Всемирная история. Том 2. Бронзовый век - Александр Бадак

Храм Осириса в Абидосе особым указом начала XIX династии был освобожден от всякого рода государственных повинностей. Этим же указом возбранялось любое посягательство на его имущество и права, — должностным лицам, в частности, посягать на рабочий люд этого храма в Эфиопии. Запрещалось забирать их, а также их жен и рабов в другой округ в порядке пахотной, жатвенной или другой иной повинности под страхом жестокого избиения виновного и отдачи его на работу в храм в возмещение за каждый день, проведенный храмовым человеком у виновного.

Отсюда видно, что у храмовых работников могли быть свои рабы. Среди этих работников оказываются «блюстители пашен, земледельцы, садовники, виноградари, (команды?) грузовых судов, (доставляющие) грузы, торговцы с чужеземными странами, золотоискатели, промыватели золота, судостроители и всякий, кто творит дело свое» в храме. Дальше запрет распространялся на пастухов и их рабов. Особо было оговорено запрещение посягательств на жрецов, волхвов и различных храмовых служащих, а также их жен и рабов.

Один пастух в конце XVIII династии имел по меньшей мере раба и двух рабынь. Привратник — не менее трех невольниц. Во вторую половину Нового царства в гробницах двух второстепенных жрецов было изображено — у одного семь рабынь с детьми, у другого — девять рабов, мужчин и женщин.

В начале XVIII династии сын корабельного воина, сам служивший воином и только впоследствии выслужившийся в начальники гребцов, владел девятью рабами и десятью рабынями, которые все или почти все были получены им до производства в начальники.

При XIX династии, по школьному поучению, мальчика, принятого для обучения на колесничного бойца, сопровождали к месту обучения пять рабов, из которых ему там оставляли, правда, только двух…

Обладание рабами было одним из самых заветных желаний людей такого сословия. Еще в начале борьбы с гиксосами войско фараона вело себя «наподобие львов» при захвате добычи, в первую очередь — рабов. Делили добытое «с радостным сердцем».

В начале XVIII династии раздача пленных служила главным средством поощрения воинов. Некий «боец властителя», сопровождая своего царя, «добыл» «людей сорок шесть голов», судя по всему, для себя.

Но не только на войне жажда приобретения рабов обуревала людей. При XIX династии одной горожанке, супруге должностного лица, так понравилась у торговца девочка-сириянка, что покупательница заняла у знакомых разные предметы, чтобы заплатить ими продавцу.

В конце XX династии жена одного сановника, разжившись краденым на кладбище добром, обменяла его на рабов. При XVIII династии у рабовладельцев охотно покупали даже отдельные «дни» его рабынь. Подобные сделки порой заключались даже между самыми близкими родственниками. Сохранилось пять сделок некоего пастуха о найме им рабынь.

В конце XVIII династии при покупке рабыни один раз было дано скота на двадцать восемь шат (около 210 г серебра). Для сравнения укажем, что корова тогда стоила приблизительно шесть шатов. Один арура (0,27 га) пахотной земли стоил два шата. Козу можно было купить за полшата.

Во вторую половину Нового царства цены на рабов бывали и значительно выше. За девочку-сириянку, упоминавшуюся выше, было дано вещей на 373 г серебра. В конце XX династии за раба было заплачено серебром, медью, зерном и одеждой общей стоимостью более чем на 360 граммов серебра.

Впрочем, в конце той же XX династии раб был куплен однажды и за 182 г серебра. Один грамм серебра был эквивалентен семидесяти двум с половиной литрам зерна.

Очевидно, безудержная погоня за рабами представителями среднего слоя общества была вызвана не чем иным, как возросшей потребностью небольших хозяйств в дешевом рабском труде.

При награждении своего корабельного воина рабами Яхмес I, основатель Нового царства, всегда давал в придачу наделы пахотной земли. В первый раз он дал пять «голов» и пять арур. Во второй раз — три «головы» и те же пять арур. В первом случае так была награждена вся дружина гребцов.

Надпись конца Нового царства из Эфиопии сообщает о передаче в наследственное владение храмовой певице земли и одновременно рабов и рабынь из имущества некоего начальника житницы.

Особенно много рабов было сосредоточено в царских и храмовых хозяйствах. Здесь основным источником рабочей силы были победоносные войны с соседями и дань с них. В середине XVIII династии фараон Аменхетеп II из одного похода в Сирию привел 89 600 человек (так по итогу, приводимому самой надписью; при подсчете отдельных слагаемых получается даже 101 218).

Прочие известные количества пленных при XVIII династии далеко отстают от этого числа — обычно число пленных не превышало трех, а то и одной тысячи и даже нескольких сот человек. Сам Аменхетеп II из другого похода в Сирию и Палестину привел лишь немногим более двух тысяч пленных.

Однако в конце XIX династий при фараоне Меренптахе было взято свыше девяти тысяч пленных из числа нападавших на Египет племен. Поскольку войны были постоянным явлением, то и приток пленных должен быть достаточно велик.

При фараоне Тутмосе III (середина XVIII династии) из Сирии и Палестины в виде дани поступало несколько сот человек. Наибольшее из дошедших до нас чисел — семьсот с лишним человек. Из Южной Эфиопии; если судить по уцелевшим данным, поступало тогда в год не более ста человек (наибольшее число — 134). Северная Эфиопия, судя по тем же данным, ограничивалась присылкой в год от десяти до тридцати человек.

Пленников гнали связанными вместе веревками за шеи, с руками, зажатыми в деревянные колодки или скрученными так, что это вызывало невероятные мучения. Во второй половине Нового царства пленников клеймили калеными печатями с царским именем.

В храм Амона, бога Фив и покровителя царей Нового царства, поступала значительная часть пленников. Большое количество пленных распределялось и по другим храмам.

О приводе пленных для храма Амона постоянно упоминается в египетских надписях времен Нового царства. За очень небольшой, по-видимому, промежуток времени фараон Тутмос III пожертвовал Амону 1588 сирийцев и еще некоторое количество эфиопов.

Рамсес III в начале XX династии отдал главному храму Амона 2607 сирийско-палестинских и эфиопских пленных, а храму Птаха — 205.

Отборнейшие рабы работали в храмовых мастерских-складах, где приготовлялись жертвоприношения. В середине XVIII династии пленными были полны и ткацкие мастерские Амона, где рабы изготавливали разные виды полотна — от грубого до тончайшего. Подневольные ткачи получали на год вперед умащение и одежду, что предполагает наличие у них особого жилища, или, по крайней мере, отдельного хранилища. Во второй половине Нового царства рабыни при ремесленном отряде столичного кладбища получали зерновое довольствие на месяц вперед.

От времени XIX династии имеется как будто указание на рабов в числе корабельных людей храма, хотя неизвестно, были ли они чужеземцами. При XVIII династии в храме Амона пленные использовались также в кирпичном производстве и на строительстве.

Известно, что Тутмос III отдал часть пленных храму Амона «в земледельцы, чтобы обрабатывали поля, чтобы производили зерно, чтобы наполняли житницу (владений, предназначенных для) жертв богу».

В конце той же XVIII династии Аменхетеп III отдал пахотную землю и земледельцев из числа пленных своему храму в Мемфисе. Поминальный храм того же царя в Фивах был окружен целыми деревнями, населенными пленными сирийцами. Рабы в качестве земледельцев были в то время вполне обычным явлением. В писцовой книге XX династии свыше десяти рабов названо в числе «земледельцев» и иных держателей наделов. Известно даже о том, что рабы могли продавать свои земли.

Рабы, несмотря на низкую производительность своего труда, использовались практически повсеместно. Эфиопы-скороходы бежали перед колесницей богача: многочисленные принаряженные чужеземные юноши не только варили пиво царю при XIX династии, но также состояли в царских опахалоносцах и прислуживали кравчими.

Если верить источникам XIX династии, то иноземцы работали и каменотесами, а также были заняты на транспортировке каменных блоков. На изображении середины XVIII династии пленные сирийцы изготавливают кирпич и кладут стены под надзором надсмотрщиков, вооруженных палками.

Чего стоили «мирные» походы в каменоломни, видно хотя бы из того, что за один поход при XX династии из более чем восьми тысяч участников, в числе которых было не менее восьмисот иноплеменных работников, умерло девятьсот человек.

С тех времен сохранилось письмо военачальника другому военачальнику, где тот сообщает о погоне за беглыми рабами.