Мать или Новый Вид (Том 2) - Сатпрем

И затем, если вы начинаете смотреть на эти точки, они также начинают непропорционально нарастать. Вы не знаете, что делать, все кажется везде подделкой. Хорошее -- подделка, плохое -- подделка. И есть все маленькие образчики подле вас, которые увеличивают размах проблемы. Это как бы проблема всей земли. Вы говорите "нет" кому-то -- или, скорее, вы говорите "нет" пагубной реакции в ком-то -- и мгновенно происходит так, как если бы вы возвели стену между собой и этой реакцией: вас она больше не касается, но и вы больше не затрагиваете эту пагубную реакцию -- она ерзает по другую сторону от стены. И в конечном итоге она возвращается к вам, потому что несовершенство в ком-то -- это наше несовершенство, и все -- наше несовершенство. То, что говорит в вас "нет" -- это в точности то, что может быть затронуто этим частным несовершенством: оно в вас, та же самая вещь, скрытая, только она говорит "нет" вместо того, чтобы говорить "да", и это все. Пока есть отклик на несовершенство, это означает, что мы все варимся в одном и том же супе. И, естественно, для каждого из нас, наше "нет" является на самом деле "да", облаченным в мантию святош -- это святой суп. Вы вовсе не выбрались из этого супа, совсем нет. Это все одно и то же. Но, конечно же, все тела сделаны из одной и той же материи. Нет святой материи в противовес дьявольской: есть Материя. Мать выучила и этот урок: Тебя бьют и бьют до тех пор, пока ты не поймешь. До тех пор, пока ты не окажешься в том состоянии, когда все тела являются твоим телом. Тогда ты начинаешь смеяться! Ты обычно атаковывался этим, ранился тем, страдал от этого или того -- каким смешным все это кажется сейчас! Да, все это одно и то же. Тело простирается до границ земли. Нет ни одной глупости, которая бы абсолютно, полностью и интегрально не являлась бы нашей собственной глупостью. Только она отражается в нас другим образом. Заметьте, что я сказал "отражается": эта Глупость скрывается в нас, держится в нас благодаря экрану -- даже если это микроскопический экран, не больше клетки. Но это отражение глупости, и в действительности не сама глупость -- это отражение болезни, отражение смерти... тысяча отражений одной и той же вещи, которая играет и мерцает в или на всех телах. Может даже показаться, что этот экран и порождает глупость.

Мать наощупь продвигалась к простому и монументальному открытию, которые другие сделали на вершинах освобожденного разума, но она делала его в своем теле. Когда вы покончили со всеми маленькими точками, этими нескончаемыми частями щеки, когда вы ударяетесь обо все повсюду, завязли везде -- пресыщены этим человеком, пресыщены тем -- когда вы сбились и еще раз сбились, и все сбивает вас с пути, как "да", так и "нет", добро как и зло, личное усилие, как и не-усилие, когда желание очищения становится даже толще вуали грязи, когда желание к универсализации становится даже более тяжкой тюрьмой, когда стремление к трансформации подобно еще одному затмению, поскольку вы просто не знаете, что искать и как искать -- вы не знаете пути, вы не знаете, что ведет к цели, а что уводит от нее, вы даже не знаете, каковы требуемые качества или, возможно, требуемые дефекты... когда кажется, что вы отдубасены со всех сторон, разламываетесь от усталости (и, возможно, это тоже подделка усталости), разбиты невозможностями со всех направлений, атакованы кишащими мыслями, когда вы уподобляетесь накаченному наркотиками человеку в туче боли, тогда... тогда вы раскрываете свои руки: Единственное, что я делаю, это [и Мать кладет свои руки на колени, раскрывая их вверх, совсем белые руки с фиолетовыми венами, они кажутся просвечивающими], все время так, везде, в мыслях, чувствах, ощущениях, в клетках тела, все время: "Тебе, Тебе, Тебе. Это Ты, это Ты, это Ты." Это все... больше ничего. Другими словами, все более и более полное согласие, все более и более интегральное и все больше такое [и она сделала жест, как бы позволяя себе унестись]; это когда ты чувствуешь, что должен полностью стать ребенком. Если ты начинаешь думать: О, я должен быть таким! О, мне следует быть так! -- ты попросту теряешь время. Усилие -- это просто экран в другом направлении. "Я не хочу болеть", -- это еще одна болезнь. "Я не хочу умереть", -- еще одна смерть. И "Я хочу быть бессмертным", -- еще одна смерть на экране. А как только "Я не хочу больше делать ошибок", так сразу же приходит Ошибка: ее тень схватывается на экране. Не должно быть больше экранов, и тогда болезнь течет сквозь вас, ошибка течет сквозь вас, смерть течет сквозь вас -- не осталось ничего, кроме вечности. Сеть разрушена. Глупости больше нет. Глупость -- это экран; смерть -- это экран. Нет реальности глупости, нет реальности болезни, нет реальности смерти, есть РЕАЛЬНОСТЬ экрана.

Физический разум является эти экраном.

Убери экран, и больше нет смерти.

То, что составляет экран, вызывает смерть.

Имперсонализация -- это непосредственная универсализация и мгновенное прояснение, включая прояснение смерти.

Годы спустя, Мать скажет мне: Я пыталась действовать по-разному, я очень много учила, но я увидела лишь одну абсолютную вещь -- это единственны абсолют, который может принести абсолютный результат: для Тебя, Господи -- Ты, Ты, для Тебя... И при каждой трудности, всякий раз, просто это: "Это все Твое, Господи, все для Тебя, Твое. Только Ты можешь действовать, единственно Ты. Только Ты, Ты -- Истина, только Ты -- Сила..." И эти слова по сути ничто, они просто очень неуклюжее выражение ... нечто... грандиозной Силы. Это лишь неспособность, неуклюжесть, утрата веры, которую мы примешиваем в Его мощь. С той минуты, когда мы по-настоящему чисты, что означает, что мы находимся лишь под Его влиянием, больше нет пределов, нет пределов -- ничего, ничего, нет ничего, нет законов Природы, которые могли бы противостоять, нет ничего, ничего.

Нет законов Природы.

И, действительно, целая серия физических, физиологических последствий -- невероятных для нашего физического разума -- начинает просачиваться сквозь ячейки сети, как если бы мы имели дело с другой физической Природой -- или, возможно, настоящей Природой. Мы совершенно заблуждаемся, мы совершенно сбиты с толку не только ложной материей, но и ложным Богом, который правил этой ложной материей. Реальность совершенно другая: совершенно другой "Бог" и совершенно другая "Материя". Тот Бог идет рука об руку с той материей, которой сопутствует та Смерть. Мать говорила "Ты", потому что еще нет языка для той другой материальной реальности: Вот в чем беда, ты говоришь "Божественное", а они подразумевают "Бог" -- существует ЛИШЬ То: То одно существует. То, что? Единственно То существует! она называла это "Господь", вы можете называть это как вам угодно -- это другая вещь. Это та Вещь, в которой больше не существует "Я": раздавлено, ушло. Тотальное сознание. Полное движение, тотальная мощь. Существует лишь тотальность. Без экрана. Следующее сознание. Другой вид, который не является больше ни человечеством, ни сверхчеловечеством, не улучшением животных: нечто иное. Нечто, подчиняющееся другому закону, который не имеет ничего общего со всемирной гравитацией. И все же это происходит в физическом, материальном теле. Божественная, материальная реальность. И "божественное", больше не являющееся "другим"... это то, чем вы являетесь на самом деле, что составляет все. Не некий "Ты", высоко вверху, за сотни миль, кого вы не знаете: Он повсюду, Он постоянно здесь, Он внутри -- и вы прилипаете к Нему. Это единственное решение. Понятие "Бог" использовалось, чтобы достичь другой стороны -- но что вы скажете, когда все окажется на одной и той же стороне?

Первый и абсолютный ключ -- сдача. Только это больше не мистическая сдача на вершинах существа: это материальная, телесная сдача. Пока есть персональное усилие, это... О! Подобно человеку, толкающему бочку на вершину горы, когда бочка всякий раз скатывается назад... Потому что, по мере того, как меняется равновесие между различными частями существа, и возрастает доля светлых частей, тогда остальное кажется все более и более неуместным и невыносимым, и действительно становится очень отвратительно; так что все чаще и чаще возникает совсем спонтанное, простое и полное движение: "Я сам ничего не могу поделать с этим. Это невозможно, я не могу, это такой сизифов труд, что это невозможно -- Господь, сделай это за меня." И когда ты делаешь это с простотой ребенка, просто так, искренне, действительно убежденным, что не можешь сделать это: "Это невозможно, я никогда не смогу сделать это -- сделай это за меня", тогда все чудесно! О, Он делает это, мой мальчик, и впоследствии ты ошарашен: Как!... Масса вещей исчезли и никогда не вернутся впредь -- ушли, пуф! Некоторое время спустя ты начинаешь изумляться: "Как это возможно; это было здесь..." просто так, пуф! В одну секунду... Это единственное решение, нет других. Все остальное... стремления, концепции, надежды... это все еще сверхчеловеческое, но это не супраментальное. Это высший тип человечества, пытающийся подтянуть все человечество, но это бесполезно. От этого нужно отказаться. Тогда может прийти эта Вещь, сможет занять свое место. В этом весь секрет... и позволить себе быть поднятым, пока ты не исчезнешь.