Во имя отца - А. Квиннел

Аня наконец пошевелилась.

— Да поторопись ты, черт возьми!

Она быстро села на заднее сиденье, зажав сумку между ними.

— Держись как можно крепче. — Он почувствовал, как она крепко обхватила его руками за талию. «Нерваль» рванул с места, и гравий полетел из-под заднего колеса. Вопли девушки затихли вдали.

Двигатель «нерваля» был хорошо отрегулирован и даже на больших оборотах работал достаточно тихо, так что Мирек вовремя услышал звуки сирены. Он свернул с дороги и укрылся за кустами. Вскоре мимо них промчались четыре полицейские машины. Мирек подождал, пока переливы сирены не достигнут ресторана, и выехал обратно на дорогу.

Аня прокричала в ухо Миреку:

— Зачем ты сказал при них, что нам надо успеть в Готвальдов?

Он повернулся к ней:

— Потому что мы направляемся в противоположную сторону. Это поможет нам выиграть время.

Мирек свернул налево и крутанул газ. Вскоре стрелка спидометра замерла на отметке «100».

Транспорта на дороге было немного. Вновь послышался вой сирен. В это время их мотоцикл как раз нагонял большой контейнеровоз. Мирек немного притормозил и «приклеился» к грузовику сзади, взяв как можно правее. Буквально через несколько секунд навстречу им промчалась полицейская машина, вся в мигании проблескового маяка. Мирек выскочил из-за грузовика и легко обошел его слева. Мозг у Скибора заработал, как компьютер: скоро юноша и девушка будут в ресторане... Дороги обязательно перекроют... Он мог оставаться на этом шоссе не больше двух-трех минут...

Мирек взглянул на часы — было уже почти три. Он представил себе во всех подробностях карту этой местности, которую помнил наизусть; вернее, которую его заставил запомнить наизусть отец Хайсл. Они проехали уже двенадцать километров. На этом отрезке маршрута было подготовлено два убежища. Одно из них находилось прямо у самой границы с Польшей. Это была ферма на окраине торгового городка Опава. Город стоял на той же реке, возле которой они обедали. Ферма была расположена у самого берега в ближней к ним части города. Расстояние от ресторана до Опавы было немалым — километров тридцать. Днем невозможно было пробраться на ферму незамеченными. Сейчас полиция, которая расставила по дорогам кордоны, знает, что они передвигаются на мотоцикле. Он рванул вперед, решив не обращать никакого внимания на ограничители скорости. Аня обхватила его еще крепче. Стрелка спидометра стала поворачиваться дальше, пока не добралась до отметки «150».

За три минуты они промчались семь километров, обогнав полдюжины легковушек и грузовиков. Вдали Мирек заметил дорогу, отходящую налево, к реке. Он пяткой надавил на ножной тормоз, но мотоцикл продолжал нестись на бешеной скорости. Мирек решил было проскочить поворот и, снизив скорость, развернуться, но неожиданно по ходу впереди вновь завыла сирена. Скибор резко сжал рукоятку ручного тормоза и на всем ходу стал поворачивать налево.

Он успел сделать поворот, но недостаточно вписался в него и вылетел на скользкую обочину. Мирек почувствовал, как мотоцикл уходит из-под него, и начал падать назад и в сторону. Аня продолжала крепко держаться за него. Они полетели в кусты. Аня громко вскрикнула. Он почувствовал сильный удар о землю, затем его дважды подбросило, и наконец он замер на холодной земле. Они оказались метрах в тридцати от дороги.

Он оставался в таком положении еще несколько секунд, ощущая резкую боль под ребрами, где пистолет врезался в тело во время падения. Вой сирены пронесся метрах в пятидесяти от них, на главной магистрали.

Мирек крикнул:

— Аня!

Ее голос раздался за несколько метров от него:

— Я здесь, Мирек!

— Оставайся там!

Он понял, как им повезло: они лежали в зарослях кустарника. Если бы они не упали, их наверняка заметили бы из полицейской машины.

— С тобой все в порядке, Аня?

— Похоже, все нормально. Очевидно, царапины. Правда, сильно болит лодыжка. А как ты?

Мирек пошевелил конечностями. Немного болело под ребрами. Он вытащил пистолет из-за пояса. Видимо, при падении мушка врезалась в тело. Он привстал на колени и подполз к Ане. Она лежала на боку, подтянув колени к животу и придерживая одной рукой правую лодыжку. Ее левая рука была сильно исцарапана и кровоточила, но в глазах у нее Мирек не заметил испуга. Он улыбнулся ей:

— Хочешь верь, хочешь нет, но нам ужасно повезло. Без этой маленькой аварии нас бы обязательно засекли. Как твоя лодыжка?

Спокойным голосом она сказала:

— Думаю, не сломана, но сильно вывихнута. Распухает на глазах.

— Ты двигаться сможешь?

Она села, поставила ногу на землю и охнула от боли.

— Пожалуй, смогу, но не очень быстро.

Мирек сделал в уме несложные подсчеты, затем сказал:

— Аня, нам нужно попасть в укрытие. Оно в ближней части Опавы. Это в двенадцати километрах отсюда. Нам надо спрятать мотоцикл и самим скрываться до темноты. Скоро здесь могут появиться вертолеты. Когда стемнеет, нам придется идти пешком по течению реки.

Мирек подполз к мотоциклу и осмотрел его. За исключением погнутого щитка переднего колеса и оторвавшегося ручного тормоза все было нормально. Мирек поднял сумку, лежавшую метрах в пяти от мотоцикла, затем позвал Аню:

— Аня, подними голову, чтобы видеть дорогу. Когда на ней не будет машин, скажешь мне.

Она медленно подняла голову:

— Подожди, Мирек!

Он услышал, как проехала легковая машина, потом грузовик, и Аня крикнула:

— Никого!

Мирек быстро оседлал мотоцикл и толкнул рычаг стартера. С третьей попытки двигатель заработал. Аня села позади Мирека. Через мгновение они уже были на дороге, направляясь к реке и моля о том, чтобы удача не покинула их.

Они достигли берега незамеченными. Река протекала по ложу узкой лесистой долины. Им удалось проехать еще два километра вдоль русла реки, прежде чем деревья начали редеть. Дважды им приходилось останавливаться и прятаться от появившихся в небе вертолетов. Мирек решил, что настало время избавиться от мотоцикла и укрыться самим. Течение реки здесь было очень медленным, а глубина, судя по всему, немалая. Они слезли с мотоцикла и, внимательно осмотревшись, обнаружили, что в этом месте река образовывала небольшое углубление в береговой линии. Они исследовали пристегнутые к сиденью мотоцикла сумки и обнаружили там холодное мясо, сыр, хлеб и бутылку красного вина. Мирек, выгрузив все это, столкнул мотоцикл в реку, и тот сразу же затонул, оставив лишь несколько пузырей на глади воды.

Мирек опять посмотрел на часы. Было около половины четвертого. Лес позади них даже на первый взгляд представлял собой идеальное место для укрытия. К утру этот лес будут прочесывать армейские подразделения. А может быть, это произойдет уже через час-два.

Осмотревшись внимательнее, Мирек обнаружил примерно в километре по течению небольшую рощицу, спрятавшись в которой они бы в меньшей степени подвергались риску быть обнаруженными. К тому же на пути к рощице было несколько островков деревьев, где можно было делать привалы.

Они потратили целый час, чтобы преодолеть этот единственный километр. Так получилось, потому что им еще дважды пришлось прятаться от вертолетов и потому что с лодыжкой у Ани дело обстояло гораздо хуже, чем она предполагала. Ей пришлось опираться на Мирека, обхватив его рукой за плечи. Когда они в конце концов добрались до этой рощи, Аня вся побледнела от боли. Она рухнула на траву со вздохом облегчения. Мирек немедленно достал ее туалетную сумочку и протянул ей четыре таблетки аспирина. Затем он взял бутылку с вином, сорвал с горлышка фольгу, протолкнул пробку внутрь и протянул бутылку Ане. Она запила вином таблетки и, не говоря ни слова, вернула ее Миреку. Он тоже сделал пару глотков и отставил бутылку в сторону, сказав:

— Остальное допьем позже, за едой. Нам повезло, что эти ребята оставили все на ужин. А сейчас я обследую местность. — Он пододвинул сумку к ее ногам: — Устраивайся поудобнее. — И через несколько мгновений исчез за деревьями.

Аня пододвинула сумку к себе и стала на ощупь искать еще один свитер. Она знала, что до фермы осталось километров десять пути, и понимала, что никогда не сможет пройти такое расстояние. Она не сомневалась, что Мирек тоже это понимал. А из этого следовало, что он должен будет оставить ее здесь. Ведь он говорил об этом еще во Флоренции, во время их первой встречи: «Если ты отстанешь, я тебя брошу». Она склонила голову и стала молиться. Мирек, застав ее в таком положении, удивленно спросил:

— Аня, что произошло?

Она подняла голову. Щеки у нее были влажными, глаза — поблекшими. Она тихо проговорила:

— Лучше сделай это прямо сейчас.

— Что?

— Убей меня.

Некоторое время он стоял как вкопанный, но затем все понял и опустился перед ней на колени, сжав ее руки своими. Аня посмотрела на него, и в ее глазах он увидел страх. Он очень мягко сказал: