Убийственная стрижка - Эллен Байеррум

Лейси просмотрела гранки вместе с Тоддом Хансеном и отобрала пять снимков. Каждый будет шириной в колонку и помещен бок о бок с остальными наверху страницы. Под каждым будет врезка с количеством очков: одежда — 8,5; волосы и макияж — 8,0; конгениальность—6,0; выдержка— 7,5 и видимое раскаяние — 8,0.

Средний балл очков равнялся 7,6, вполне приличный результат. А для жительницы Вашингтона — почти немыслимый. Лейси присудила ей дополнительные очки за отказ от розового, что дало 8,6 очка при верхней границе 9,9: Лейси посчитала, что только Розалинд Рассел имеет право на десять очков. Хорошо, что есть снимки: они сократят объем текста статьи, которую придется писать.

Лейси сдала материал с получасовым опозданием и сунула Маку распечатку и снимки.

— Прекрасно. Можешь проваливать, — буркнул он, показав на полупустой зал, откуда потихоньку расползались журналисты. Пятница…

Дважды ее просить не пришлось.

— Спасибо, у меня не хватает слов.

В этот момент словно из ниоткуда материализовалась Фелисити Пиклз, от чего у Лейси что-то неприятно заворочалось в желудке. Она терпеть не могла соседство Фелисити, ведущей раздела кулинарии, мастера выпечки, редактора на полставки и вылезшей из ада суки по совместительству. Кстати говоря, непривлекательной ее нельзя было назвать. Под лишними сорока пятью фунтами жира, каким-то образом уместившимися на ее миниатюрном скелете, возможно, даже скрывалась красавица. Во всяком случае, она могла похвастаться длинными, густыми каштановыми волосами и фиалковыми глазами. И как ни странно, имела репутацию приятной особы.

Беда в том, что с самого начала обе друг другу не понравились. Фелисити втайне мечтала стать обозревателем моды, но так и не осмелилась поговорить об этом с Маком. И в результате мечты рассыпались в прах. Должность перешла к Смитсониан, которой вовсе не была нужна. Поэтому она никогда не упускала возможности оскорбить Лейси.

Фелисити запекала свои обиды в пирожные и другие шедевры, которые таскала в офис в надежде раскормить коллег. И когда не пыталась силой накормить Лейси, то предлагала советы в рабочем порядке.

— Если бы ты только позволила мне помочь, Лейси, может, когда-нибудь ты и сумела бы написать хорошую статью, — вырвалось у нее однажды.

До чего жаль, что о каждом ее появлении не предупреждает музыка из «Челюстей»…

При взгляде на ведущую раздела кулинарии Лейси сразу вспомнила о бедной Энджи в гробу.

С такими людьми, как Фелисити, никогда не случится ничего подобного!

Ужасная мысль!

Лейси попыталась представить, что Фелисити — просто комар, которого следует смахнуть.

Комар вырядился в широкое платье с рисунком в цветочек. Гигантская мухобойка слетела с неба, и — хлоп!

Не помогло.

— Как, Лейси, ты еще здесь? Обычно в это время в пятницутебя уже нет! Только не говори, что работала допоздна! — воскликнула она, достаточно громко, чтобы услышал Мак. Тот взглянул на них поверх газетного листа, поднял глаза к небу и продолжил читать.

— Я уже ухожу.

Они фальшиво улыбнулись друг другу. Лейси демонстративно заперла ящики стола, подозревая, что Фелисити начнет рыться в ее вещах, едва закроется дверь.

Стоило ей выпрямиться, как зазвонил телефон.

— Мисс Смитсониан, это специальный агент Джим Торн, ФБР. Мне хотелось бы обсудить сегодняшнее интервью с Маршей Робинсон в «Ай-стрит обсервер».

— Что?! — взвизгнула она. — Со мной? Почему?

— Можно мне подъехать прямо сейчас?

— Нет. Все, что хотите сказать мне, можете передать моему редактору, — бросила она, наскоро протарахтев номер.

— Вы зря нервничаете, мэм.

— А вот я так не думаю. Звоните ему. Дуглас Макартур Джонс. До свидания.

И Лейси проворно смылась, едва услышав первый звонок в офисе Мака.

В такой день, как этот, хотелось вскочить на лошадь по кличке Десперадо, въехать верхом в ближайший салун, опрокинуть пару стаканчиков виски и веером выпалить в потолок. Просто так. Для смеху.

Правда, это не совсем ее стиль, но приятно иногда помечтать.

Только это ОК. А значит, никаких салунов, запрещенных шестизарядных револьверов, преступники обзавелись автоматами, и все равно стрельба в баре антиобщественна.

И ФБР жаждет потолковать со мной.

Маникюр и педикюр вряд ли представляли собой решение новой проблемы Лейси, но по крайней мере были неплохим началом.

Лейси вплыла в дверь «Стайлиттос», как раз когда Джейми с Волосами Всех Цветов Радуги читала колонку «Преступления против моды», посвященную Энджи. Остальная часть газеты уже покоилась в мусорной корзинке. Джейми объявила, что Лейси — гений, и даже не упомянула о заголовке. Стелла оттащила ее в сторону.

— Потрясающе. А заголовок сразу вводит в курс дела.

В ее лице не было и тени сарказма.

Кто бы подумал!

— Как ты сумела раскрутить Маршу на откровенность? Невероятно!

Если бы ты только знала…

— Обычно людям просто надоедает держать язык за зубами.

Стелла схватила газетный лист и протянула Лейси:

— Не подпишешь? На память.

— Собственно говоря, я пришла сделать маникюр и педикюр.

— Заметано. Но сначала подпиши.

Стелла протянула ручку. Лейси смутилась, но уж очень не хотелось, чтобы стилистка расстраивалась. Она нацарапала подпись.

— Спасибо, Лейси. Ты сделала это. Сказала миру, что Энджи не самоубийца, что копы все напутали и что ее убили.

— Но как насчет убийцы?

— Даже настоящие детективы не всегда находят преступников. Иногда приходится практически натыкаться на злодеев, когда они покидают место преступления. Так говорит Вик.

— Да ну! Прямо так и говорит?

— Как по-твоему, это дело рук федералов? И Марша права? Федералы вполне способны изобразить самоубийство.

— Похоже, ты недавно посетила Дедфед-сайт?

Стелла мрачно кивнула.

— У Бобби есть ноутбук. Он в «паутине» — как у себя дома. Я чуть не описалась, когда читала список самоубийств, вызывающих сомнения. Теперь туда включили и Энджи, так что люди всего мира смогут о ней прочитать. Я очень тебе благодарна.

— Погоди-ка. Это не похоже на Стеллу Лейк, которую я знала. Та Стелла послала бы меня в ночь с напутственными словами и миссией. Самоубийственной миссией.

Стелла отвела Лейси в сторону и понизила голос:

— Крысиный Король с катушек слетел от злости. Он был здесь до открытия салона. И уже успел прочесть газету. В жизни не видела его в таком бешенстве. Пригрозил уволить и едва не сломал мне руку.