Дай мне второй шанс (СИ) - Тата Сибирская

Утыкаюсь лбом в Сашину грудь и чувствую нежный поцелуй в макушку, и такие уже привычные, надежные, дурманящие объятья.

— Всегда разговаривай со мной, слышишь? — говорит, уткнувшись подбородком в макушку. — Я не хочу чтобы между нами встали недомолвки.

Ох, знала бы, как скоро его просьба станет, как никогда актуальной…

Глава 27

В пятницу я сижу за своим новым рабочим столом в новом кабинете и в новой должности. Временно конечно, но все же. Саша держит слово и вот по выходу из “отпуска” я стажируюсь на должность “помощник руководителя”.

Он подвозит меня на работу, а сам уезжает, у него сегодня “разъездной” день. А я потихоньку вливаюсь в новую работу, закопавшись в бумажках по самую макушку.

Петя и племянники остались у меня. Саша оказался как всегда прав, мне было бы не спокойно зная, что они где-то там, поэтому запихав все свои эмоции куда подальше, предложила Пете остаться. Не могу сказать, что у нас прям “мир, дружба, жвачка”, но я вчера старалась держать себя в руках и получалось очень даже неплохо, Саша в очередной раз помог.

Никогда не могла бы подумать, но… мы весь вечер переписывались в мессенджере. О всякой ерунде, буквально ни о чем — он скидывал смешные картинки, короткие видео. Первую картинку я получила через пару минут после того, как он ушел, последнюю уже глубоко за полночь, а утром он ждал меня у подъезда.

Его забота не оставляет равнодушной. И если раньше его в моей жизни было совсем мало, то с каждым днем все больше и вот уже нет ни часа, который бы так или иначе не был бы связан с ним. Он заполняет собой все пространство вокруг меня и мне это нравится. Без него уже пусто. По другому уже не хочется.

С работы сбегаю пораньше и еду в больницу к сестре. То, что произошло вчера, не дает мне покоя. Ей нельзя волноваться, а вчера слишком очевидно нервничала.

— Привет, — захожу в палату и присаживаюсь возле постели.

Леська смотрит что-то в телефоне, убирает, как только видит меня:

— Привет, — лишь на короткий миг поднимает на меня глаза, а потом снова опускает — стыдно.

— Как себя чувствуешь?

— Сегодня уже хорошо. — нервно мнет пальцами больничное одеяло, под которым лежит, — Юль прости меня.

— Леська, — качаю головой. В груди тяжесть, которая мешает дышать, — эта не та ситуация, где нужно говорить “прости”. Тебе у меня точно не за что просить прощения, но вчера… ты понимаешь какие могли быть последствия. Не мне это говорить, но ты беременна и тебе сейчас хоть конец света, ты должна оставаться спокойной. Ради малыша.

— Я знаю, — она еще ниже опускает голову, — я проснулась сегодня и так испугалась, что вчера могла нанести вред ребенку.

Сестра опускает руку на живот и нежно гладит. Ее губы трогает робкая, но счастливая улыбка.

Там, в слегка выпуклом после первых родов животе, растет мой племянник или племянница. Я уверена, еще одна маленькая непоседа в команду к Мише и Маше.

— Лесь, меня волнует то, как вы будете дальше? У вас двое детей, будет третий и вы оба не те люди, которые могут самоустраниться, забыв про своих деток. Он будет к ним приходить, вам нужно как то общаться… Как ты собираешься это делать? Если у тебя такая реакция на него.

Сейчас совсем не время об этом спрашивать, но спросить нужно. Я должна понимать, чем могу ей помочь. Саша говорил не втягиваться в конфликт, я не стану, но выслушать и поддержать сестру, даже не просто хочу, обязана. Остаться в стороне не смогу и не буду.

— Сведу к минимуму наше общение. Отдала детей, он пообщался, сходил погулять, вернул. Я больше никому не позволю влезть в мою жизнь и жизнь своих детей. — запально говорит сестра, вдруг превратившись из забитой пташки в боевого орла на страже семьи.

— А кому позволила влезть в семью? — спросить аккуратно не получается. Это больная точка, и я на нее надавила. Вот только, я уверена, что Леське не с кем было посоветоваться, да и просто высказаться, а это нужно сделать, хотя бы для того, чтобы не вариться во всем этом. Нужно вскрыть нарыв, — Лесь, ты можешь мне все рассказать…

И она рассказывает, вот только совсем не то, что я ожидаю.

— Ты спросила изменял ли он мне? Я тогда промолчала, — начинает она, — в привычном смысле этого слова — нет, не изменял. Предал, растоптал, уничтожил… это больше подойдет. У него есть еще ребенок Юль.

На какое-то время просто теряю дар речи.

— Ребенок? Не от тебя? — да, глупый вопрос, но умных не осталось. Все вытеснила шоковая новость. Вот только как в этой ситуации он мог ей не изменять “в привычном смысле” пока не понимаю.

— Нет, не от меня. — качает головой сестра, отворачиваясь к окну. — Я ведь тоже чувствовала на себе, что наш с тобой отец не подарок, — переводит тему или… просто решает зайти издалека, — и тут появился он, красивый, напористый, с нахальной улыбкой и не понимающий слова “нет”. А самое главное, не смотря на отца, умудрялся быть со мной, — ее губ касается теплая улыбка, — это было какое-то невероятное комбо из влюбленности и благодарности, что показал “мир”, на который отец нам запрещал даже смотреть. И я пыталась стать для него идеальной женой — готовила, создавала уют дома, придумывала интересный совместный отдых — мы были, как в раю. А когда родились двойняшки… — Леська счастливо усмехается и будто переносится в то время.

Ее взгляд направлен в окно, но я уверена, она там ничего не видит, ее мысли далеки от разглядывания пейзажей за окном. Она сейчас такая спокойная, умиротворенная… счастливая.

— А потом начался ад, — голос сестры дрогнул, а мысли, отразившиеся на ее лице, уже не были столь радужными, как раньше. — Вернулась его бывшая девушка, они расстались восемь лет назад. Она тогда была беременна и вернулась с его дочерью. А Петя… ты понимаешь, — Леська порывисто разворачивается ко мне, — я так привыкла, что он только наш — мой и Миши с Машей, и больше ничей. Наш, понимаешь? А Петя, он не мог все это так оставить и стал налаживать отношения с девочкой. Вечерами часто торчал там, проводил с ней выходные, мне показалось, что я теряю его, что он отдаляется и ничего не рассказывал. Попросту врал, — по щекам