Проклятый эксперимент. Магиня - Вера Чиркова

– Экард, – не выдержал Тайдир, – может, ты все же скажешь нам, что произошло?

– Он ушел туда, – глухо буркнул отшельник и скрипнул зубами.

– Кто? – не поняла Лиарена. – Истрис? Зелен? И куда «туда»?

– Барент. В пещеры отступников.

– Но почему за Барента должна волноваться именно моя жена? – недоуменно осведомился дорин, оглянулся на дорину и помрачнел, рассмотрев ее побелевшее лицо. – Или он… оставил какое-то послание?

– Нет. Просто Бар очень изменился в последнее время, – ответил за Экарда появившийся в углу столовой Ильтар. – Однако Лиарене не в чем себя винить. Я точно знаю: ему никто не давал права надеяться на особое отношение.

– Когда он ушел?

– Вчера, – сердито буркнул Экард. – Нарочно выбрал место, где каверны открываются чаще всего. Мы сами все видели, но остановить его не успели.

– А зеркало… еще не открылось? – с надеждой произнесла дорина и оглянулась на мужа: – Тай, я думаю, мне нужно немного подежурить в убежище.

– Это лишнее, – пресек ее порыв отшельник. – Там и так все время кто-то дежурит. Но если он появится и захочет с тобой поговорить, я пришлю срочный сигнал. Разумеется, если Тайдир не против.

– Я не против, – мрачно сообщил дорин. – Но пойду вместе с женой. Пусть разговаривает с ней, глядя мне в глаза! Я вообще не понимаю, чего он хотел добиться этим поступком.

– Насколько я его знаю, – тихо произнес Ильтар, – ничего он не хотел. Просто посчитал, что без любимой женщины его жизнь ничего не стоит, и решил пожертвовать собой ради ответа на проклятую задачу. Пленники ведь так и не осмелились преступить клятву, иначе уже открыли бы зеркало.

– Или им не позволяют ее нарушать, – хмуро добавил Экард. – И сейчас я очень надеюсь только на то, что он придумал какой-нибудь способ передать нам сообщение в обход зеркала. Хотя могу теперь признаться… лично мне такой способ найти не удалось.

– Отец?! – встревоженно уставилась на отшельника магиня. – Неужели ты тоже?..

– Согласись, у меня было значительно больше веских причин попасть туда, чем у него, – горько усмехнулся Экард. – Но теперь можешь не переживать, повторять подвиг Барента я не собираюсь.

– Никто не собирается, – вздохнул Ильтар. – Если не появится особой необходимости. А вас мы просто хотели предупредить… на всякий случай.

После ухода магистров Тайдир сел рядом с женой, притянул ее к себе и развернул так, чтобы видеть глаза любимой.

– Ты его жалеешь?

– Тай… мне трудно объяснить, но это не совсем жалость. Скорее я испытываю сожаление… или сострадание, как к человеку, который не сумел справиться с понесшей его лошадью и свалился с кручи. Но при этом я не могу не осознавать, как ему больно и обидно. Только очень злые люди с абсолютно черной душой радуются чужим бедам, так всегда говорит моя матушка.

– Как ни странно, но мне тоже его жаль… и еще досадно, он ведь порядочный человек и сильный путник. Раньше мы даже дружили.

– Надеюсь, теперь они все же откроют зеркало, – голос Лиарены невольно дрогнул, и она крепче прижалась к мужу, – и ему удастся все объяснить магистрам.

– Но если возникнет такая нужда, прошу, не уходи одна, прихвати меня, – целуя любимую, снова напомнил ей про обещание дорин, мысленно давая себе клятву не оставлять жену в одиночестве даже ненадолго.

Однако зеркало оставалось холодным и безразличным к постоянно дежурившим в столовой магам целых пять суток. Все свободные путники под тем или иным предлогом умудрялись не однажды перейти в убежище, но неизменно возвращались ни с чем. Лиарена тоже не смогла выдержать неизвестности и каждый вечер ходила туда вместе с мужем – якобы проведать отца.

Экард делал вид, будто верит этому поводу, и абсолютно искренне радовался встречам с дочерью и зятем. Хотя и был постоянно занят какими-то опытами, которые магистры устраивали в той самой пещере, где Лиарена когда-то училась делать разноцветные плети. Магиню туда не пускали, как, впрочем, и остальных младших магов, но она и не стремилась совать нос в чужие тайны. Ей хватало и своих забот, жизнь внезапно оказалась плотно заполненной мужем, ребенком, обязанностями дорины и прочими хлопотами. Да и тренировки Лиарена не бросала ни на день, открывая все новые возможности и достоинства в случайно обретенном зеркальном щите, не пропускающем наружу даже отсвета ауры.

Утром шестого дня, считая от исчезновения Барента, дорина, как обычно, сидела в детской комнате, помогала Устине переодевать Карика и наслаждалась солнечными лучами и теплым ветерком, проникающими через распахнутые настежь окна. За ними нежно голубело небо, украшенное редкими перьями легких облаков, щебетали в кронах старых груш птички, и все вокруг просто дышало безмятежностью.

Темный клубок тумана, внезапно вспухший возле окна, в первый момент показался Лиарене настолько чуждым этому умиротворенному покою, что она даже на миг растерялась. И не сразу уяснила смысл слов торопливо выглянувшего из тумана Ильтара, приказавшего срочно идти в убежище.

Но уже в следующую минуту, поспешно поцеловав в щечку Карика и сунув его няне, магиня открывала свой путь, чтобы через миг оказаться на замковой стене. Придерживая волосы, которые норовил растрепать неожиданный ветерок, дорина нетерпеливо озирала хозяйственный двор и постройки в поисках высокой фигуры мужа. А едва разглядев Тайдира неподалеку от птичьего двора, не задумываясь перешла туда. Нетерпение сжигало ей душу, и было вовсе не до предосторожности и рассуждений о том, как отреагируют на такой фокус недавно прибывшие из поместья женщины.

– Ох боги, – картинно схватилась за полную грудь моложавая птичница и тряхнула кокетливо выпущенными из-под платка соломенными кудряшками. – Как я перепугалась!

– Привыкай, тут маги только так и ходят, – сердито прицыкнул на нее стоящий неподалеку воин и вежливо склонил перед Лиареной голову в знак приветствия.

– Доброе утро, – кратко кивнула им дорина и взяла мужа под руку. – Идем, нас зовут.

– Доброго утречка, дорина, – донеслось до нее сквозь туман слащавое приветствие птичницы.

– Мне кажется или у тебя все служанки намного наглее, чем у батюшки? – вздохнула Лиарена, едва путь перенес их в убежище Миттена.

Непочтение птичницы почему-то неприятно царапнуло ей душу, невольно напомнив о доброжелательности и сердечности домочадцев в доме дорина Симорна.

– Добрые и душевные исчезли из моего дома десять лет назад, – невесело вздохнул Тайдир, шагая за почти бегущей женой. – И с тех пор в замок никто, кроме нахальных и смелых, идти не хотел, боялись.

Щеки дорины словно огнем опалил стыд, она остановилась и резко повернулась к мужу, от неожиданности налетевшему на нее.

– Лиа?!

– Извини… я не должна была этого говорить.

– Не извиняйся, мне тоже не понравилось ее поведение. И как только мы вернемся, сделаю ей предупреждение, – твердо произнес Тай, успокаивающе касаясь губами алеющей щечки любимой. – А зачем мы сюда пришли, зеркало открылось?

– Ильтар позвал, но зачем, не сказал, очень спешил, – снова повернулась к ведущему в столовую проходу Лиарена. – Но мне почему-то страшновато… и совестно. Я в прошлый раз все высказала матери, а потом попыталась поставить себя на их место и поняла, как некрасиво поступила. Ведь никому не известно, чего стоит им это молчание. Вряд ли я сама смогла бы сдержаться, если стояла по ту сторону зеркала.

– Не вини себя. Кто-то же должен был сказать им про наши чувства и намерения? Они должны понимать: когда-нибудь магистрам все равно придется разрушить эту проклятую ленту, иначе война с болотом будет тянуться бесконечно. Сейчас серые начали запускать намного меньше капсул, но, как считает Дзерн, это ненадолго. Ведь не ради же удовольствия они забрасывали раньше столько монстров? На днях Ильтар заикнулся о каком-то решении, однако подробнее рассказывать не стал.

– Наверное, открылось, – взволнованно перебила его дорина, первой добравшаяся до верхних ступеней, откуда уже видно было широко распахнутую двустворчатую дверь в столовую.

И не только дверь, но и спины магов, в полном молчании застывших перед зеркалом.

Глава 21

Крепче сжав губы, Лиарена шагнула к собратьям по обители, намереваясь обойти их сбоку, но кто-то расслышал шаги, оглянулся и отступил в сторону. Тут же, словно только этого движения и ожидали, расступились и остальные, и дорина неожиданно для себя оказалась перед заветным окном в проклятое убежище.

Поспешно вгляделась в гладкую поверхность, за которой виднелась плохо освещенная пещера, и почувствовала, как холодеет в груди. Узники по-прежнему стояли молча, с внешним безразличием разглядывая пришедших на встречу с ними магов. И только по подергиванию век да по скорбно опущенным уголкам поджатых губ можно было догадаться о спрятанных под этим равнодушием горечи и безнадежности.