Сюрприз для любимого - Татьяна Веденская

– Как дела? Как прошел твой день? Надеюсь, ты не слишком устала? – Вопросы Алексея повторяются изо дня в день.

– Устала ужасно, но это ничего, – отвечу я и замру от чувства теплоты. И в нашем аквариуме в эту минуту будет не так холодно и пусто, как обычно. Все-таки за все это время мне так и не удалось сделать дом Николая совсем уж живым. Может, это потому, что я не чувствовала себя в нем как дома? Хотя этот бесконечный вид на Москву я очень полюбила.

– Знаешь, у нас с тобой чудесные дочки, – сказал мне вчера Алексей, когда я мирно дремала с прижатой к уху трубкой. Точно так же я болтала с подругами в самом детстве. Тогда мобильных телефонов еще не было, и я притаскивала к кровати телефонный аппарат с трубкой на скрученном проводе и клала его рядом с собой. Мама страшно ругалась. Теперь же ругаться на нас было некому.

– Ты только сейчас это заметил? – усмехнулась я. – Таких дочек вообще ни у кого нет.

– Я вчера ждал их с танцев и впервые увидел, как они танцуют. Слушай, все-таки столько лет не прошло даром. Особенно Лилька. Она очень грациозная.

– Я говорила тебе, что у нее есть способности, помнишь? – уточнила я.

Раньше разговоры такого рода я заводила не единожды. Но мой муж был так занят, что предпочитал не вдаваться во все эти вопросы. Детские проблемы, детские секции, танцевальные костюмы – все это его не интересовало. Это было очень грустно, и я помню, что мы часто по этому поводу ругались.

– Она такая же грациозная, как ты. Я помню, как ты танцевала вальс с этим своим сокурсником. Как его звали? – спросил Лешка, чуть усмехнувшись.

– Тот, к которому ты так идиотски ревновал? – улыбнулась я.

В памяти возник наш новогодний праздник на последнем курсе в Суриковском училище, и я танцую вальс, а Лешка сидит на подоконнике, злится и отказывается со мной потом говорить. А я уговариваю его, что все это ничего не значит, что это просто танец, а люблю-то я только его.

– Кажется, Сергеем. Или нет, может, Севой? Слушай, не помню! – поразилась я.

– Ага, я столько сил тогда потратил, чтобы его от тебя отвадить, а ты теперь и не помнишь! – делано возмутился Алексей.

– Ты псих. Он никогда на меня даже не смотрел.

– Это не так, – уверенно заявил Алексей.

– Так-так. Просто ты никогда не умел танцевать, вот я и была вынуждена как-то выкручиваться. А ты всегда был ужасно ревнивым.

– Потому что ты была ужасно красивой, – сказал он и замолчал.

Я зажмурилась. Господи, ну почему, почему мы сейчас ведем эти разговоры?! Ведь, по сути, мы уже совершенно чужие люди. Алексей старался не спрашивать меня о Николае, потому что продолжал думать, что я с ним сплю, а я обходила стороной все вопросы касательно его Ники. Мне просто было неинтересно. Она все еще не переехала к нему, а когда все-таки переедет, я не знала. Ничего в их отношениях не интересовало меня. Я не хотела знать. Мы делали вид, что нас связывает дружба и нам просто нравится говорить о своей прошлой жизни и о всяких пустяках. Хотя, конечно, все это было не так. Все было неправдой, от первого до последнего слова. Когда я слышала голос Алексея, я видела рядом с собой не старого друга и не бывшего мужа, с которым мне удалось сохранить добрые отношения. Знаете, бывают такие странные случаи, где людям, когда-то объединяемым любовью, теперь настолько наплевать друг на друга, что они находят в себе силы общаться друг с другом. И им совсем не больно. Но нет, я бы так никогда не могла.

Лешка говорил мне:

– Я думал о тебе весь день.

А я видела его темные, полные страсти глаза и словно чувствовала его сильные руки, спокойно и уверенно прижимающие меня к себе. Я хотела снова оказаться в его объятиях, услышать его насмешливый шепот, смахнуть капельки пота с его лба. Я хотела уснуть, прижавшись к нему, уткнувшись носом в его плечо. Многое бы я отдала за это. Но вместо этого я рассказывала, как целый день готовила на своей навороченной кухне, потому что завтра времени у меня не будет, а к обеду Николай приведет голландцев. Черт бы их побрал, потому что они отнимут половину моего выходного.

– Ты знаешь, я начинаю потихоньку понимать, за что тебе платят столько денег, – усмехнулся Леша.

Николай действительно теперь поручал мне кучу самых неожиданных дел, которые, по большому счету, не входили в работу домохозяйки. То он посылал меня с документами на другой конец города, словно я какой-то клерк, то поручал составить макет приглашений на прием для его политической и черт ее знает какой элиты. И я два дня билась на пару с веб-дизайнером, чтобы получить действительно стоящие и стильные варианты приглашений, из которых Николай выбрал, кажется, наугад.

В общем, я была мастером на все руки. Особенно после того приема в честь дня рождения, который Николай поручил мне организовать. Если честно, я страшно волновалась и даже не смогла вдосталь насладиться своим прекрасным платьем, потому что все время решала какие-то проблемы.

– У нас не хватает барменов, чтобы делать коктейли! Гости пьют быстрее, чем мы трясем шейкерами!

– Артист на вторую часть вечера опаздывает, а первый должен уезжать!

– Один гость привел с собой трех сопровождающих лиц. Пускать?

– Именинник хочет, чтобы его племянник ему спел. А вдруг он не умеет петь!

– Пусть поет, пока не приедет артист на вторую часть, – решала я, не отрываясь от остальных проблем.

Весь вечер я провела как на фронте. Кузькина мать зовет! Все в ружье. И все ради того, чтобы наутро Николай коротко бросил мне:

– Что ж, для первого раза неплохо. – И моментально нагрузил меня новыми поручениями, которые совершенно не имели отношения к ведению домашнего хозяйства.

Но, вы знаете, меня все это как раз больше радовало, чем раздражало. Потому что, когда я бегала по городу с бумагами, или переводила корреспонденцию для Николая, или вывозила его, пьяного, с какой-нибудь встречи, потому что сам он за руль уже не мог сесть даже теоретически, я чувствовала, что ТАКАЯ огромная зарплата вполне соответствует качеству и количеству моей работы. Работала я теперь почти все время. Я была как белка, вполне довольная и своей кормушкой, и своим колесом. А также звонками своего бывшего, которые были тем более волнительны, чем более я понимала, что все это временно. Все равно это должно было кончиться, не сейчас, так позже. Господи, да Ника сама поставит на всем этом жирную точку, как только внесет свои безвкусные чемоданы в мою прихожую. Почему я так уверена, что они будут безвкусные? Мне казалось, что такая акула и карьеристка просто не найдет времени, чтобы заиметь кое-что стильное. Кроме моего мужа, разумеется. А насчет того, что она не позволит моему Леше говорить со мной по ночам, я не сомневалась. Ведь она же собиралась жить с мужчиной, который ушел от жены, бросил семью, соврал. А совравший единожды соврет и еще раз. Так что не жить Нике никогда со спокойной душой. Будет, будет она мучиться. И я буду мучиться тоже.