Мираж - Сохейр Хашогги

Да, Амира слышала и от других, что во время медового месяца мужчины бывают ненасытны и бесконечно долго готовы терзать своих молодых жен. Амира уснула, не успев как следует обдумать положение, в котором оказалась.

Проснувшись, она увидела одетого в вечерний костюм Али, который спал рядом с ней.

Шелковая пижама была брошена на пол. Молодая женщина не знала, что делать, но голод заставил ее встать с постели. Она осторожно прошла в гостиную и по телефону позвонила в ресторан, она видела, как это делал Али.

Она заказала свежие фрукты, чай, кофе, тосты и сладкие булочки. Одевшись, Амира встретила вскоре появившуюся официантку и попросила ее сервировать стол на террасе, откуда открывался чудесный вид на парк, раскинувшийся вокруг отеля.

Услышав в спальне шум, Амира на цыпочках подошла к двери и заглянула внутрь. Али беспокойно ворочался на постели. Она тихонько окликнула мужа по имени. Али открыл глаза — взор его был мутным и бессмысленным.

— Принести тебе кофе? — спросила Амира.

— Виски, — коротко отрезал Али.

Она была изумлена, но ничего не сказала. Али — ее муж и она, как примерная жена, не имеет права задавать ему лишних вопросов.

— На Западе, Амира, это называется похмелье. При таких делах виски — первейшее и лучшее лекарство.

Она принесла мужу бутылку и рюмку. Али захватил и то, и другое в туалет, потом в ванную. Амира слышала, как он включил душ.

Через полчаса он вернулся, улыбающийся и посвежевший.

— Вот так лучше, не правда ли? — спросил он довольным тоном.

Амира улыбнулась ему в ответ. Али и вправду окончательно пришел в себя. Она от души надеялась, что сегодня вечером он не будет снова так много пить.

Однако следующие несколько дней прошли по ставшему уже привычным сценарию: несколько часов осмотра достопримечательностей, покупки в европейских бутиках и изысканный обед в ресторане. Вечера посвящались Амире: она впервые в жизни побывала на балете («Жизель») и в опере («Мадам Баттерфляй»). Ночью Али направлялся в казино и, играя до утра, каждый раз напивался до бесчувствия, предоставляя Амире спать в одиночестве.

На пятый день медового месяца, когда Амира была уже готова взбунтоваться, Али вдруг объявил, что сегодня у них будет особенный, чудесный вечер.

В тот же день роскошная яхта, плавно покачиваясь, понесла молодоженов по водам Босфора между европейским и азиатским берегами. Али продолжал исполнять роль гида.

— Дворец Долмабахча, — говорил он, указывая на сказочный белоснежный замок, выстроенный в стиле турецко-индийского барокко. — Он был построен султаном Абдулмеджидом как летняя резиденция. Здесь он наслаждался прохладным бризом, который обвевает сейчас нас с тобой.

Амира закрыла глаза, отдавшись приятной истоме. Было такое чувство, словно муж вернулся к ней после недолгой, но мучительной разлуки. Никакого шотландского виски и никаких казино. Сегодня Али решил побыть с женой.

Одетый в белое стюард принес шампанское и бюрек — трубочки из слоеного теста с брынзой и специями. Потом появились голубцы в виноградных листьях и артишоки в масле вместе с люля-кебабом и йогуртом. На десерт были поданы фрукты.

— Еда простая, но очень здоровая, правда? — спросил Али.

— Да, — согласилась Амира. — Если ты захочешь, я смогу дома приготовить все эти блюда.

— На королевской кухне есть турецкий повар, — заметил Али, но, заметив огорчение жены, поспешил добавить: — Но я буду просто счастлив, если ты проследишь за тем, как он готовит для нас.

— Я сделаю все, что ты захочешь — нежно улыбнувшись, сказала Амира.

Когда унесли грязную посуду, молодожены откинулись на мягкие подушки. Плавная качка ласкового, спокойного моря убаюкивала. Али гладил жену по голове в такт движениям яхты, и Амира тихо уснула, заинтригованная своим безумно красивым, но весьма загадочным мужем.

Супружеская жизнь

Скучные, заполненные прекрасным ничегонеделаньем дни и долгие сонные вечера — таков был распорядок жизни Амиры в королевском дворце. Как же быстро она к нему привыкла, точно так же, как к массажистке, разминавший ее мышцы, к парикмахеру и визажистке, к гадалке, предсказывающей будущее.

Родительский дом был полон разнообразных удобств, но то, что Амира увидела во дворце, превосходило самое смелое воображение. Что бы Амира ни пожелала, это тут же оказывалось под рукой. Если вдруг чего-то нельзя было найти во дворце немедленно, то это что-то на следующее же утро доставалось самолетом из любой точки земного шара. Еда, одежда, электроника, дамские безделушки и развлечения — Амира ни в чем не знала отказа.

Уезжая за границу, Али всегда брал с собой жену. Амира посещала концерты и спектакли, оперы и балеты. Она увидела все легендарные места, о которых мечтала еще в детстве.

Свобода за границей была полная, там Амира ни разу не показалась на улице с закрытым лицом. Эти поездки были для молодой женщины мечтой наяву, грезами, ставшими реальностью. А потом следовало возвращение в тесный мирок аль-Ремаля… Амира не раз задавала себе вопрос: где в этом мире реальность, а где прекрасный сон?

Во дворце она редко бывала одна, но почти всегда испытывала одиночество. Дворец, особенно его женская половина, был густо заселен королевскими женами и наложницами, их дочерьми и золовками. Даже Зейнаб, у которой был свой дом, большую часть времени проводила во дворце.

Главным лицом на женской половине была, разумеется, королева Фаиза. Именно она настояла на строительстве общей бани — хаммама. И вот Амира сидит на мраморной скамье в просторном банном зале, стены которого выложены мозаичной плиткой в голубых и зеленоватых тонах. Под потолком расположены окна, пробитые в форме ограненных алмазов, вдоль стен тянутся трубы с кранами, через которые в баню подается горячий пар. Из вмонтированной в стены стереосистемы целый день тихо льется легкая музыка, которую так любит королева.

Фаиза считает, что ходить в хаммам — это старинный обычай, достойный того, чтобы его придерживаться.

— Все это чепуха, — утверждает Зейнаб, привольно раскинувшаяся на соседней скамье. — Фаиза придумала устроить хаммам, чтобы иметь лишний повод поворчать и придраться.

За полгода замужества Амира очень многое узнала о закулисной стороне дворцовой жизни от неисправимой сплетницы Зейнаб, которая утверждала, что королева распоряжается и любовными утехами своего августейшего супруга.

— Присмотрись, — говорила Зейнаб, — и ты сама все поймешь. Когда король становится не в меру раздражительным и начинает срываться по пустякам, мать понимает, что ему нужна новая женщина. И она ее находит — отыскивает молоденькую, смазливую девственницу. Девицу под тем или иным предлогом посылают в спальню к королю, и voila[2], все устраивается отличнейшим образом. Когда король вновь становится раздражительным и злым, девицу куда-нибудь пристраивают, а вместо нее приводят другую. Здорово, правда?