Очень храбрый и непобедимый рыцарь Амадис Гальский - Гарси Монтальво

Балан бросился навстречу противнику. Перед этим при ударе, который Амадис нанес копьем по его щиту, он был контужен в грудь правее сердца, и у него были повреждены кости. Однако, охваченный яростью, он совершенно забыл об этом и, высоко подняв руку, собирался нанести противнику сокрушительный удар сверху, но тут почувствовал настолько сильную боль, что у него захватило дыхание. Амадис, увидев его перед собой, подумал, что гибель уже близка, и, чтобы защититься, поднял щит как можно выше. Обрушившийся на него удар оказался таким сильным, что щит очень легко был разрублен сверху на одну греть. Пройдись меч чуть дальше, он достиг бы руки, которая вместе со щитом упала бы на землю. Однако Амадис был очень искусен в подобных делах. Он знал, как ему поступить, и, делая то, что нужно было сделать, умел находить выход из столь опасных положений. Не дожидаясь, пока великан снова занесет свой меч, он ударил его по руке выше локтя, и, хотя рукав кольчуги был сделан из толстых и очень прочных железных колец, они не смогли стать надежной защитой. Славный меч разрубил их. Ощутив страшную боль, великан слегка отпрянул назад, но Амадис подскочил к нему и изо всех сил нанес еще один удар — сверху по шлему, так, что вокруг посыпались искры и казалось, будто вспыхнуло громадное пламя. Шлем повернулся на голове, и лицо Балана осталось открытым.

Великан поскорее поправил шлем и вдруг почувствовал, что правая рука у него настолько ослабла, что лишь с большим трудом могла удерживать меч. Он снова отступил, но Амадис опять, как прежде, подскочил к нему и ударил еще раз, намереваясь поразить в голову. Однако это ему не удалось, потому что великан, увидев, как он приблизился, успел прикрыться щитом. Меч так глубоко вонзился в щит, что у Амадиса не хватило сил вытащить его обратно. Воспользовавшись этим, великан хотел сразить его, но едва смог поднять раненую руку, и удар оказался слишком слабым. Тогда Амадис, напрягаясь, как только мог, потянул свой меч на себя, а великан свой щит на себя. Оба были очень сильными, и ремни, на которых щит висел у Балана на шее, не выдержали и лопнули. Щит остался у Амадиса, положение которого сделалось еще опаснее, потому что меч теперь уже больше не помогал ему. Увидев это, великан взял свой меч в левую руку и начал наносить противнику удары со всех сторон, но тот очень ловко защищался, прикрываясь двумя щитами. Все же некоторые удары повредили ему кольчугу и поранили его в нескольких местах. Если бы Балан мог действовать правой рукой, угроза гибели, нависшая над Амадисом, была бы очень велика, однако удары, которые он наносил с большой силой левой рукой, были хотя и ужасными, но беспорядочными: он почти все время промахивался, и его старания пропадали даром.

Амадис своим мечом мог только защищаться, потому что, поднимая его и пытаясь нанести удар, он поднимал вместе с ним и щит, в который вонзилось острое железо. И вот, видя, как это ему мешает и как опасно его положение, он нашел, наконец, выход. Быстро, как только мог, он отскочил в сторону, снял с шеи свой щит, бросил его на землю между собой и великаном и, встав ногой на щит Балана, с такой силой потянул обеими руками свой меч, что освободил его. Тем временем великан попытался взять правой рукой щит Амадиса, однако, хотя щит был сравнительно легким, сумел лишь немного приподнять его, но не смог удержать: рана около локтевого сгиба была такой большой и он потерял так много крови, что рука почти не действовала и настолько ослабла, что у него не хватило сил поднять ее. Но больше всего ему мешало то, что, как вы уже слышали, при ударе копьем он был контужен, и кости у него на груди были повреждены. Поэтому у него захватывало дыхание, и дышать ему было очень тяжело. Тем не менее, обладая большой силой и мужественным сердцем, он с большим трудом все терпел, надеясь на победу, особенно, когда меч Амадиса после могучего удара остался вонзенным в щит, и им нельзя было больше ни разить, ни защищаться. Но вот Амадис, выдернув меч, освободился от того, что ему мешало, и, приблизившись к Балану и напрягая все силы, нанес несколько могучих ударов так стремительно, что тот не успел защититься и дать ему отпор. Великан был ошеломлен, сердце у него содрогнулось, и он замертво обрушился на землю. У него не было ни одной смертельной раны, но удар в грудь остановил у него дыхание и заставил лишиться чувств.

Увидев это, люди, стоявшие возле замка, громко закричали, женщины и девушки горько заплакали, восклицая, что их господин погиб и нужно убить злодея, который виновен в этом. И вдруг из замка выбежали и направились к полю битвы сын великана Бравор и тридцать вооруженных воинов.

— Смерть, смерть злодею! — громко кричали они, приближаясь.

Вы можете себе представить, как мало надежды остаться в живых было у Амадиса, когда он услышал эти крики и увидел, как много людей хотят его убить! Однако он не растерялся и не пал духом, а решил, прежде чем умереть, сделать все, что будет в его силах, чтобы защититься. Оглядевшись во все стороны, он заметил расщелину между скалами, окружавшими площадь. Дело в том, что эта площадь была расчищена руками людей среди скал и утесов, которых еще осталось вокруг очень много. Амадис быстро бросился туда и загородил вход громадным и прочным щитом великана. Теперь напасть на него можно было только спереди, потому что сверху над расщелиной нависал утес.

Некоторые из выбежавших из замка воинов поспешили к великану, чтобы посмотреть, жив ли он, но большинство направилось к Амадису. Трое, что были впереди, попытались поразить его копьями, но не причинили ему никакого вреда, потому что, как вам уже было сказано, щит был очень большим и прочным и закрывал все его тело и ноги. Именно это и сохранило ему жизнь. Один из трех нападавших, взяв в руки меч, попробовал нанести удар, но Амадис опередил его и так ударил мечом сверху по голове, что поверг его к своим ногам. Тогда все остальные бросились к нашему герою, но подойти к нему можно было только по одному. Первому же из приблизившихся он нанес такой удар по плечу, что латы оказались плохой защитой: отрубленная рука упала на землю. Это послужило нападающим хорошим уроком. Они больше теперь не осмеливались приблизиться, а, столпившись у входа в расщелину, в которую больше ниоткуда нельзя было проникнуть, начали метать в рыцаря копья и камни и пускать стрелы. Однако это не причиняло ему ни малейшего вреда, потому что щит надежно защищал его от всего.

Тем временем великана с громким плачем отнесли в замок и уложили в постель, где он лежал, словно мертвый, не приходя в чувство.

Один из рыцарей, который наблюдал все, что там произошло, сказал сыну великана, не носившему еще оружия по причине своего юного возраста:

— Бравор, почему ты привел сюда своих людей, чтобы они убили чужеземца вопреки справедливости и слову твоего отца, которое никогда до сих пор не нарушалось? Вспомни, что ты его сын и должен показывать всем добрый пример. Ведь твой отец заверил, что только сам будет сражаться с пришельцем, а остальных ему нечего опасаться. Если ты, несмотря на это, прикажешь его убить, тебе никогда не удастся, сколько времени ни прошло бы, даже появиться среди добрых людей, потому что ты будешь навсегда ими отвергнут, и все станут тебя презирать.

— Но как мне вынести то, что мой отец мертв, а я не делаю ничего для того, чтобы отомстить тому, кто его убил?

— Твой отец не погиб, — возразил рыцарь. — Он не получил ни одного удара, от которого должен был бы умереть.

— Так что же мне делать? — спросил растерянно юноша.

— Я тебе об этом скажу, — обещал рыцарь. — Пусть его держат в осаде, как сейчас, всю ночь, не причиняя никакого вреда, а утром мы посмотрим состояние твоего отца.

— Я очень благодарен тебе за совет, — отвечал юноша. — Ведь если этот рыцарь умрет, а мой отец останется жив, то во всем мире не найдется места, где я смог бы скрыться. Я уверен, что, узнав о том, что случилось, отец повсюду разыщет меня, чтобы наказать за нарушение его обещания.

Он тут же приказал своим людям никуда не уходить и стеречь получше, чтобы чужеземец не смог выйти, но никакого вреда ему не причинять. Скоро наступила темная ночь, и стража разожгла большой костер. Амадис стоял на прежнем месте, опираясь одной рукой на поставленный на землю щит и держа в другой меч, намереваясь умереть, прежде чем они сумеют взять его в плен. Он подумал, что лучше попытаться прорваться через кольцо осаждавших его сейчас, не откладывая на более позднее время, потому что угрожающая ему опасность днем станет еще больше, чем ночью. Ведь тогда соберутся все жители острова, и он не сможет избежать смерти. Он уже приготовился выйти, чтобы напасть на врагов, но тут к нему подошел рыцарь, который разговаривал с Бравором, и сказал:

— Сеньор рыцарь, прошу вас, окажите мне любезность: выслушайте меня, прежде чем выйдете.

Амадис остановился, и рыцарь заверил его, что ему не следует ни о чем беспокоиться, пока не наступит утро. А тогда великану станет лучше, к нему вернется сознание, и можно не сомневаться, что он возьмет вину на себя и постарается все уладить по справедливости.