт пробьются французские солдаты. Потому что лучше смерть, чем рабство. И взорвали. Себя и врагов… Там сейчас памятник и музей… Но я же говорю, это предисловие. А через пятьдесят два года к острову Гваделупа подошел русский бриг «Артемида».

Мы, наверно, никогда не узнаем подробностей, почему он там оказался… Но известно, что на бриге был туренский мальчик Гриша Булатов. Приемный сын купцов Максаровых, которые жили на Ляминской улице. Вот на этой самой, которая сейчас Герцена. Капитан брига по фамилии Гарцунов был родственник Максаровых, и он взял Гришу с собой. Наверно, чтобы подготовить в моряки. А время было неспокойное, начиналась Крымская война. Похоже, что у перешейка острова… Ква… Игорь, разверни карту… Вот здесь «Артемиду» настигли французские корабли. Иначе зачем ему было пробиваться через пролив Соленая река? Вот этот… Пролив был непроходимый, но бриг пробился. А как?.. Видимо, кто — то ему помог. Тот, кто знал дорогу. И похоже, что это был тот самый мальчик… который потом оказался здесь. Иначе зачем бы его взяли на бриг? Наверно, чтобы французские власти не отомстили ему…

— Ну, а при чем здесь полковник Дельгре? — подал голос Тимофей Бруклин.

— Я не знаю, — честно сказал Ваня. — Но… так кажется. Придумывается… будто мальчик был каким — нибудь правнуком полковника. Потому что он был такой же смелый… И, может быть, за это французские власти не любили его. А он их…