Боги, пиво и дурак. Том 9 - Юлия Николаевна Горина

— Просто ждать? — эхом повторил я его слова. — А если этот ублюдок навредит ей?..

— Не думаю, — покачал головой Янус. — Ведь Деметра — его единственный шанс безопасно покинуть свое убежище и избежать заслуженной кары!

Оракул отвел глаза.

— Ну… Я бы не был так уверен в грядущих бедствиях, — проговорил он. — Ведь теперь с нами Сотот. Своей силой он способен не просто остановить голод, но даже создать еще один эквивалент Деметры в случае необходимости…

— Вот на кой ты сейчас говоришь ему это? — с сердитым укором уставился на Оракула Янус. — Даня все равно пока ничего не может сделать, а ты по больному елозишь! Вот очухается Азатот — тогда будем спрашивать. И думать, что делать дальше.

Оракул еще ниже опустил лицо, сгорбившись так, будто тащил тяжелый груз на плечах.

— Я не могу… Потому что это неправильно. Даня должен знать.

Он решительно поднял голову и выпалил, глядя мне в глаза:

— Скорее всего Деметра погибнет.

Я с усилием проглотил поднявшийся в горле ком. И спросил:

— Сколько вариаций из тех, что ты видишь сейчас, заканчиваются хорошо?

— Ни одной, — ответил Оракул, продолжая пристально смотреть мне в лицо. — Но это еще ничего не значит. Ты ведь уже сталкивался с подобным, не так ли?

Глядя невидящим взглядом в точку перед собой, я кивнул.

— Да. И в прошлый раз мне повезло…

Вот только везение — ненадежная штука. Даже с благословением Фортуны оно то гладит по голове, то бьет железным коленом промеж ног, да так, что звезды из глаз сыплются.

Что же делать?..

Конечно, чисто теоретически можно попросить Кроноса отмотать время назад и спасти Демку. Вот только разве он согласится? Любое изменение прошлого всегда ведет к изменению будущего. Кронос руку свою отдал ради победы в этом сражении, и рисковать всем ради малознакомой ему богини титан совершенно точно не станет.

Что еще я могу придумать?..

— Крепись, — с искренним сочувствием в голосе сказал мне Альба. — И помни, что ты не один. Мы все хотим вернуть Деметру живой и невредимой — по разным причинам, но сути это не меняет. Подождем наступления нового дня и попробуем прояснить ситуацию с помощью Азатота

— Да, — кивнул я.

— Или придумаем что-то еще, — подхватил Янус с мрачным видом. — Мы все постараемся тебе помочь!..

И в этот момент ветер откуда-то издалека принес протяжные звуки рога.

Мы все отвлеклись от беседы и принялись вращать головами, чтобы понять, с какой стороны был сигнал.

Все, кроме Оракула.

— Это Нергал, — сказал он, указывая рукой правильное направление.

И только тут до меня дошло, что во время битвы ни разу не видел сероглазого палача и его кошек. В самом деле, а где же все это время был Нергал?

— Уже вернулся? — удивленно проговорил Альба, щурясь на вспыхивающее облако факелов вдалеке. Сигнальный рог опять затрубил, и звук вязко расплылся над поляной.

— Подождем? — предложил Янус.

— Да, если никто не возражает, — отозвался Альба.

— Отложим процедуру на полчаса, до получения новостей от вновь прибывшего! — крикнул через плечо Янус своим соратникам и главам армий, уже расположившимся за столом.

Возражений не последовало, но никто из них не встал с места и даже не пошевелился. Так и остались сидеть за столом, устало подпирая головы руками или откинувшись на удобную спинку.

Лидеров побежденной стороны вообще никто не спрашивал.

Мы вчетвером двинулись навстречу приближающимся всадникам. Воины Януса, пропустив нас вперед, отправились следом, зорко поглядывая по сторонам.

Минут через десять на поляну мимо расступившихся стражников ворвался небольшой отряд. Вороные кони, роняя пену с губ и сверкая влажными глазами, нехотя сбавили ход, разворачивая головы под давлением удил.

Нергал ехал впереди. Изменив своим привычкам, в этот раз он был одет во все черное, как и его кошки. Светлые волосы отросли чуть длиннее, чем я их помнил, на щеках рыжеватой тенью проступала щетина. Одной рукой он держал поводья, а в другой — небольшой мешок, перепачканный темными влажными пятнами. Его спутницы, сохраняя бесстрастное выражение на милых личиках смотрели прямо перед собой, освещая своего господина факелами.

Не слезая с коня, Нергал развязал веревку мешка и вытряхнул в песок пять мужских голов и одну — женскую.

— Из восьми генералов брата короля семь человек заслуживали возмездия, и получили его сполна, — заявил он, скользнув взглядом по моим спутникам. — Правда, одного привезти не удалось — к сожалению, головы у него не осталось, так что придется поверить на слово.

Встретившись глазами со мной, он на мгновение замер. На растрескавшихся губах появилась легкая улыбка. Приподняв одну бровь, он едва заметно кивнул мне, а потом соскочил с коня.

— Благодарю за помощь, — со сдержанной радостью в голосе ответил Альба. — Признаться, это даже больше, чем рассчитывал.

— Восьмого генерала я не трогал. Он хоть и выступил на вражеской стороне, тем не менее оказался человеком порядочным и доблестным. А я сужу мерзавцев, а не противников, — с самым невозмутимым видом сообщил Нергал. — Зато я привез вам подарок…

Он махнул рукой назад, и через мгновение на поляну выехали еще четыре кошки. В центре их небольшого отряда ехал хрупкий и низкорослый человек со связанными руками и с широкой повязкой на лице.

— Я понял! — поспешил прервать фразу Нергала Альба.

— Как будет угодно, — небрежно взмахнув рукой, тот отвесил шутливый недопоклон. Взял своего коня под уздцы и, взглянув на своих красавиц, негромко приказал:

— Отдайте подарок королю и подождите меня на северном перекрестке. А я пойду поищу, где тут можно покурить и выпить на дорогу, — сказал он, бросив на меня пристальный взгляд.

И зашагал в сумерки.

— Это то, о чем я подумал? — вполголоса спросил Альбу Янус, глядя на хрупкую фигурку в маске.

— Полагаю, что так. Надо срочно отвести его в сторону и спрятать в походном шатре. Можете выделить охрану? Я не хочу доверять это своим людям, слишком щекотливая ситуация.

— Как скажешь, — пожал могучими плечами Янус.

И, пока они все это обсуждали, мне удалось незаметно выскользнуть из их поля зрения.

Я нашел его в отдалении от столов переговоров, на краю земного разлома. Он сидел на почерневшем от огня стволе поваленного дерева, пыхтя любимой