Гонщик-2 - Дмитрий Николаевич Матвеев

насчет спрятанного оружия, и не зря: в кобуре на щиколотке нашелся «дерринджер», а в кармане — нож. И еще одно меня удивило: на шее вместо крестика висел небольшой ключик с затейливыми бороздками, сразу наводящий на мысль о банковских ячейках. Его я тоже изъял.

Пока возились с Савелием, последний бандит затих, кончился. Ну и ладно. Трогать его не стали, пусть полиция сама забирает. Я лишь карманы обшарил. Нашел не лишку: чуток денег да горсть картечных патронов. Деньги я отдал Ефиму, за что удостоился звания «барин» и поясного поклона с благодарностями. А патроны вместе с обрезом забрал себе и отправился к прадеду. Все так же, по приставной лестнице.

Тот встретил меня сидя на кровати: вся остальная мебель была свалена в баррикаду у двери. Я вытащил из кучи пару кресел и столик, предоставив Ефиму разгребать остальное.

Мы уселись друг против друга и какое-то время сидели молча, переваривая события этой ночи. Где-то рядом шкрябал мебелью о паркет Ефим, слабо стонали в туалетной комнате скорбные головой тати.

— Внук, — оживился вдруг дед, увидев, что один из шкафчиков встал на место. — Вот там, в верхнем отделении, была бутылочка подходящего напитка.

— А вам, Федор Васильевич, не будет вреда от того напитка?

— Что это ты снова на «вы» перешел, внук? Еще пару часов назад вполне нормально на «ты» обращался.

— Ну так время было такое, военное. А теперь, как будто, снова мир.

— А-а, оставь, — махнул он рукой. — Дозволяю на «ты». Заслужил. Но до шкафчика ты всё же сходи. Тебе тоже не помешает.

В указанном шкафчике среди осколков хрусталя обнаружилась бутылка «шустовского» и походный набор серебряных стопок. Я перенес добычу на столик, откупорил бутылку и разлил коньяк. По чуть-чуть, на палец.

— Ефиму тоже плесни. Только не как нам, доверху налей, а то он и не почувствует ничего.

Я повиновался.

Ефим, уже облагодетельствованный трофейными деньгами, стопку из княжеских рук воспринял как медаль на грудь. Лихо опрокинул посудину, поставил на стол, выдохнул в кулак, поклонился:

— Благодарствую, ваше сиятельство.

— Ну, ступай.

Ефим вернулся к прерванному занятию, а мы — к беседе.

— Надобно в город ехать, за полицией и доктором, — высказался князь. Васька-то, шофер мой, вместе с мобилем как раз в Тамбове, он нотариуса привезти должен. Я всё игрушку эту новомодную завести собирался, телефон. Но дорого больно сюда, в поместье, провода тянуть.

— Я бы рад, но мой мобиль не доезжая полумили до особняка на обочине стоит. Колесо сломилось.

— Ну, тогда только рассвета ждать. Сам-то починить сможешь?

— Разумеется. Если, конечно, никто из местных крестьян инструменты не попятит.

— Не боись. Тут я хозяин. Никто без моей воли даже горсть земли не возьмет.

Я подумал о Савелии, о его банде и промолчал.

— Ефим с тобой пойдет, поможет. Где подтолкнуть, где поддержать.

— Да! — вспомнил я. — Там где-то неподалеку парень на травке загорает, некий Гришка. Его бы развязать, да отпустить.

— Этот слабоумный? А он-то что там делал?

— Меня караулил. Чтобы, коли у сломанного мобиля появлюсь, к Савелию в дом отвел, вроде как за помощью. Некий Антип его привел, велел сторожить, да и ушел к Савелию на доклад.

— Кончился Антип, — неожиданно вмешался в наш разговор Ефим. — Упокой господи его душу.

Он размашисто перекрестился и продолжил возиться с мебелью.

— Помер Максим, ну и хрен с ним, — машинально отозвался я, разливая по второй.

— Ох и охальник ты, внучок, — погрозил пальцем прадед, однако же изволил хохотнуть. — Ну, давай, чтобы никто и никогда не мог помешать исполнению наших желаний.

Чокнулись, опрокинули. В голове чуток зашумело.

— Федор Васильевич, закуску бы какую надо сообразить. Я схожу, женщин из заточения освобожу и дань с них за это возьму.

— А куда идти-то знаешь?

— Да вот, Ефим и проводит.

Мужик аккурат к этому времени закончил разбирать мебельный завал.

Когда я вернулся через полчаса, князь уже придремал прямо в кресле. Я подумал-подумал, и не стал его будить. Всё же не двадцать лет человеку, а ночка выдалась волнительная. Вышел в соседнюю комнату, сдернул чехол с ближайшего дивана и завалился, поставив блюдо с закусками прямо на пол. Кажется, я так ничего и не съел: сон настиг меня раньше.

Следующий день прошел суматошно. Полиция, доктора, нотариус, снова полиция… Я пришел домой поздно вечером, и едва смог раздеться прежде, чем меня сморило. Когда же я соизволил выспаться, из мастерской уже доносился стук молотка по железу: неугомонный Клейст что-то уже делал с «Молнией». Правду сказать, вчера мобилю досталось. Всё-таки, катание по тамбовским хлябям неслабое испытание для техники. Тем больше оснований гордиться: если не считать поломки колеса, аппарат безупречно выдержал все издевательства над собой. И ездить на нем стало намного более комфортно, и уже гораздо ближе к некогда привычным мне автомобилям.

Детей в доме не было: учеба, но на столе мне был оставлен завтрак, к этому времени уже безнадёжно остывший. Я уселся за стол, налил себе чуть теплого чаю, снял салфетку, прикрывающую уже несколько зачерствевшие и безнадежно остывшие булки, и лишь намазывая первую из них маслом, увидел среди приборов знакомый узкий голубой конверт. И откуда-то в душе возникло чувство гадливости.

— Что, вспомнила о забавной игрушке? — хмыкнул я себе под нос, — или время внезапно освободилось?

Я позавтракал, убрал приборы и лишь после этого вскрыл письмо. Баронесса Сердобина называла меня Володенькой и зазывала меня на ближайшие выходные в гости. На танцевальную вечеринку. У меня на тот день были совершенно иные планы, и теперь предстояло выбрать: щедрая и страстная помещица Томилина или не вполне искренняя и вполне двуличная баронесса Сердобина с неразбуженной еще чувственностью.

Теперь, когда мой переход в новый статус являлся делом времени, подходящей парой не казались ни помещица, которая понимала это едва ли не с первой нашей встречи, ни баронесса, которая, кажется решила заполучить меня в мужья. В принципе, для меня выбор был однозначным. Но проклятые светские условности могли диктовать выбор совершенно противоположный. Я знал лишь одного человека, который мог бы помочь мне определиться. Но идти в гости к Игнатьевым не хотелось совершенно. Впрочем, есть еще редакция «Ведомостей», и там вполне возможно если не изловить корреспондента, то выяснить его местоположение.

Впрочем, ездить никуда не пришлось, Игнатьев прикатил сам.

—