Дар всемогущества - Хьюз Зак

Когда сияние угасло, он позволил себе расслабиться.

Всевидящие всегда были заядлыми наблюдателями и накопителями информации. Одиночка заполнял пробелы в своих знаниях несколько часов, но вскоре был вынужден прекратить эту приятную и полезную деятельность.

Он вывел корабль на орбиту, включил автоматическое управление и погрузился в размышления. Теперь он мог без всякого усилия перемещаться в пространстве.

Он обрел абсолютную мобильность.

Одиночка зашел в спальню милого друга и впервые увидел ее своими глазами. Какая она милая, тихая и беззащитная, подумал он. Если ему суждено умереть, прежде он позаботится о ее будущем, теперь он в состоянии зто сделать.

Он прислушался, о чем говорили на ММ-3.

— Не кажется ли вам, что нам надо подумать, что делать дальше, говорила Стелла.

— Меня тошнит от искусственных цветов, — не слушала ее Сесиль.

— Давайте найдем какую-нибудь пограничную планету, — предложил Ясномыслящий, — и переоборудуем ее для нашего проживания, Если там уже есть жизнь, мы изменим ее так, как нам захочется. Я бы начал с какого-нибудь сорняка и превратил его в плодовое дерево.

— А что, если вернуться домой и предложить свои услуги Совету ОПС? сказала Стелла. — Я бы с удовольствием работала на благо человечества на старой Земле.

Ля Кониус презрительно фыркнул:

— Вас все тянет на мелочи. А у нас ведь есть более серьезные проблемы. Например, мы можем изменить других по своему образу и подобию, но возникает опасность: вдруг среди новых суперменов окажется один или несколько психопатов. Всемогущий псих! Нам следует заключить пакт, предусматривающий сохранение секрета и невозможность передачи его другим.

— Возникают некоторые сложности, — сказал Ясномыслящий. — Если мы подвергнем изменению многих, это может плохо кончиться, но если ограничим круг лиц, обладающих даром, небольшой элитной группой, мы создадим олигархию с диктаторским уклоном.

— До сих пор многие считают, что мягкая просвещенная диктатура — самая лучшая форма правления, заметила Сесиль и рассмеялась. — Но я сама не собираюсь проводить жизнь в заботах о населении галактики. Пусть этим занимаются другие.

— А я согласна с Ясномыслящим. Почему бы нам не убраться подальше, найти маленькую планетку вне пределов досягаемости кораблей ОПС и переделать ее по своему вкусу. Я ужасно устала от ММ-3 и от экстравагантности ее бывших обитателей, — сказала Марта.

Джон не принимал участия в беседе. Он был далеко.

Он думал о создании героической скульптуры. Его ум рыскал по поверхности планеты в поисках подходящего куска гранита или какого-нибудь другого камня.

— Но есть одна проблема, которая полностью выпала из поля нашего внимания, — Ля Кониус нахмурился, — Одиночка.

— Я думала о нем, — сказала Сесиль. — Если он упорно не желает присоединиться к нам, самым лучшим выходом было бы извлечь из его сознания все, что касается нашего пребывания здесь, и отправить домой, предварительно записав в его памяти информацию о нашей смерти.

— Вы не сделаете этого! — Стелла была шокирована цинизмом Сесиль.

— У нас впереди еще два или три сияния. Потом оно исчезнет на 75000 лет, — сказал Ясномыслящий. — Если Одиночка не воспользуется своим шансом и не облучится, бояться нам его нечего.

— Трудно сказать, — засомневался Ля Кониус.

— Мне кажется, Ясномыслящий прав, — сказала Марта. — Он не причинит нам вреда. Мы будем здесь через 75000 лет, а к тому времени целая раса будет готова получить свою дозу облучения.

— Боюсь, что целая раса будет недостойна этого, заметил Ля Кониус. Миллиарды людей, каждый из которых при желании сможет засунуть тебе в карман звезду и взорвать ее там? Нет, это невозможно.

— Чем дольше я думаю об этом, — заговорила Марта, — тем больше склоняюсь к мысли об изолированной планете. Лучше вне пределов этой галактики. Возможно, жившие здесь люди вовсе не умерли, а просто переселились куда-нибудь подальше. Мы можем стать родоначальниками новой расы — расы суперсуществ.

Ля Кониус покачал головой.

— А что, если наши дети будут рождаться уже всемогущественными. Сможешь ты доверять ребенку пяти лет, который играет со звездой, как с мячиком. А что, если твой милый сыночек раскапризничается и распылит мамочку на атомы?

— А что, если через несколько поколений кто-то из наших отпрысков разовьет в себе диктаторские наклонности со всеми вытекающими отсюда последствиями? — спросил Ясномыслящий.

— Элементарно! — рассмеялся Ля Кониус. — Да здравствует император Вселенной! — он ухмыльнулся. — А вот это звучит еще лучше: «Да здравствует Ля Кониус, высший повелитель этой и всех других галактик!» — А у наших предшественников правительства не было! — заметил Ясномыслящий.

— Через несколько тысяч лет я сделаю для своих подданных перерыв, сказал Ля Кониус, воздев руку величественным жестом. — Может быть я дам им право голоса, но голосовать они будут только за меня!

— Какой ты негодяй! — сказала Сесиль.

— Поосторожней, красавица! Ты мне еще не надоела, но…

Зеленые глаза Сесиль превратились в щелки.

— Ты считаешь себя незаменимым?

— А то как же! — он усмехнулся. — Если я не буду смазывать твою колесницу, то кто это сделает за меня?

Сесиль отступила к стене.

Одиночка готов был вмешаться, но опоздал.

Человек в форме офицера флота материализовался в центре комнаты. Он ошарашенно вращал глазами.

— Что за чертовщина? — спросил он с дрожью в голосе и упал на колени.

— Не надо пугаться, мальчик, — сказала Сесиль. — Это просто сон. Ты скоро вернешься на свой корабль и даже не вспомнишь этот чудесный сон.

— Ну и шутки у тебя, — заволновался Ля Кониус. Ты хочешь заменить меня этим недоростком?

Незнакомец тут же значительно вырос вместе с униформой. Он был охвачен паникой. Сесиль вошла в его сознание, успокоила его и нарисовала ему несколько эротических образов, после чего офицер опять ударился в панику.

— Ах, так! — воскликнул Ля Кониус.

Его сознание уже рыскало по Ксантосу. Через секунду в комнате появился еще один залетный гость. Она долго плакала до тех пор, пока Ля Кониус не успокоил ее.

Одиночку переполняло чувство отвращения. Полное пренебрежение жизнью и правами двух человеческих существ удручило его до такой степени, что он еще раз подверг себя облучению, когда сияние вновь зажглось над планетой. Держался он до последнего, вбирая его чудотворную силу, пока не угас последний лучик. Его худшие опасения подтверждались, и он пребывал в печали. Будущее не несло ничего хорошего, только еще большие несчастья. Система его принципов была потрясена до основания. Он желал собственной смерти — этот выход казался ему единственным. Скоро он в последний раз вдохнет воздух, но не раньше того, как будут уничтожены другие, и не раньше того, как 20 планет мешка будут превращены в пыль и развеяны в межгалактическом пространстве. Сиякий больше не будет! Никогда!