Добрым словом и револьвером - Алексей Махров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я по привычке продолжал держать флаг на эсминце «Бешеный», уступив мостик «Георгия» адмиралу Казнакову.
«Бешеные псы» тоже подверглись небольшой модернизации — стоящие на них «корбуты» форсировали до 22 тысяч лошадиных сил, что позволило довольно легким корабликам развить скорость полного хода в 33 узла. С такой «космической» скоростью здесь и сейчас по морю не бегал никто — даже начавшие появляться в разных цивилизованных странах моторные катера (с двигателями внутреннего сгорания, купленными в Стальграде).
Еще в нашей эскадре шли два новейших авианосца «Добрыня Никитич» и «Алеша Попович», несущие по тридцать планеров каждый. Корабли, хоть и назывались авианосцами, на «Энтерпрайз» или «Нимиц» нисколько не походили — их построили на базе корпуса и силовых агрегатов эсминцев типа «Бешеный», соорудив вместо артиллерийских башен, торпедных установок и надстройки закрытый ангар с большой полетной палубой сверху. «Взлетка» была приличных размеров — 100 метров в длину и 12 в ширину. А ведь самому новому двухместному варианту дельтаплана с мотором типа «звезда» хватало для взлета всего 30 метров и 20 метров для посадки. Явный перебор по габаритам, ведь на списанной в учебные суда плавбазе «Днепр» (носителе разведывательно-дозорных планеров) полетная палуба была в два раза меньше. Но в том-то и дело, что авианосцы «затачивались» под «настоящие» самолеты. Которые, насколько я знал, в данный момент проходили летные испытания.
С авиков постоянно взлетали и уходили в дозор отчаянные морские летчики. Я бы ни за что не рискнул летать над морем на этой странной конструкции, изобретенной «по памяти» инженером Гореглядом. Над землей я пару раз летал… Пассажиром! Но эти ребята… Да им после каждого обыденного полета надо по ордену давать! Их нелегкая и опасная работа давала нам видение обстановки до 70 километров вокруг. Никто не мог подойти к нам днем незамеченным.
Поэтому приближение австрийского флота мы засекли своевременно.
Радиостанции на кораблях работали исправно и новости «с фронтов» из Ставки командующего мы получали регулярно. И знали, что сербы и черногорцы, под шумок, решили отхватить себе по кусочку Австро-Венгрии. А чего? России можно, а лимитрофам нет? И доблестные «братушки» ввели свои войска на территорию сопредельного государства, даже не заморачиваясь объявлением войны. В частности, черногорцы нацелились на город-крепость Рагуза, который в моём времени назывался Дубровник. И захватили город после непродолжительного штурма, поскольку австрийских солдат там было мало и их моральный дух был низок.
Однако австриякам, почему-то, такие телодвижения какой-то «шелупони» не понравились. И они решили отбить город. Для чего посадили пять тысяч пехотинцев и тысячу кавалеристов (с лошадьми) на семь транспортов (не специальных, понятное дело, а просто реквизированных для военных нужд «купцов»). Для прикрытия смелой десантной операции задействовали весь свой «могучий» боевой флот, базирующийся на Триест. И ведь знали, «храбрецы», что мы в аккурат на траверсе Рагузы-Дубровника стоим. Но решили, что ночью проскочат. Ага, проскочат… С «бешеной» скоростью в семь узлов! Понятно, что боевые корабли могли дать полный ход и в 12-13 узлов, но общая скорость эскадры тормозилась транспортами.
Воздушная разведка увидела противника в семь часов утра 25 марта, почти сразу после восхода солнца. До Рагузы австрияки не успели дойти всего-то миль пятьдесят, собираясь встать на дневку за островами в Корчуланском проливе. И с наступлением темноты сделать рывок до города. И этот фокус бы у них получился, не будь у нас воздушного патруля. У пилотов которого был строгий приказ: уделять повышенное внимание именно на район прибрежных островов.
Понимая, что противнику никуда не деться, я приказал идти на сближение без изнасилования машин, на среднем ходу. А сам принялся обдумывать диспозицию будущего боя, пригласив к штурманскому столу офицеров штаба.
— Ну, господа флотоводцы, какие будут предложения? — спросил я, оглядывая соратников. — Как будем супостата бить? Слово, по традиции, предоставляется самому младшему: жду от вас хорошей идеи, Андрей Августович!
— Дайте минутку, Алексей Александрович! — попросил флагманский минер капитан 2 ранга Эбергард. — Надо кое-что уточнить... Штурман, какие глубины на входе в пролив и вдоль северного побережья острова Корчула?
— От 70 до 100 метров! — даже не глядя на карту, ответил флаг-штурман капитан 1 ранга Щенснович.
— За днища можно не беспокоиться, даже наши «толстяки» пройдут! — удовлетворенно кивнул контр-адмирал Старк.
— Прижимаем противника к берегу, топим торпедами броненосцы, а мелочевку отрабатываем артиллерией! — изобразив пальцами на карте какие-то замысловатые движения, сказал Эбергард.
— Отличный план, Андрей Августович! — саркастически улыбнулся я. — Главное: простой! Не ошибемся при исполнении! Что скажет флаг-офицер?
— Проблема, Алексей Александрович, заключается в следующем: успеют ли австрийцы среагировать на наше приближение или нет! — рассудительно сказал флаг-офицер штаба капитан 2 ранга Григорович. — Если нет, если мы застанем их на якорях, то им однозначно конец! А если их флот успеет развернуться, то в узостях между островами архипелагами мы лишимся своих главных козырей — скорости и дальнобойности.
— Да, Иван Константинович, я в курсе этой проблемы! — насмешливо ответил я. — Оптимально было бы выманить австрийцев на «чистую воду», но как это сделать? Получив информацию о нашем приближении, противник, наоборот, забьётся поглубже в самую узкую щель. И выковыривай их потом оттуда! НачОперОд, а вы что молчите?
— Думаю, Алексей Александрович! Но ничего умней того, что предложил Андрей Августович, в данных условиях не наваять! — пожал могучими плечами начальник оперативного отдела капитан 1 ранга Рожественский. — Застанем противника врасплох — диспозиция простая — прижать огнем и выбить торпедами их броненосцы. А если они успеют развернуть боевой порядок — то диспозиция будет
