Потапыч - Павел Юрьевич Беляев

Так совместными усилиями, работая локтями, кулаками, палками и меля языком, мы не просто распахнули двери, но даже протолкались к лестнице против бурного течения, которым хлынули на нас обезумевшие от страха пациенты, коих чуть заживо не закрыли с ужасными чудовищами.

И в этот момент раздалась настоящая канонада из взрывов, помноженная на большие пространства больничных лестниц. Короче, грохот стоял такой, что у меня заложило уши настолько, что несколько минут я ничего не слышал от слова «совсем».

Но это был хороший знак. Потому что когда мы пробились к перилам, то увидели Хали-Гали в окружении ещё двух тёмных, кажется мужских, фигур. Эти пацаны руками и ногами пытались отбиваться от нескольких наседавших чудовищ разом, а Хали-Гали, наш отчаянный гений и чёртов герой, зажигал сразу по несколько бомбочек и бросал в самую гущу, прямо туда, где всё ходило ходуном от бурых шубок.

Я, Глюкер и Рита на миг вцепились в деревянные поручни перил, пытаясь лучше разглядеть, что там происходит. Наверное, мы были просто растеряны — всё-таки пробиваться через хоть и многочисленных, но таких простых и понятных ребят чисто морально куда проще, чем столкнуться с целым бушующим морем чудовищ.

Наверное, всё-таки хорошо, что было темно. Если бы мы смогли разглядеть всё отчётливо, то сто процентов сошли бы с ума. Я-то уж точно.

— Глюкер, где твои бомбы? — выпалил я.

— Ща всё будет!

И, следуя примеру Хали-Гали, толстый чиркнул о коробок сразу несколько бомбочек и бросил в самую гущу существ.

Грохнуло. Запищали. Кто-то завыл.

— Ребят, — сказал Мишка, — мы тут с Кирой ещё кое-что прихватили.

Мы повернулись к нему. Чтобы лучше разглядеть, пришлось сощуриться и с некоторым трудом сфокусировать зрение.

Миха держал наши вывернутые наизнанку прищепки, из которых мы смастерили самострелы.

Самострелы!

— Хали-Гали, — заорал Глюкер во всю моченьку своих лёгких. — Дуй сюда! Прикрываем!

Мы чиркнули спичками, а потом резко надавили на жёсткую скобу прищепок, и вниз полетели маленькие горящие стрелы. Больше половины которых, правда, потухло ещё в полёте. Но несколько всё же долетели! Долетели!

Глюкер шарахнул своим детским динамитом.

Хали-Гали тоже бросил несколько бомбочек и вместе с теми пацанами, которые помогали ему отбиться, медленно пошёл наверх.

Ещё через минуту к ним сбежал Рита и, размахивая «осиновым» колом, принялся разбрасывать тварей, как кегли для игры в городки.

Когда ребятам удалось оторваться более чем на две ступеньки, Глюкер решился на отчаянный шаг: он зажёг спичку и, засунув её в коробок с бомбочками, бросил прямо перед наступающими рядами крыс.

— Открывайте рот, а то ща контузит! — заорал он сразу же после этого. — Я в каком-то кине видал!

Мы поразевали рты, и грохнуло.

Несколько — может, чуть больше, чем несколько — крыс успели пробежать, но следующих за ними размолотило в фарш.

— Офигеть, — поражённо выдохнул Глюкер, совершенно не ожидавший такого эффекта, и закрыл рот.

После этой дерзкой атаки в рядах тварей проскользнуло замешательство. На какой-то момент они все остановились, переваривая произошедшее. Наверное, это был явный и самый лучший признак того, что у них есть какие-то зачатки разума. Но самое главное, что это дало нам время помочь Хали-Гали дотащиться до отделения и даже закрыть двери.

— Теперь все! — выпалил я, задыхаясь. От пережитого, от того, с какой скоростью и какими физическими усилиями это всё пришлось пережить, в груди у меня горело огнём, но я всё-таки был счастлив. Хали-Гали жив, он с нами. Мы отбили его, когда казалось, что всё уже кончено!

Как будто подслушав мои мысли, Глюкер похлопал нашего заводилу по согбенной спине и спросил:

— Ты как? Жив? Жив… Ёлы-палы, Хали-Гали, ты жив!

И толстый крепко обнял нашего «рядового Райана».

— Хорошо, — кивнул Мишка. — Тогда разбирайте.

Рядом с Леной на кушетку из Мишкиного кармана перекочевали телефоны. В основной массе это были смартфоны, среди которых нашлось два кнопочных и даже один КПК древнего образца — с выдвижной клавиатурой. Правда, никто так и не признался, чей это антиквариат. В какой-то момент я хотел забрать его себе, но постеснялся — всё-таки чужое. Хотя вещь классная. Дурак тот, кто не признался.

Тем временем твари несколько раз предприняли попытку вломиться, но старые двери с «замыленными» стёклами каким-то чудом выдержали этот натиск, и на время всё стихло.

Однако мы знали, что это ещё не конец. Далеко не конец.

Глюкер оглядел нас и спросил:

— Что будем делать?

А действительно, что?

Мы стояли посреди мрачного больничного коридора, который освещался лишь уличными фонарями, кое-как пробивавшемся в торцевые окна с двух сторон этажа. В паре мест, правда, ещё были распахнуты палаты, из которых слабо сочилась какая-то жалкая пародия на свет.

Я увидел, как переглянулись Софа и Рита, и тут же ощутил резкий укол ревности. Возможно, переглянулся и ещё кто-то, — не знаю, в эдакой темени поди разбери — но, в общем-то, для меня главным было, что друг с другом переглянулись вот именно эти двое.

Только один человек рядом не обращал на нас внимание.

Вика стояла у своей сестры и всё наглаживала её голову. При этом новенькая всё твердила ласковые слова — одни и те же по кругу, как какое-то заклинание.

Было очень душно от того, сколько народа собралось — считай, сразу три отделения набилось в узком коридоре травматологии.

Вопрос «Что делать?» звучал не только из уст Глюкера. Его то и дело можно было услышать из самых разных участков толпы. А также: «Что это было?» Звучали самые глупые и нелепые предположения от позвать взрослых — хотя все уже наверняка знали, что те спят мёртвым сном — до попытаться сбежать через окно.

Смыться в окно, ага. С пятого-то этажа.

Другие ребята похватались за телефоны (не всегда свои) и до полного безумия тыкали пальцами в сенсорные экраны и скрипели силиконовыми кнопками в тщетных попытках дозвониться хоть до кого-то.

— Тупая идея. Когда Она приходит, то связь перестаёт работать, — сказала Вика, не отрываясь от сестры.

— Так что нам, блин, делать? — ещё раз спросил Глюкер, только уже громче. — Ты одна уже с ней сталкивалась, расскажи, чего нам ждать?

— Я уже говорила.

— Я этого не слышал, — настаивал толстый.

Новенькая уж было открыла рот, как её прервал карикатурный смех, как у диснеевских злодеев. Он прокатился по коридору, отразился от выкрашенных стен. У нас на головах волосы встали дыбом.

— Давай, Викуля, расскажи ему обо мне! Мы же с тобой давние подруги! Ты познакомишь меня со своими новыми друзьями?

Девчонка вцепилась в своего медведя и задрала голову. Я видел, как