Смертельное танго - Татьяна Корсакова

— Вот на эти можешь смотреть и даже нюхать! — Он протянул букет Селене.

— Это тоже мне? — У нее было такое лицо… Данила вдруг испугался, что она расплачется. Неужели союзники обернулись врагами?

— Тебе не нравится? — Он хотел взять ее за руку, но не рискнул. Не готов он оказался к переменам: ни к тому, что творилось с Селеной, ни к своей собственной вдруг перевернувшейся с ног на голову жизни.

— Очень нравится. — Наконец она улыбнулась, светло и счастливо. И от улыбки ее по позвоночнику поползли мурашки.

— Тогда в чем дело? Почему ты до сих пор меня не поблагодарила и не поцеловала?

— Спасибо!

Селена склонилась над ним, не выпуская роз из рук. Длинные волосы занавесили ее лицо, но губы были совсем близко. В этот момент Данила понял, что никогда больше не согласится на дружеский поцелуй. Теперь ему нужно совсем другое…

Она вздохнула, как путник, нашедший наконец кров, обвила его шею руками. Ставшие вдруг ненужными розы посыпались на пол…

Он не помнил, как это случилось. Помнил лишь, что был неловок и нетерпелив. Помнил, что Селена была неловка и нетерпелива. Помнил, что долго не мог справиться с пуговицами на ее блузке. Помнил, как ее золотистая от загара кожа покрывалась мурашками от его поцелуев. Помнил неоновый свет, выплескивающийся из ее широко распахнутых глаз. Помнил улыбающуюся с серебряного медальона волчицу. Помнил, как Селена называла его Оборотнем. Помнил жгучую, стирающую все на своем пути радость обладания…

И только потом, когда все закончилось, понял, вот она — его судьба, тихо лежит рядом, улыбается уголками губ. Он сам ее выбрал, еще несколько лет назад. Он пометил ее медальоном, чтобы не потерять, и потерял… А она нашла его, негодница, нашла и не призналась. Больше года его судьба была его сиделкой, а он не знал, не догадывался, не чувствовал… Дурак!

— Почему ты молчала? — спросил он, касаясь губами ее виска.

— Не хотела тебе мешать. — Она уже не улыбалась, смотрела серьезно и даже настороженно. Ждала.

— Селена, — медальон под его пальцами казался горячим, — мы потеряли так много времени…

— А разве мы что-то потеряли, Оборотень?

Вот оно — счастье, настоящее, безграничное. Оно улыбается и задает каверзные вопросы, и полжизни хочется отдать за право владеть им безраздельно!

— Я затащил бы тебя в постель намного раньше, если бы знал, что ты — это она.

— А она лучше?

— Она? — Данила улыбнулся. — Она необычная, очень красивая. Она чувствует мой внутренний ритм, и у нее потрясающий аромат.

— А я?

— А ты — это она, только еще лучше…

Июнь выдался непривычно жарким, с южным зноем, ярким солнцем и редкими вечерними дождями. Настоящее лето, почти индийское!

Жизнь Селены наполнилась счастьем до краев. Элеонора оказалась права, она никогда не ошибалась. То девятилетней давности гадание сбылось. Теперь они с Данилой вместе, и ей больше нечего желать. Она самая счастливая женщина на Земле. И у Данилы все идет просто замечательно. Его дело перестало быть только хобби, и, кажется, оно вот-вот начнет приносить прибыль. Удачные контракты, неожиданные инвестиции, рекламная кампания — все и сразу, на первый взгляд почти без усилий. Но она-то знала, какой каторжный это труд. Помнила бессонные ночи, все до единой. Помнила посиделки на их хайтековской кухне и жаркие, до хрипоты, споры. Помнила нескончаемые переговоры и внезапные авралы, когда Данила срывался с места и не появлялся дома сутками, а потом возвращался смертельно усталый, с ввалившимися от бессонницы глазами, с дрожащими от кофеина руками, но бесконечно счастливый.

Июнь стал наградой им всем. В муках, спорах и творческих метаниях родилась их игра. Замечательная, интересная, необычная, в чем-то похожая на каждого из своих создателей: инфернальная, как Дакер, сумасшедшая, как Лемонтий, ошеломляющая, как Оборотень.

А они оказались хорошими ребятами — Дакер и Лемонтий! Пусть они были немного странными, безбашенно-гениальными и неформатными, но они были настоящими профессионалами и верными друзьями. Теперь, спустя полгода общения, Селена это понимала очень хорошо. Понимала и была им безмерно благодарна.

И остальные друзья Данилы, те, которых Селена помнила еще по «Основному инстинкту», тоже оказались неплохими ребятами. Старые друзья появились в их жизни не сразу, Данила позвал их на презентацию игры.

Клуб назывался «Тоска зеленая». Жертва, владелец клуба, был старинным приятелем Дакера. У Дакера имелось много таких вот странных приятелей, тех, кого Элеонора называла людьми с двойным дном. Жертва не был исключением. Высокий, болезненно-бледный, худой, со взглядом Безумного Шляпника. Встретишь такого ночью — испугаешься. А на самом деле милейшей души человек, лишь самую малость занудный. Так ведь он хозяин «Тоски», должен соответствовать.

Клуб был под стать хозяину: готический антураж, красно-черный интерьер, психоделическая музыка, официанты с лицами наемных убийц. Будь на то воля Селены, она бы выбрала место повеселее, но для их новорожденной игры, квеста с мрачным, мистическим сюжетом, «Тоска» подходила как нельзя лучше.

Старые знакомые Данилы появились ближе к ночи. Семеро человек. Высокий крашеный блондин, тот самый, который когда-то передал Селене медальон. Рыжий парень с открытым лицом и задорной улыбкой — Тигра. Длинноволосый брюнет под руку с миловидной, испуганно оглядывающейся по сторонам девушкой. Кажется, его сценический псевдоним — Жеребец. Бритоголовый мужчина атлетического сложения — Зверь. Незнакомая Селене брюнетка: худенькая, нервная, курящая сигарету за сигаретой. Седьмого гостя Селена узнала не сразу. В этом болезненно худом парне с землистым лицом и погасшими глазами было невозможно узнать Херувима. Что же с ним случилось?.. Селене вдруг захотелось коснуться его тонкого запястья, попытаться понять, может быть, даже помочь, но, натолкнувшись на стылый взгляд, она отшатнулась. Ему не нужна ее помощь, он убивает себя сам…

Пока мужчины обменивались приветствиями и рукопожатиями, женщины мерили друг друга настороженными взглядами. Миловидная девушка оказалась женой Жеребца. Нервную брюнетку Данила представил как Риту, свою старую знакомую. Возможно, они нашли бы общий язык и даже подружились, если бы не Оборотень… Нужно быть слепой, чтобы не заметить, что Рита в него влюблена. Рита любит Оборотня, а Оборотень любит ее, Селену. Вот такой треугольник… Какие уж тут теплые чувства?! Сохранить бы нейтралитет.

Крашеный блондин оказался администратором «Основного инстинкта».

— Эд. — Он пожал протянутую руку, скользнул взглядом по медальону, понимающе усмехнулся: — А мы, похоже, уже встречались?