Рождение Юпитера - Максим Хорсун

Пуанкаре жестом приказал Юлиусу успокоиться. Гневная тирада так и не слетела с уст иерарха Шелли.

– Для меня, – сказал председатель, – темная сторона нашего дела – это участие в нем благородного Айвена Шелли.

Председателя поддержал Огр Мейда:

– Действительно, сначала молодой человек вызвал патрульные силы Сопряжения к Седне, которая якобы подверглась атаке плутонианских экстремистов. Когда же боевые корабли прибыли к назначенному месту, Шелли пошел на попятную. Он отказался выполнять требования командира эскадры и, вообще, вел себя неадекватно ситуации. Коллегам такое поведение может показаться странным, однако мозаика легко складывается, если взять за основу простейшее объяснение.

– И каково же объяснение? – саркастически поинтересовался Юлиус Шелли.

– На благородного Шелли была возложена задача заманить корабли Сопряжения в ловушку – к Седне, в пространстве которой с ними бы расправились плутонианские боевики. Выполнял ли он чьи-либо указания, или действовал по собственной инициативе… К сожалению, утверждать затрудняюсь. Но сия затея провалилась: заговорщики (или заговорщик) предполагали, что столкнуться придется с силами патрульного отряда, однако к Седне прибыли непобедимые «мечи разящие»! «Экскалибур» и «Дюрандаль» в пух и прах разбили экспедиционный флот плутониан! Но Шелли не отступил от цели. Первоначально у меня возникло предположение, что объектом преступных замыслов был я – его дед, Огр Мейда. Всем известны те предубеждения, с которыми относятся благородные Шелли к моей персоне. Однако трагические события на Плутонии показали, что я ошибался. Целью оказался всеми уважаемый Алексис Козо. И Айвен Шелли расправился с этим благородным, демонстрируя незаурядное хладнокровие и умение владеть шоковым оружием…

Гаджет Козо посмотрел на Шелли с холодным любопытством патологоанатома, прикидывающего объем предстоящей работы.

– Никогда прежде я не держал в руках шокового копья! – завопил Шелли, опешивший от наглых обвинений Огра Мейды и от режущего взгляда Козо.– Никогда еще мне не приходилось стрелять в людей!

– Никогда? – приподнял бровь Огр Мейда.

– Никогда! Я не причинил вреда ни одному человеку… не считая того полоумного плутонианина, что атаковал нас в шахте: мне пришлось стрелять в его летательную машину, дабы защитить свою жизнь и жизни людей, находящихся рядом. В том числеи жизнь Огра Мейды… который, кажется, никогда не устанет клеветать на меня! – Шелли с неожиданно проснувшейся надеждой посмотрел на Гаджета Козо. – Скажи, благородный, смог бы такой профан, как я, расправиться с твоим дядей?

За Козо ответил Мейда:

– Речь идет не о честном поединке. Налицо – один предательский удар в спину. Таким способом можно сразить самого искушенного в военном ремесле бойца. Верно, Гаджет?

– В принципе – так, – ответил несколько сбитый с толку Козо.

Пуанкаре прищурился.

– Неужели и в симуляторах не приходилось обращаться с ручным оружием? – спросил он.

– Мне не интересны симуляторы, которые учат убивать людей, – ответил Шелли.

Огр Мейда многозначительно выпятил губы. Пуанкаре и Гаджет Козо переглянулись.

– А как же Партия? – спросил председатель. – Ты рискнешь вступить в нее неподготовленным?

– Только опозоришь прайд… – тихо добавил Козо.

– Да он вообще не собирается вступать в Партию! – ввязался Огр Мейда. – И более того, считает ее бессмысленностью! О чем неоднократно заявлял!

Зал зашумел. Многие из трайтонских божков были не прочь понаблюдать за ритуальными битвами, потягивая при этом прохладный спиртовой напиток. Для них – без сомнения – Партия смысл имела. Более того, в молодые годы им всем довелось поучаствовать в ритуальных боях (кому – в большей, кому – в меньшей степени). И то, что современная молодежь старалась уклониться от всеобщей повинности, вызывало у них искреннее негодование.

– Имеет ли Партия смысл… – Пуанкаре сделал паузу и окинул взглядом присутствующих. – Что скажет наш доблестный Гаджет Козо? Сколько раз ты вступал в Партию? Дважды? Трижды?

– Дважды, – сухо ответил Гаджет Козо.

– Ну же! Сделай одолжение – расскажи нам о Партии!

– Партия, – проговорил Козо, опустив глаза (его явно тяготила роль, которую заставил играть Председатель), – не просто бесконечная война, не просто кузница мужества, как ее воспринимает большинство жителей Сопряжения. В том числе – людей, весьма далеких от того, чтобы называться благородными. Партия – эффективный инструмент контроля над численностью населения Сопряжения, основанный на принципе естественного отбора. Когда расширение Солнца стало угрожать благодатным лунам Юпитерекса, людям пришлось отступить на задворки системы. Миры ледяных планетоидов не могли прокормить всех нуждающихся в пище, поэтому Пермидион создал сей жребий. Когда приходит время, его тянет каждый мужчина. Женщины – по желанию, – кратко уточнил Козо и продолжил лекцию: – Партия действует, как решето, отсеивая плевелы. Она позволяет жить и плодиться настоящим борцам. Партия – не просто проверка силы и смелости. Партия учит мыслить стратегически, учит дисциплине, взаимовыручке, учит, в конце концов, ценить дар жизни. Без Партии человечество было бы обречено на вымирание.

Высказавшись, Гаджет Козо неожиданно смутился и обратился к Пуанкаре:

– Благородные, которых я вижу в зале, и сами понимают, что Партия помогла Сопряжению стать тем, чем оно является сейчас. Поэтому от лица прайда Козо я заявляю, что мы крайне негативно относимся ко всяким попыткам пошатнуть устои нашего высокоцивилизованного общества!

– Высокоцивилизованное общество! – фыркнул Юлиус Шелли.

– Ты с чем-то не согласен? – спросил его Пуанкаре.

– Я не согласен со многим! – проворчал Юлиус. – Мне не нравится, как и кем было проведено расследование! Распутывать плутонианский клубок должна как минимум группа дознавателей Хенцели. Почему не прозвучало, что моего правнука к Седне привела информация, подброшенная неустановленным источником? Эта информация была провокационной! Ее распространитель наверняка ставил перед собой цель навредить Айвену Шелли и опорочить мой прайд!

– Какие громкие слова, Юлиус! – В голосе Огра Мейды звучало плохо скрываемое торжество. – Твой правнук сам отказался признать факт существования гипотетического источника информации. Кто направил его к Седне? Он признался Вильгельму Хенцели, что действовал самостоятельно, без чьих-либо напутствий. Так или нет? – обратился Мейда к Шелли. Шелли промолчал.

– Этот молодой человек благороден, – сказал Пуанкаре. – Он сам способен определить степень своей ответственности перед Сопряжением. Нет нужды в детальном расследовании, ведь речь не идет о преступлении, совершенном каким-то рабом. Слово этого молодого человека должно восприниматься нами априори, как и наши слова – им. Если Айвен Шелли готов взвалить на свои плечи бремя случившейся трагедии… что ж – это его выбор. Нам остается только проявить положенную гуманность.