Проклятый дар - Татьяна Корсакова

Дрыгва проснулась внезапно, гулко забурлила, выгнулась дугой. Тени заполошно бросились врассыпную, и даже туман, кажется, испуганно припал к земле. Что-то темное, вековое и жуткое буравило Асю страшным, невидимым, но кожей ощущаемым взглядом, подкрадывалось на мягких лапах тумана, сыто порыкивало. Когда впереди послышался громкий всплеск, перешедший в чавкающие звуки, Ася поняла, как опрометчиво поступила, ослушавшись бабку Шептуху. Теперь, когда ее некому защитить, Морочь получит новую жертву. Земля под ногами, еще за секунду до того хоть и не твердая, но неопасно пружинная, вдруг начала превращаться в жидкую кашу, затягивая, не пуская. Дрыгва довольно причмокивала, прислушивалась к отчаянным Асиным крикам и продолжала медленно, сантиметр за сантиметром, девушку затягивать в свое ненасытное нутро.

Про соль Ася вспомнила, когда оказалась в болотной жиже уже по пояс. Слабая надежда, но хоть какая-то. Вцепившись зубами в тугой, намертво завязанный узел, она по-звериному завыла, из последних сил рванула завязку. Соль брызнула в разные стороны белым фонтаном, оставляя на губах терпкий вкус, выжигая в тумане черные дыры, вырывая из чьей-то невидимой глотки отчаянный вопль.

Ася выбралась на твердую землю, когда туман уже полностью рассеялся, а болото стало просто болотом, когда в ясном ночном небе заполыхали мириады звезд. Она упала на спину и заплакала от острого осознания человеческой слабости. Заговоренная соль смогла лишь удержать Морочь, ту страшную и неведомую тварь, что прячется в болоте. Удержать, но не укротить. Она отомстит, она всегда наказывает тех, кто посмел не подчиниться ее дикому зову.

К острову Ася вышла на рассвете, постояла несколько минут, прижимаясь мокрой спиной к шершавому березовому стволу, толкнула дверь избушки.

– Бедовая девка. – Бабка Шептуха сидела за столом и привычно растирала в ступе какую-то едко пахнущую траву. Гадюка выглянула из-за ее плеча, недобро зыркнула на Асю. – Сказано ж тебе было – не ходить на болото ночью!

Ася сбросила у двери туфли, оставляя на земляном полу мокрые следы, подошла к растопленной печи, протянула к огню озябшие руки.

– Я знать хотела, – сказала, всматриваясь в скачущие по поленьям языки пламени.

– Живой, – проворчала старуха, откладывая ступу. – Живой твой Алексей. Неужто сама не знаешь?

Она знала. Теперь уже знала наверняка. То теплое и искрящееся чувство, что жило в ее сердце, не могло обмануть. С Алешей все в порядке. От облегчения, а еще от чувства этой впотьмах нащупанной, но такой крепкой связи Асе вдруг захотелось плакать.

– Соль кончилась? – спросила бабка Шептуха, выбираясь из-за стола.

– Да. – Ася положила на край пустой кисет.

– Это хорошо, что она тебя испугалась. – Костлявые старушечьи пальцы сжали кисет. – Это говорит о твоей силе, не всякий с ней совладать может, даже с таким оберегом. Только помни, Аська, теперь у тебя есть страшный враг. Еще страшнее, чем эти чужеземцы. Теперь она за тобой следить станет, чтобы отомстить.

– Я знаю, бабушка. – Ася устало опустилась на лавку. – Поняла уже.

– Так сторожись, раз поняла. Она одна тут всему хозяйка, а такие, как мы с тобой, для нее злейшие враги.

– Почему?

– Потому что мешаем, отнимаем тех, кого она уже считает своей добычей.

– Мертвых?

– Дура девка! Не мертвых, а заблукавших, таких, как Алесь. Они ее добыча, а мы помогаем им выбраться.

– И я помогаю? – Ася вспомнила ночные тени, те, что льнули к ней со всех сторон, о чем-то просили.

– Сила в тебе есть. – Старуха ласково коснулась волос девушки. – Ты даже представить не можешь, какая сила. Она тебя боится, я чую.

– Морочь?

– Да. А раз боится, то постарается погубить еще до того, как ты в свою силу войдешь. – Гадюка, придремавшая было на плече, вдруг подняла голову, тихо зашипела. Старуха, замолчала, словно прислушиваясь, а потом вдруг сказала: – Не нужно тебе на болото больше ходить. Опасно.

– Но как же?.. – Ася хотела спросить про Алешу, но ей не позволили.

– А никак! Она хитрая, нарочно тебя приманивает. Не ходи ко мне больше, дорогу забудь. Так лучше будет для всех. Сейчас вот поешь, обсохнешь и домой ступай.

Спорить с бабкой Шептухой было бесполезно, Ася поняла это, стоило только заглянуть в ее незрячие глаза. Прогоняет, поманила чудесами, приворожила первой любовью, одурманила сладким болотным воздухом, а теперь все это отнимает…

Она хотела уйти не прощаясь, но в самый последний момент, когда уже толкнула скособоченную дверь, передумала – крепко обняла старуху за плечи, поцеловала в морщинистую щеку.

– Я не со зла это, – сказала та, отстраняясь и отворачиваясь. – О тебе, Аська, думаю, о твоей душе. Она у тебя ясная, как утренняя роса, а останешься, станет чернее ночи, как моя…

– Что плохо? – спросил Матвей, поднимая с пола бесчувственную Алену, перекладывая обратно на диван. – Что вообще тут творится? Чертовщина какая-то…

– Окно закрой, – вместо ответа велел Ставр. – Да не бойся, не тронут они тебя.

Подчиняясь приказу, Матвей захлопнул створки, всмотрелся в серую муть за окном, но на сей раз не увидел ничего особенного.

– Я тут коньяка твоего хлебнул, – сказал, задергивая штору. – Он нормальный? Ты в него дури никакой не намешал?

– Коньяк нормальный, – усмехнулся Ставр. – Думаешь, глюки?

– Да я уже не знаю, что и думать. – Матвей пожал плечами. – Она их видела, я видел. Бабочки эти…

– Души. – Ставр отошел к камину, протянул ладони к огню. – Обыкновенные души. Это, братишка, моя промашка, надо было другое место для встречи выбрать, не возле кладбища. Сам понимаешь, тут их много.

– Обыкновенные души?! – переспросил Матвей, вытаскивая из кармана пачку сигарет.

– Материальное их воплощение, я так думаю. – Ставр встал спиной к огню, задумчиво поскреб щетинистый подбородок. – Это те, что еще не успели уйти, или те, у которых в этом мире остались дела.

– Какие дела? – Матвей сунул в рот сигарету, но так и не закурил.

– Курить хочешь? – понимающе усмехнулся Ставр. – Давай на кухню выйдем, там перекуришь. За нее не переживай, – он кивнул на Алену, – она особенная, они ее не обидят.

Оказавшись на кухне, Матвей первым делом потянулся за бутылкой с недопитым коньяком.

– Будешь? – он вопросительно посмотрел на Ставра.

– Завязал, братишка. – Хозяин пожал могучими плечами, притулился поясницей к подоконнику.