Миронов - Лосев Федорович

Он разжалованный?.. Так это когда было... А может быть, это как ушиб в юности, а болеть он начинает только к старости? Разжалованный... Как удар большого колокола с колокольни монастырского храма Воскресения. Подростком еще был. Босой. Бежал легко по тропинке по-над самым берегом Дона. Когда все так было просто и только мечты будоражили голову. Ударили в большой колокол. Вода, как известно, почти не пропускает в свою глубину низкие звуки – отражает их. Бывало, одни ребята громко бьют по воде, а другие ради интереса ныряют и остаются под водою, прислушиваясь к еле уловимым шумам. Но вот что случилось в тот раз с Филькой. Он никак не ожидал, что его может подстерегать опасность, потому что вообще не признавал страха. За что и поплатился. Старые казаки предупреждали, что надо в это время раскрывать рот и тогда не оглохнешь. Только не сказали, когда тот случай подоспеет... Так вот, когда ударили в большой церковный колокол, Филька, беззаботно насвистывая, бежал по-над самой водой. Она колокольный звон не приняла, а сразу же оттолкнула от себя. Филька мгновенно оглох, покачнулся и, как куль с овсом, упал в воду. На какое-то мгновение потерял сознание. Но то ли испуг помог ему всплыть наверх, то ли вода отрезвила, а вернее всего, время не пришло уйти в мир иной, но, однако, глухота сразу же прошла. Ожидая очередного удара колокола, Филька нырял под воду и оттуда прислушивался к глухим ударам, одновременно подгребая руками за нависшую над Доном скалу... Стало быть, верно говорят: бог не без милости, казак не без счастья.

Сейчас Миронов находился точно в таком же состоянии, когда ударил большой колокол и он шматом полетел в воду. Оглушенный, потерянный и беспомощный. Только добавилось ощущение нереальности происходящего, будто все происходит не с ним, с кем-то другим, а он со стороны наблюдает... Вообще-то не так уж и плохо понаблюдать самого себя со стороны. А зачем? Имеет ли смысл его жизнь теперь?! Нет, не теперь, но тогда?.. Вся жизнь? Тогда в чем он был, ее смысл? Если есть смысл, то почему – каменный мешок, который давит, сжимает и не дает даже глубоко вздохнуть. Во всем теле какая-то чугунность. Может быть, в этой железной решетке, которая запеленала окно, истина?..

Миронов подошел ближе к окну, может, удастся увидеть кусочек голубого неба или лучик солнца... В Усть-Медведицкой, наверное, солнце уже растопило снег и звенящие ручьи весело и звонко бегут к Дону. Стеша вышла из дому и, прижмурив глаза, подставила свое лицо к солнцу. Чему-то улыбается? Или лицо каменное, ни под каким солнцем уж не оттает?

Но ведь слезы восторга и счастья текли по ее щекам! Текли... Когда во время венчания в церкви священник произносил: «Боже вечный, расстоящияся собравый в соединение и союз любви положивый им неразрушимый». Да и у него самого дрожали руки, когда он надевал кольцо на палец Стеши и никак не мог примерить, на который из них... Ее горячие слезы падали, и слышно было, как они разбивались о его руки... Но в чем он виноват? Как это случилось?.. Стеша... Но он же насовсем не расстался с ней. Приезжал всегда домой. Деньги присылал... Вот-вот, Стеше, молодой, красивой, гордой до отчаяния казачке, только это и нужно было, чтобы он наспех заскакивал в курень и тут же начинал торопиться, потому что его ждала за бугром Надя-Надюша... То-то радости Стеше...

А детей он не потеряет? Дочери... Старший сын Никодим... Младший Артимон... Есть ли его вина?.. Человек так устроен, что даже за свое счастье он предпочитает, чтобы кто-то другой отвечал... Голос Стеши будто донесся из глубины камеры... «Ты любишь меня?.. Я очень тебе нравлюсь? Всегда мой, до самой березки?.. Ха-ха-ха...» – «Ты моя хохотушка. Колокольчик, что ли, у тебя во рту?..» – «Ха-ха-ха... Все завидуют мне, что я такого казака-молодца окрутила. Ха-ха-ха...» – «Ты сначала хохочешь, потом слова выговариваешь. Надо же такую особенность иметь». – «Ха-ха-ха... Я же счастливая...» – «Чудо мое... Колдунья...» – «А мне и слова не нужны – я их смехом тебе расскажу: ха-ха-ха... А хочешь, спляшу». – «Чудо мое... Гибкая, как донская лоза...» Но ведь невозможно все это вернуть! Как невозможно войти в одну и ту же воду Дона. Глупо даже думать об этом. Как и о том, допустим, чтобы сейчас ему ординарец подал любимого коня. Он без стремян вскинет свое молодое, упругое тело в седло. Шпор своему любимцу давать не будет, потому что умный конь сам понимает, в каком состоянии находится его хозяин, которого сейчас может успокоить или привести в себя только бешеная скачка по степному раздолью, где вольный ветер разгуливает в роскошных ковылях...

Любовь рождает вновь и преображает человека. «То-то и видно, как она тебя преобразила», – будто услышал Миронов чей-то злой голос... Все кончилось. Лицо Стеши будто растворилось, туман накрыл ее лицо, и все померкло. Осталась только память. Жестокая и немилосердная. Ласковая, как гремучая змея... Вся жизнь – ложь? Истоптана, исковеркана. Никчемность и пустота вокруг. А ведь когда-то от него исходила светоносная сила. Благожелательность передавалась всем, кем он командовал, и, может быть, потому казаки с охотой шли с ним в бой. Потому что он всюду и везде был честным. Это главное в командире. Доброта. И неукротимая сила победы. Талант полководца. Откуда он? Ведь грамоты – только юнкерское казачье училище. Ну, а допустим, Пугачев, Разин, Булавин, Некрасов и такого образования не имели, а командовали десятками тысяч войск... Значит, талантливы донские казаки от матушки-природы... Неужто он закончит жизнь здесь?! Скорбный крик вырвался из груди. Гнев. Ужас...

Война продолжалась. Но когда-нибудь наступит конец этому грехопадению?! Что творится в его голове? Вопросов много, а ответов почему-то меньше. Или он мастер только задавать вопросы, а отвечает пусть другой?.. Но ведь родной Дон выстрелил в него! В сердце, которое ничего выше не имело, чем любовь к Отечеству. Сколько же боли в сердце! Что же он с ним сделал?.. А как было просто, когда он босой, с кнутом через плечо, шествовал по степи в роли всемогущего атамана... Войска Донского. Дон... Дон... Дон... Как набат большого колокола. Умный и честный человек не может не жить на Дону. Здесь все светлое, высокое. Воскрешающее все и всех, живущих на земле.

26

Старинный город Черкасск, центр Войска Донского, по указу его императорского величества Александра I в 1805 году был разжалован в рядовую станицу, именуемую теперь Старочеркасской. А новой столицей стал город Новочеркасск, построенный по замыслу войскового атамана графа Платова, при слиянии малых рек Тулузы и Аксая. Но ведь это место было удалено от судоходного Дона и лишало казаков выгоднейшего водного пути! Начальство уверило общественность, что будет прорыт канал от речки Аксай и искусственный рукав соединит Новочеркасск с судоходным Доном и даст выход к Азовскому морю. Но, как говорят на Дону, человек предполагает, а господь бог располагает. Канал должен быть прорыт на расстояние в 70 верст. Стоимость – 2 миллиона рублей. Много раз возвращались казаки к мысли о строительстве канала. Особенно при войсковом наказном атамане князе Н. И. Святополк-Мирском. Двумя землечерпалками даже начали пробную расчистку фарватера реки Аксай, да вскоре и бросили... И так по сей день...