Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера - Джерард Уильямс

Сотрудник организации «Monuments Men» капитан Уолкер Хэнкок вернулся в Ла-Глейз 1 февраля 1945 г. Издали деревня выглядела полностью разрушенной. От церкви, в которой оборонялись бойцы отряда ваффен-СС, остался лишь каменный остов; крыша провалилась, повсюду валялись упавшие балки, нефы были по колено занесены снегом, и ледяной ветер задувал сквозь бреши в стенах. Церковные скамьи были свалены в баррикады и изрешечены пулями, на полу валялись консервные банки, окровавленные бинты и коробки от боеприпасов. Но в центре всего этого хаоса Уолкер обнаружил нисколько не поврежденную статую Мадонны из Ла-Глейза:

Она стояла там же, где он видел ее два месяца назад, в середине нефа; одна рука была прижата к груди, другая – вознесена в благословляющем жесте. Казалось, она едва замечала происходящее вокруг – ее внимание было сосредоточено на чем-то отдаленном и божественном. Но на фоне этого разрушения она выглядела гораздо более чудесно и обнадеживающе, чем прежде. Ее красота словно торжествовала над смертью даже среди разорения и отчаяния.[245]

Глава 11

Охота за военными технологиями

Наступление под Арденнами стало для членов высшего командования Союзников особенно внезапным ударом, поскольку до этого в прогнозах относительно возможностей и намерений Германии они не один год полагались на разведданные программы «Ультра». Но некоторые фронтовые офицеры опасались крупного немецкого штурма линий обороны сил 8-го корпуса армии США в Арденнах. Одним из таких офицеров был полковник Оскар Кох, шеф службы разведки G-2 3-й армии США, однако его опасения никого не интересовали. Высшие военачальники Союзников слишком сильно доверяли информации, добытой в ходе операции «Ультра»,[246] и слишком мало – на человеческий рассудок и тактическую разведку.

Мастерски разработанный план немцев по дезинформации противника относительно операции «Стража на Рейне» (кодовое название наступления в Арденнах) основывался на строгом радиомолчании, поэтому у сотрудников Блетчли-Парк не было возможности для осуществления радиоперехвата. Кроме того, в число мер безопасности входил запрет для всех офицеров, участвующих в операции, на полеты к западу от Рейна – ведь самолет мог быть сбит или совершить аварийную посадку. Все передвижения войск осуществлялись ночью; днем плохая погода мешала Союзникам проводить воздушную разведку, а подойдя вплотную к границам Германии, они перестали получать полезную информацию от бойцов местного Сопротивления, как это бывало прежде на западе Европы.

Бо́льшую часть сообщений немцы теперь передавали с помощью телетайпных шифровальных машин, таких как Siemens & Halske T52d и Lorenz SZ42. В Блетчли-Парк моделям серии Т52 и передаваемой через них информации было присвоено кодовое название «Осетр», а серии Lorenz – «Тунец». После нескольких лет кропотливых дешифровок к зиме 1944 года специалисты из Блетчли-Парк были физически и интеллектуально измотаны, а разгадывание секретов новых «Осетра» и «Тунца» требовало новых, еще бо́льших усилий. Ситуация обострилась, когда выяснилось, что теперь шифровальные машины «Энигма» стали оборудоваться рефлекторами усовершенствованной модели[247] – это затрудняло процесс дешифровки и требовало дальнейшей модификации «Колосса» (англ. Colossus) – протокомпьютера размером с комнату, созданного для взлома кодов «Энигмы» – и электромеханических дешифраторов Bombe («бомба»). Кроме того, позже люфтваффе стали использовать систему шифрования, известную как «Час Энигмы»[248] (англ. Enigma Hour), которая при шифровке сообщений автоматически производила огромное количество дополнительных перестановок в исходном коде. К счастью, систематическая недисциплинированность некоторых немецких операторов «Энигмы», особенно в люфтваффе, облегчала для сотрудников Блетчли-Парк задачу по расшифровке сообщений, а нехватка машин «Осетр» на этом этапе войны означала, что они не смогут стать для Союзников серьезной проблемой. Тем не менее, Союзники быстро осознали, что в послевоенное время подобные технологии будут представлять серьезную угрозу, если попадут в плохие руки. Было необходимо захватить несколько неповрежденных экземпляров этих шифровальных аппаратов самим и воспрепятствовать в их получении потенциальному противнику.

В феврале 1945 г., когда союзные войска вошли на территорию Германии, перед англо-американской организацией, известной как Специальный разведывательный комитет (англ. Target Intelligence Committee, TICOM), была поставлена задача захватить немецкое шифровальное оборудование и работающих с ним операторов. Все захваченные военные трофеи британские и американские команды TICOM[249] делили пополам по принципу «один тебе, один мне». Между Британией и США было заключено негласное соглашение о продолжении сотрудничества в области радиоэлектронной разведки, которое очень помогло обеим странам во время войны. Вместе им удавалось взламывать практически любой военный или дипломатический код стран «Оси», что давало союзным войскам огромные преимущества на поле боя. Любопытно, что единственным государством, чьи коды и шифры оказались неуязвимы для взлома, был Ватикан, но тогда никто не подозревал папский престол в пособничестве фашистам или нацистам.

После титанических усилий «Колосс» взломал шифр «Тунца» и научился читать большие объемы сообщений «Осетра», однако теперь сотрудники радиоперехвата из подразделения с кодовым названием «Хижина-6» (англ. Hut 6) в Блетчли-Парк услышали в динамиках своих радиоприемников новый сигнал. Это был характерный шум, который производил еще один новый немецкий шифровальный аппарат, условно названный «Морская лисица» (англ. Thrasher), перед которым «Колосс», казалось, был бессилен. Для своей последней шифровальной машины – телетайпного аппарата с дополнительным ключом Siemens & Halske T43 – немцы изобрели абсолютно стойкий нераскрываемый код. Захват такого оборудования стал тем более необходим для Союзников, чтобы сохранить превосходство в области радиоэлектронной разведки и в послевоенные годы.

Теперь к границам Германии были стянуты самые разные спецподразделения, готовые вырваться на оперативный простор и раскрыть все секреты Третьего рейха. Здесь были охотники за ядерной программой, задействованные в операции «Алсос», защитники культурного наследия и детективы от искусства из службы MFA&A, тяжеловооруженные «Краснокожие» из 30-го штурмового отряда Яна Флеминга, который теперь назывался 30-м наступательным отрядом; здесь были ученые и инженеры из подразделений T-Force, группы золотоискателей «Клондайка», команды TICOM, прибывшие в поисках криптографических технологий и еще несколько недавно созданных организаций с конкретными узкими задачами. Чтобы снизить риск всеобщей путаницы, в феврале 1945 г. в составе разведывательной службы G-2 Штаба верховного командования союзных экспедиционных сил (SHAEF) было сформировано Подразделение групп специального назначения (англ. Special Sections Subdivision), задача которого состояла в координации действий всех перечисленных выше специальных подразделений и частей регулярной армии по мере их продвижения по территории Германии.