Билет на Лысую гору - Дмитрий Емец

Рубило-Дебило и Крушило-Тормошило, два шестируких монстра с членовредительскими наклонностями, сражались на бензопилах. Во все стороны летели отрубленные конечности. Сократив количество конечностей до жизненно необходимого минимума, монстры деловито собрали их в мешочки, выключили бензопилы и, помирившись, отправились в моргчевню «Ваш последний завтрак», распложенную неподалеку от трактира «Заворот кишок» и детского кафе «Кровососик».

– Красавица, огонька не найдется? – поинтересовался Рубило-Дебило у Наты, роняя красную каплю с бензопилы.

Ната с тревогой покосилась на Улиту, точно спрашивая у нее, является ли Рубило-Дебило мертвяком и, следовательно, не опасно ли с ним заговаривать?

– Не найдется, родимый! Иди своей дорогой! – певуче отвечала ему Улита.

– Не у тебя спрашивали, а у хорошенькой! Так чего, есть огонек? – глухо ответил Рубило-Дебило, не отводя глаз от Наты. Лицо и грудь у него были покрыты белыми шрамами с видимыми следами ниток.

Ната испуганно молчала. Мефодий на всякий случай выдвинулся вперед, прикидывая, как быстро сумеет достать меч. Даф взялась за флейту. К счастью, монстра окликнул Крушило-Тормошило, уже стоявший на пороге моргчевни.

– Ну, до встречи, дэушка! Еще увидимся! – сказал Рубило-Дебило, враскачку направляясь к своему приятелю.

Едва монстры с членовредительскими наклонностями скрылись, Улита набросилась на Нату:

– Признайся, ты строила ему глазки? Пляску лица делала?

– Ну… э-э…

– Только не ври! Он бы просто так не подошел!

– Нечаянно. Просто задержала на нем взгляд и все… даже не напрягалась сильно! – призналась Ната.

В ее голосе заметно было удовлетворение, что и здесь, на Лысой Горе, ее чары имеют силу.

Широкая тропа вела в лес. В траве ржавели доспехи. Из земли торчали стрелы. Ржавые щиты собирали дождь и росу. В некоторых плавали головастики. По полю брани белыми дымными струйками плавали неупокоенные тени. Порой пути их пересекались, и тогда становились слышны давний лязг оружия и крики.

– Здесь арьергард объединенной армии светлых и темных магов был застигнут врасплох армией Чумы-дель-Торт. Или нет, не так… Это армию Чумы-дель-Торт застигли врасплох. Союзные батальоны нежити повернули вспять, остальные же полегли как один! – засомневалась Улита.

– А эта Чума-как-ее-Торт была стражем? – спросил Мефодий.

– Издеваться изволите, юноша? Всего лишь некроколдунья, объединившая силы семи других, убитых ею некромагов. Да только стражи мрака, даже те, что накопили много эйдосов в своих дархах, неохотно с ней связывались… Хотя что ворошить старое? Чумы-дель-Торт уже нет на свете! – заметила молодая ведьма.

Они вошли в лес. Этот уже был не березовым, в котором, как известно, хочется жениться, а еловым, где хочется удавиться. Нижние ветви с обрывками веревок подтверждали этот печальный факт.

На лесной проплешине, поджав под себя желтую, очень молодую лапу, которая хорошо смотрелась бы в бульоне, покачивалась Избушка на Курьих Ножках. Ставни были закрыты. Внутри кто-то грохотал чугунками. Из трубы курился дымок. Надтреснутый голос с чувством пел романс.

Улита обошла избушку стороной, недовольно покосившись на крыльцо и буркнув, что, мол, селятся тут всякие. Тропинка, петляя и огибая столетние ели, забиралась в гору. В дуплах мигали желтые глаза, однако никто не ухал, и Мефодий усомнился, что тут живут совы. Да и пахло для сов уж больно странно – мускусом, смешанным с модными духами. Буслаев узнал этот запах – у Зозо тоже были такие.

– Они и есть! Французские! – вскользь заметила Улита, случайно подзеркалившая его мысли.

Внезапно она быстро свернула с тропы и притаилась, прижав палец к губам. Остальные последовали ее примеру. Мефодий увидел, как в отдалении шевельнулся старый еловый пень. В стороне, прямо по бурелому, поскрипывая, прошел огромный, как ствол дерева, позеленевший лешак.

– Это мы на всякий случай. Они не опасны, разве под горячую руку попадешься. Водяных только не любят, – пояснила Улита, покидая убежище.

– Разве среди нас есть водяные? – удивилась Ната.

Улита с озорным видом царапнула длинным ногтем нос замешкавшегося Мошкина.

– Пык! Магия воды! Лешак ее сразу просечет! С полтычка! – заявила она.

– Но я же не похож на водяного? – как всегда с возможностью уступки, засомневался Евгеша.

Ведьма хихикнула.

– А у нас, родной, на Лысой Горе, лешаки долго не разбираются! Магия воды у тебя есть? Есть. Он ее чует? Чует. Корнем по голове – и все дела! А там, может, ты водяной-оборотень? – сказала Улита и пошла по тропе.

Мефодий заметил, что на Лысой Горе молодая ведьма внезапно пришла в приподнятое и радостное настроение. Ее полные щеки утратили меловую бледность и налились яблочным румянцем. Глаза блестели. Грудь жадно и нетерпеливо зачерпывала воздух. Здесь, в муравейнике разнородной магии, где мрак причудливо переплетался со светом и не было одного лишь – серости, она ощущала себя в родной стихии.

Ах, Гора ты моя горушка,Гора Лысая, царство ведьмино,Гора Лысая, земля мертвая!Ты возьми, Гора, грусть печальную,Ты мне дай, Гора, свежей кровушки, —

напевала она старую, с явными вампирскими корнями песенку.

Закончив песню, она остановилась и, сделав руками широкое зачерпывающее движение, сказала громко и удивленно:

– Вы никогда не замечали, что если приезжаешь в другой город, то время за тобой не успевает? Оно еще не знает, где ты, и первые день или два тянутся бесконечно. Затем время разнюхивает, что тебя потеряло, находит, набрасывается и начинает: раз-раз! – стучать минутами по кумполу. Дни сыплются, как сухой горох.

– А выход есть? – спросила Даф.

Улита кивнула.

– Есть. Но довольно однообразный. Бежать в другой город.

Лес понемногу редел. Ели сменились осинами, а затем и соснами. Почва стала песчаной. За деревьями угадывался крутой склон. Еще несколько минут – и они вышли к каменной стене, дыры в которой были забиты деревянными щитами. Ворота никто не охранял. Прямо к стенам лепились дома. Старые крепостные башни тоже были населены. Из бойниц ближайшей, давно превращенных в окна, доносилось бренчание гитары. В другой бойнице кто-то вывесил сушиться кожаный фартук, прикрепленный к древку копья.

Полуграмотная надпись краской, прямо на городской стене, приглашала:

«ЗЛО ПЫЖАЛОВАЦА В МАГИЛЬНИК!БЕЛЫЕ МАГИ СТРОГА ПА РИГИСТРАЦИИ. АСТАЛЬНЫЕ ВАЛИТЕ КАК ХОТИТИ!»

Сразу за стеной начинали петлять улицы. Из толстых и больших труб, похожих на трубы котельных, валил дым – красный, сизый, зеленый. Вероятно, там работали зельеварильни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});