Дворец ветров - Мэри Маргарет Кей

– Нет, я… я направляюсь в гости к брату жены моего кузена, а он служит у капитана-сахиба, – бойко соврал Аш. – Адрес мне сказали, но я забыл, а на ангрези читать не умею.

Заплатив письмописцу пол-аны согласно предварительной договоренности и несколько раз повторив имя для пущей верности, он засунул письмо обратно в складки тюрбана и потратил другую половину аны на горсть чанны[16] и палочку очищенного сахарного тростника.

Аш проделал длинный путь с той ночи, как покинул пещерку на берегу Джелама. Он очень скоро понял, насколько быстрее путешествовать одному и насколько права была Сита, когда говорила, что один он будет в большей безопасности, ибо доходившие до него слухи о расспросах и допросах в деревнях свидетельствовали, что преследование продолжается. Но поскольку преследователи знали, что он никогда не бросит свою мать, они по-прежнему разыскивали женщину-горянку и сероглазого мальчика, путешествующих вместе, и не интересовались одиноким бездомным оборвышем, чья внешность в северо-западной области Индии, где на горизонте вздымались Хайберские горы, ничем особо не выделялась.

К Ашу никто не подступал с расспросами, но из страха привлечь к себе внимание неосторожным поступком он не решился попросить перевести письмо ни в одном из маленьких городков, где подобная просьба могла возбудить любопытство. Только достигнув города покрупнее, могущего похвастаться полудюжиной письмописцев, он почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы отважиться на такой шаг. И вот сейчас выяснилось, что на письме указаны имя и адрес офицера разведчиков – полка, где служит Зарин. Все складывалось так удачно, что даже не верилось.

Мама сказала, что не знает содержания письма. Но видимо, у нее имелись предположения на сей счет, и, возможно, именно поэтому она питала неприязнь к Кода Даду и его сыну и решительно противилась планам Аша однажды присоединиться к Зарину и вступить в тот же самый полк. Однако в конце концов она велела Ашу направиться в Мардан, где он встретится с Зарином и станет соваром корпуса разведчиков – или даже офицером, если этот капитан-сахиб окажется родственником и пожелает помочь ему. Но последнее так и осталось неизвестным, потому что Уильям Аштон был мертв.

Осенью прошлого года разведчики принимали участие в кампании в Амбале – военном походе, предпринятом против одного враждебно настроенного пограничного племени, и Уильям, так и не узнавший о существовании племянника, пал в бою всего через несколько недель после побега сына своей сестры из Хава-Махала. Но теперь была весна, миндальные деревья стояли в цвету, и на ивах уже распускались почки, когда Аш тронулся в путь по дороге, ведущей из Аттока в Пешавар.

Река Кабул, мутно-красная от красной земли Хайбера, которую в нее смывало с весенними дождями и таянием снегов в далеком Афганистане, широко разлилась, и броды стали непроходимыми, поэтому Ашу пришлось переправиться через нее по понтонному мосту в Ноушере. Аш уже сделал крюк примерно в десять миль, чтобы не переправляться через Инд на аттокском пароме, поскольку сообразил, что достаточно всего одного человека, чтобы уследить за всеми, кто проезжает там. Он поступил разумно, так как там действительно сторожил некий человек – безобидный с виду странник, явно никуда не спешивший, который сдружился с лодочником и целыми днями праздно наблюдал за людьми, пользовавшимися паромом. Аш переправился на другой берег милями пятью ниже по течению, попросившись на плот к одному фермеру, а оттуда вернулся к Пешаварской дороге. И опять судьба оказалась благосклонна к нему. В Ноушере один доброжелательный крестьянин, направлявшийся в Рисалпур с грузом овощей, согласился подвезти мальчика, и тот, притворившись, что хочет спать, зарылся в груду капустных кочанов и кольраби и проехал через понтонный мост, никем не замеченный. Таким образом, ближе к вечеру этого дня он – в запыленной одежде, со стертыми в кровь ногами и страшно усталый – добрался до военного поста Мардан и спросил там совара Зарин-хана из разведчиков.

К тому времени корпус разведчиков снова вернулся в казармы после нескольких месяцев тяжелого военного похода и еще более тяжелых боев на территории юсуфзаев. За одиннадцать месяцев службы Зарин так повзрослел, что в нем трудно было узнать веселого юношу, с легким сердцем покидавшего Гулкот в недалеком прошлом. Он стал выше ростом, шире в плечах, и темный пушок, прежде едва пробивавшийся у него над верхней губой, сменился внушительными усами. Но он остался все тем же Зарином и очень обрадовался встрече с Ашем.

– Отец прислал мне весточку о твоем побеге из Гулкота, и я знал, что однажды ты здесь появишься, – сказал он, крепко обнимая мальчика. – Тебе придется подождать, покуда не достигнешь призывного возраста, но я поговорю с братом – он получил звание джамадара после сражения на дороге в Амбалу, – и он подыщет тебе работу. Твоя мать здесь?

– Она умерла, – ответил Аш бесцветным голосом.

Он почувствовал, что не в состоянии говорить о Сите даже с таким старым другом, как Зарин. Но Зарин все понял и не стал задавать никаких вопросов, только сказал:

– Мне очень жаль. Она была тебе хорошей матерью, а я думаю, что и плохую-то потерять тяжело, ведь мать у каждого из нас всего одна.

– Похоже, у меня их было две, – мрачно промолвил Аш.

Устало присев на корточки у костра Зарина, он поведал о своем побеге из Хава-Махала и о том, что узнал от Ситы в пещерке у реки, а в подтверждение последней части своего рассказа вытащил из тюрбана письмо, адресованное погибшему офицеру разведчиков.

Зарин не мог прочитать письмо, но он тоже поверил услышанному при виде денег. Монеты говорили сами за себя на языке, не требующем перевода. В общей сложности там было двести с лишним монет: около пятидесяти из них – серебряные рупии, а остальные – соверены и золотые мухуры. Тот факт, что Сита столько лет хранила это небольшое состояние, похоже, доказывал, что ее история правдива, по крайней мере отчасти.

– Думаю, лучше показать это моему брату, – сказал Зарин, с сомнением глядя на письмо, сунутое ему в руку Ашем. – Возможно, он даст тебе толковый совет. Для моего ума это дело слишком сложное.

Брат Зарина, джамадар, не испытал никаких сомнений. Есть только один вариант действий. Поскольку Аштон-сахиб погиб, дело нужно изложить полковнику-сахибу Брауну, командующему корпусом, и тот во всем разберется. Он сам, Авал-шах, немедленно отведет Ашока на квартиру полковника-сахиба. Если в этой поразительной истории есть хоть доля правды, то чем скорее деньги и бумаги окажутся в надежных руках, тем лучше.