Влюбленный воин - Хизер Гротхаус

Тристан же усмехнулся и спросил:

— Может, ты думаешь, что, поклявшись мне в верности, как это сделала Солейберт, ты обеспечила себе право покинуть меня и бежать в Шотландию? Имей в виду, дорогая, Вильгельм еще не сказал своего слова.

— Да, я знаю. — Хейд вздохнула с облегчением и залпом осушила свою чашу.

— Но мы обсудим это позже вечером, когда ты придешь ко мне в спальню, — продолжал Тристан.

— Я не приду, — решительно заявила Хейд.

— Нет, придешь. Придешь хотя бы для того, чтобы узнать кое-какие новости. — Заметив испуг, промелькнувший в глазах девушки, Тристан с улыбкой добавил: — Я же сказал, что у меня кое-что для тебя есть.

— О каких новостях ты говоришь?

— Об этом позже. — Тристан уставился на стоявший перед ним поднос и шепотом добавил: — Придешь сразу после полуночи, когда все заснут.

Хейд уже раскрыла рот, собираясь возразить, но тут к Тристану обратилась Эллора, и девушка, нахмурившись, отвернулась. Аппетит у нее тотчас же пропал, и она снова взялась за свою чашу, которую мальчик-слуга мгновенно наполнил. Сделав несколько глотков, Хейд в задумчивости откинулась на спинку стула. «Что же делать, что делать? — спрашивала она себя. — Ведь теперь, когда вилланы дали Тристану клятву верности, я не должна помогать Найджелу». К тому же Тристан говорил о какой-то важной новости, и эта новость, судя по всему, могла очень многое изменить.

— Да, выхода нет. Придется прийти к нему сегодня ночью, чтобы все узнать, — тихонько прошептала Хейд.

— Что ты сказала, милая? — Тристан вдруг повернулся к ней с улыбкой.

— Нет, ничего. Я просто думаю вслух, — ответила Хейд, смутившись.

— Полагаю, что нам следует подумать вместе. — Он снова ей улыбнулся. — Приходи в полночь, и поговорим обо всем.

— Нет-нет, моя фея, — заявила Минерва, стоявшая в дверях спальни. — Тебе лучше встретиться с лордом в другое время. Сейчас вы не сможете поговорить серьезно. Слишком уж много вина ты выпила.

Хейд в досаде передернула плечами; ей казалось, что все двоится у нее перед глазами.

— Но, Минерва, мне надо все решить до рассвета. Понимаешь, до рассвета… Старуха нахмурилась и с вздохом проговорила:

— Сейчас из этого не выйдет ничего хорошего.

— Минерва, пожалуйста, не удерживай меня. Умоляю!.. — Хейд с трудом поднялась с постели и, пошатываясь, направилась к двери. — Я пойду, Минерва, хорошо? А если не вернусь к рассвету… то отправь кого-нибудь за моим трупом.

Глаза старухи чуть не вылезли из орбит.

— О, тогда лучше иди, моя фея!

Хейд вышла из дома и, осмотревшись, зашагала к замку. В небе сверкали яркие звезды, и девушка остановилась ненадолго, чтобы полюбоваться ими. Внезапно голова у нее закружилась, и ей пришлось снова обратить взор к земле.

Тяжелая дубовая дверь, ведущая в зал, никак не открывалась, и Хейд долго толкала ее, стараясь войти. Когда же дверь наконец-то отворилась, она, не удержавшись на ногах, упала на пол. Со стоном поднявшись, Хейд на мгновение прикрыла глаза, затем, приблизившись к лестнице, стала осторожно подниматься наверх, придерживая одной рукой юбки, а другой, опираясь о холодную стену. И чем выше она поднималась, тем более неотвратимым казалось ей наказание.

«Возможно, он меня выпорет, — размышляла она. — Или даже повесит. А может, просто отправит обратно в Сикрест».

Наконец, оказавшись в верхнем коридоре, она осмотрелась и в изумлении пробормотала:

— Как странно… Что-то не припоминаю этого коридора. Может, я ошиблась и не туда поднялась?

Немного подумав, Хейд двинулась направо — и тут же остановилась, ослепленная ярким светом, хлынувшим из внезапно открывшейся двери.

— А я не был уверен, что ты придешь, — раздался голос Тристана, и ей показалось, что голос его звучит как-то странно.

Хейд смотрела себе под ноги, изо всех сил стараясь держаться прямо, и потому не заметила насмешливой улыбки Тристана. То и дело спотыкаясь, она вошла в его спальню и пробормотала:

— Добрый вечер, милорд… Надеюсь, ваш праздник… продолжался столь же успешно.

— Да, вполне успешно. Но и ты, похоже, неплохо повеселилась, — ответил Тристан с усмешкой.

— Милорд, мне надо… — Хейд покачнулась. — Мне надо сообщить вам что-то очень важное.

Хейд шлепнулась на стоявший рядом сундук, и Тристан тихо рассмеялся. Приблизившись к столу, он взял кувшин и, налив в чашу воды, подал ее девушке.

— Благодарю вас. — Она залпом осушила чашу, потом с негодованием проворчала: — Но ведь это не вино. Тристан снова рассмеялся.

— Мне кажется, что после такой веселой трапезы тебе не следует снова пить вино. Лучше пей воду, дорогая. И пей медленно, маленькими глотками, тогда в голове у тебя прояснится.

Хейд с вызовом вскинула подбородок и отставила чашу. Тристан с вздохом проговорил:

— Боже милостивый, какая ты упрямая. — Увернувшись от ее кулачков, молотивших по воздуху, он попытался поднять Хейд на ноги. — Пойдем, дорогая. Я отведу тебя к Минерве. Поговорим завтра.

— Нет! — Она решительно покачала головой. — Ни за что!

Тристан приложил палец к ее губам.

— Хейд, но ты же не хочешь разбудить весь замок, чтобы все узнали, что ты у меня в спальне? Говори потише.

Она вздрогнула и окинула взглядом комнату — как будто искала соглядатаев, способных их подслушать. Потом громко зашептала:

— Нет-нет, у меня очень важное дело.

Тристан невольно улыбнулся, очарованный внезапно прорезавшимся у нее гэльским выговором; казалось, она копировала выговор Минервы.

— Дорогая, но что же у тебя за дело?

— Знаешь, это моя вина, — заявила Хейд, крепко зажмурившись. — Все ваши беды в Гринли — только моя вина.

Тристан посмотрел на сидевшую перед ним девушку и снова улыбнулся. «Похоже, бедняжка считает себя ответственной за все, даже за то, чего не может изменить», — подумал он с вздохом.

— Интересно, какие же беды ты навлекла на Гринли, миледи? — Он заставил ее подняться с сундука и подтолкнул к кровати. — Да-да, какие беды? Просвети меня, пожалуйста.

— О, множество бед! — Она принялась загибать пальцы. — Вилланы, Найджел, Дональд!..

Тристан осторожно усадил ее на край кровати.

— Не говоря о моей лжи! — крикнула Хейд. — И еще я перебила всю посуду в доме. Правда, Минерва потом заставила меня привести все в порядок… — Она немного помолчала, потом вдруг спросила: — Скажи, ты меня повесишь?

Плечи Тристана затряслись от хохота. Отсмеявшись, он снял с девушки башмаки и с серьезным видом проговорил:

— Я почти уверен, что не стоит вешать человека из-за нескольких разбитых горшков.