Дом ста дорог - Диана Джонс

— Минутку, — бросил мистер Бейкер и отвернулся к полке в поисках молотых трав и пряностей. Он достал небольшую баночку, открыл её и чем-то посыпал варево в кастрюле. Перемешал, попробовал и довольно кивнул.

— Теперь порядок, — он накрыл кастрюлю и убрал от огня, оставив охлаждаться. Затем вопросительно посмотрел на дочь.

— Пап, я не умею готовить, — выпалила она залпом, — а дома у двоюродного дедушки Уильяма на ужин появляются сырые продукты. Может у тебя есть какие-нибудь записи или рецепты, ну, для учеников или ещё чего-нибудь?

Мистер Бейкер потёр подбородок. Руки у него были безукоризненно чистые, как у врача.

— Я всегда говорил твоей маме, что тебя хоть немножко, но следует научить подобным вещам, — проговорил он, — достойно оно уважаемой леди или нет. Давай посмотрим. Большинство рецептов из моих книг и заметок покажутся тебе немного сложноватыми, например, пирожные и пикантные соусы. Похоже, что все мои ученики и подмастерья приходили ко мне, уже постигнув основы кулинарного искусства. Но всё-таки у меня должны где-то оставаться мои старые, самые простенькие записи, когда сам я только-только начинал учиться. Так, давай найдём их.

Аккуратно минуя занятых делом поваров, Мистер Бейкер с дочерью направились в дальнюю часть пекарни к покосившемуся шкафчику. На полках вперемешку стояли и валялись тетради, клочки бумаг с липкими пятнами от варенья и толстенные папки с мучными следами пальцев.

— Минутку, — произнёс отец, остановившись перед заваленным всякой всячиной столом, стоявшим у шкафа. — Дам-ка я тебе с собой ещё еды. Чтобы разобраться в записях и хоть чему-то научиться, потребуется какое-то время, а есть ведь что-то нужно, верно?

Чармейн очень хорошо знала этот стол, и он бы непременно понравился Бродяжке. Здесь стояли блюда, по какой-то причине получившиеся не такими идеальным, как того требовал мистер Бейкер: сломанные торты, кривые пряники, помятые пироги, а также товар из магазина, не раскупленный за день. Все, кто работал в пекарне, могли забрать домой с этого стола что угодно. Отец взял мешок, лежавший поблизости, и начал наполнять его разнообразными вкусностями. Первым делом он уложил торт со взбитыми сливками, затем несколько пирогов, за которыми последовали пряники, пончики и огромный открытый пирог с сыром. Собрав мешок, мистер Бейкер подошёл к полкам и принялся рыться в груде кулинарских рецептов.

— Ага, нашёл, — провозгласил он, вытаскивая потрёпанную бурую тетрадку, некогда залитую маслом. — Я же помнил, что не выбросил её! Я начал вести эти записи ещё во времена своего ученичества в ресторанчике на Рыночной площади. Я тогда и яйца правильно не умел разбить, прям как ты сейчас. Думаю, эта тетрадь — как раз то, что тебе нужно. Хочешь, дам тебе несколько заклинаний, которые помогут побыстрее разобраться с рецептами?

— Заклинания! — поразилась Чармейн. — Но, папа…

Девочка ещё никогда не видела отца таким смущённым и виноватым: его лицо залила краска, а веснушки запылали огнём.

— Знаю-знаю, Чармейн. Твоя мама убила бы меня на месте за такие слова. Она настаивает, что чарами пользуются только низкие и пошлые люди. Но я родился с магическим даром и ничего не могу с этим поделать. Здесь, в пекарне, мы ежеминутно используем чары и волшебство. Прошу, будь доброй понимающей девочкой и не рассказывай маме. Хорошо? — мистер Бейкер достал с полки тоненькую жёлтую тетрадь и нерешительно взмахнул ею. — Тут записаны простейшие кулинарные заклинания. Возьмёшь?

— С радостью! — откликнулась Чармейн. — И, конечно, ничего не разболтаю маме. Я ведь не хуже тебя знаю её взгляды.

— Умница моя! — улыбнулся мистер Бейкер, запихнул обе тетрадки в мешок с едой и подал его дочери. Они заговорщицки подмигнули друг другу.

— Приятного ужина и удачи, — сказал ей отец.

— Тебе того же, — откликнулась Чармейн, — и большущее спасибо, папа.

— Повезло же тебе! — уже у дверей окликнула девочку Лорна. — Я и сама, признаться, положила глаз на тот торт со взбитыми сливками.

— Там остался ещё один, — ободрила её Чармейн и скрылась в магазине.

Тимми сидел на мраморно-стеклянной стойке у кассы и бережно держал на руках Бродяжку. Чармейн очень удивилась, завидев их вместе.

— Она так расстроилась, когда ты ушла, — проговорил Тимми, — так печально выла.

«Думаю, мы всё же не станем врагами на всю жизнь,» — подумала девочка.

Бродяжка выпрыгнула из рук Тимми и бросилась к Чармейн, радостно попискивая. Она принялась гарцевать вокруг её ног, ластиться и восторженно тявкать. Девочка поблагодарила Тимми, но из-за суетливого шума собачки не знала, расслышал ли он её слова. Чтобы наверняка выразить свою признательность, Чармейн ласково улыбнулась и кивнула ему на прощанье.

Магазин и пекарня мистера Бейкера располагались на набережной, и Чармейн могла пройти напрямик, но из-за увесистого мешка и Бродяжки, чапающей пешком, быстрее было добраться по Главной улице. Несмотря на то, что Главная улица являлась одной из старейших и многолюднейших улиц города, выглядела она неважно: без тротуаров, узкой змейкой вилась и петляла она среди домов и магазинов. Однако именно шикарнейшие магазины и делали ей славу. Чармейн неспешно шла вперёд, рассматривая дорогие витрины и не давая отстать бредущей сзади Бродяжке. Вечерело. Последние покупатели покидали магазины, рабочие спешили домой, а некоторые жители просто прогуливались перед ужином. Девочка шла, погружённая в свои мысли. С одной стороны она успокоилась, что ужин больше не доставит хлопот: «Пусть только Питер теперь попробует сготовить что-нибудь ужасное!». С другой же стороны девочка недоумевала: «У отца магический дар!» До сего момента Чармейн чувствовала ужасную неловкость и стыд за то, что взялась творить заклинание из «Книжицы палимпсестов», но теперь от них не осталось и следа. «Наверно, я унаследовала магические способности от отца! Великолепно! Теперь я знаю, что могу творить чары. Но почему отец не противился матери? Он же не меньше неё настаивал, чтобы я выросла уважаемой леди. Ох уж эти родители!» От мыслей об унаследованном даре Чармейн охватывал восторг.

Неожиданно сзади послышался нарастающий грохот конских копыт, и загремели зычные голоса: «С дороги! С дороги!»

Чармейн обернулась и увидела кавалькаду одетых в незнакомую форму солдат, стремительно несущуюся по узенькой улочке. Люди едва успевали отпрыгивать к стенам ближайших магазинов. Чармейн завертелась в поисках Бродяжки, споткнулась о ступеньку и свалилась на мешок, собранный отцом. Но она всё же нашла собачку и, подхватив одной рукой её, а второй упавший мешок, в последнюю секунду отскочила к стене. Тут же перед её носом пронеслись лошадиные ноги, стремена и кованые сапоги всадников. За ними рысила упряжка лихих вороных коней, над которыми то и дело свистел кнут возницы. Следом громыхала пышная карета, мерцающая хрустально-золотой отделкой, на запятках которой стояли два лакея в изящных шляпах, украшенных перьями. За каретой неслись ещё несколько конных солдат. Чармейн думала, что оглохнет от бесконечного грохота копыт.