Не отрекаются любя - Лилия Фандеева

— Значит, мама не бредила. Она хотела сказать о тебе.

— Не понял.

— Сейчас поймёшь. Отец и мама попали в аварию в 2009году. Отец скончался до приезда скорой помощи, а мама двое суток боролась за жизнь, но травмы оказались серьёзными. В бреду, она повторяла: «Егор Максимов не будет искать отца. Марк, сынок, у тебя есть брат Егор. Найди его». Мы думали это бред. Отец хотел назвать Илью Егором, а мама не соглашалась. Ты сам не видишь, что мы похожи?

— Что-то общее есть.

— Я похож на отца, а Илья взял больше от мамы. Но и это не важно. После похорон мамы, я спросил у её подруги: знала ли она Егора Максимова? Она мне и рассказала о коротком романе отца с медсестрой.

— Илья пришёл в отделение после интернатуры, а Оля Максимова к этому времени уже пару-тройку лет работала у нас после училища. Завязался роман. Только отец твой не учёл, что тесть не даст дочь в обиду и не простит. Вот твой отец и струсил после разговора с ним. После родов Оля уже не вернулась в отделение. Ушла по собственному желанию в тубдиспансер. Мальчику было лет пять, когда она умерла. Мама твоя знала о Егоре и навещала его перед новым годом. Пока её отец был жив, делала это тайно от отца и мужа. Хотя мужу было по барабану. Ты меня извини, но твой отец был ещё тот ходок. Когда вы стали старше «утихомирился». Стал примерным семьянином. То, что вас любил, скрывать не стану, но за сироту обидно.

— Я рассказал обо всём Илье, и он был не в восторге от услышанной новости. «Отец был не прав, а парню мы теперь уже и не нужны. Он на год старше меня. Он вырос, Марк. Что ты ему можешь предложить? Ты посмотри на это его глазами. Первый вопрос, который возникает: почему сейчас, а не раньше? Если отец не хотел его признавать, почему он должен признать нас? Им не интересовались больше двадцати лет. Не знаю. Я бы, на его месте, послал вас к чёрту. Возможно, он был благодарен маме. А узнает, что она жена его отца, как воспримет новость? Давай оставим этот вопрос открытым. Одно то, что мы с тобой воспитывались в семье, а он рос в детском доме, даёт ему право ненавидеть нас вместе с отцом».

— От части, он был прав. Я познакомилась со своей матерью уже будучи студенткой, но так и не нашла общего языка. Нас «роднила» Кристина, — грустно сказала Алёна. — Отца сразу приняла в штыки, а позже подружилась. Видимо, всё дело в том, что он дал мне право выбора и не пытался переделать «под себя».

— У тебя есть предложение? — улыбнулся Егор, глядя на Марка.

— А тебе самому не интересен финал этой истории? Лично мне хочется ясности, но решение остаётся за тобой.

— Кто бы мог подумать, что приехав сюда из-за Алёны, я смогу найти и родственников. Сделаем тест ДНК и поставим точку в этой истории. Согласен?

— Хорошая мысль. Я перестану думать об этом и буду по ночам спать спокойно.

— Да, ребята, — вздохнул Дмитрий Николаевич. — Ваша история хлеще нашей. Разве я думал двенадцать лет назад, что моя жизнь так круто изменится. Тогда я думал только о своих капиталах. Теперь самому стыдно вспоминать. Кому был бы я нужен, когда капитал «лопнул»? Лера с Марком и Алёной вытащили меня из лап костлявой. Большие деньги это не только большие возможности, но и соблазн, часто граничащий с безумием. Есть у нас наглядный пример. Как там Пугачёва пела? «Жизнь невозможно повернуть назад». Скольких ошибок можно было избежать, — он вздохнул. — Думаю теперь, даже при отрицательном результате ДНК, вы ребята крепко «повязаны».

— Мне сходство и не давало покоя. Думаю, анализ это подтвердит.

Алёна и Егор расписались двадцать второго февраля и двадцать третьего ждали гостей. «Молодожёны» занимались на кухне праздничным обедом. Кристина, приехавшая с утра, помогала сестре и зятю, а её парень и дедушка занимались детьми. К обеду ждали подруг Алёны с детьми и мужьями, и брата Егора Марка с женой. Тест на родство между Егором и Марком выдал положительный результат. Это был ещё один повод для праздничного обеда в день защитника. Пожалуй, больше всех довольны были Никита и Егор. Мальчик от того, что у него теперь есть отец, а Егор от того, что у него появилась большая и дружная семья. Дмитрий Николаевич шутил:

— Егор, а для тебя сегодняшний день тройной праздник. Не будем придираться к мелочам. Во-первых, ты стал не только мужем, но и отцом. Во-вторых, обрёл старшего брата. В-третьих, ты ещё в армейском строю.

— Алёнка, ты могла предположить, что Егор и Илья окажутся братьями? — улыбнулась Кристина.

— Мне это и в голову не могло прийти. С Егором мы были знакомы всего два дня. История с беременностью, с отцом, и я уже не вспоминала Егора, хотя он первые года три-четыре звонил. Ни с Ильёй, ни с Марком речи о родственниках не велись. У меня нет привычки, копаться в родословных или прошлом человека. Если он захочет, сам расскажет. В нашей семье были свои скелеты в шкафу.

— Это я знаю. Но было ещё кое-что, о чём ты мне не сказала.

— Ты о чём?

— О моём отце.

— А ты себе этот вопрос задавала?

— Задавала.

— И к какому выводу пришла?

— Я Евгения и не помню, а Саша всегда был рядом. Я и маму не осуждаю и не оправдываю. Не будь этой глупости, и меня не было. Ты о ней скучаешь?

— Нет. Тебе это покажется странным, но моя мама, которая бабушка, любила меня просто за то, что я есть, а я любила её. Твоя мама любила больше себя, и немного тебя.

— Мы решили с Сашей ничего не менять и никого в это не посвящать. Какой из него отец?

— Это ваше право, Крис. Ты главное помни, что у тебя есть я. Плохая или хорошая, но я есть и в помощи не откажу.

— Жаль, у меня нет таких подруг как у тебя, а с сестрой мне повезло.

— Знаешь, год назад, мне на глаза попалось одно стихотворение Ларисы Лебедевой. Там была двойная фамилия, но я запомнила только одну и часть самого стиха. Она звучит примерно так:

«Когда тебя не слышат — не кричи.

Не слушают — не надрывайся в споре.

Дверь не открыли — больше не стучи.

Ведь пресным никогда