В пучине бренного мира. Японское искусство и его коллекционер Сергей Китаев - Евгений Семенович Штейнер

Это выражение ныне употребляется для обозначения места за занавеской, где спрятано что-то хорошее”. Этот текст написан карандашом на обороте гравюры, возможно, рукой С. Н. Китаева. Можно предположить, что Китаев записывал за востоковедом С. Г. Елисеевым, который в 1916 году вместе с академиком С. Ф. Ольденбургом и художниками А. П. Остроумовой-Лебедевой и П. Я. Павлиновым просматривал в течение нескольких вечеров коллекцию.

III-9

Известно несколько вариаций перегравировок этой гравюры. Лондонские Музей Виктории и Альберта и Британский музей владеют, по всей видимости, оригиналами. Некоторые перегравировки отпечатаны весьма богато с применением слепого тиснения (карадзури) и припрессовки тканью (нуномэдзури) для создания выразительной фактуры фона. На кимоно Ю̄гири видны несколько больших иероглифов, например на левом плече 思 (омоу – “думать, любить”). Подол украшен узором паутины – аллюзия на сети страсти, которыми она опутывала влюбленных в нее, а выше узор переходит непосредственно в сетку. Рукава верхнего кимоно украшены узором каракуса – китайских трав, что является символом процветания. Ю̄гири отвернулась от книги и смотрит в сторону, возможно предчувствуя свою печальную судьбу. Острая шпилька в ее руке может напоминать о ее насильственном конце.

10

Девушка из Охары

Ок. 1799. Перегравировка 1890-х

Young Girl from Ohara. (Охарамэ дзу 小原女図) Ca. 1799. Surimono Recut of the 1890s

Цветная ксилография

Подпись: Хокусай га

Суримоно, сикисибан

Каталог 2008, т. 1, № 444, инв. № А.19237

Воспроизведен отпечаток из: Институт искусств Миннеаполиса

Кацусика Хокусай

Katsushika Hokusai

葛飾北斎

1760–1849

Поэт: Номити Кисандзи

Это довольно известное суримоно, точнее, перегравировка (копия для продажи иностранцам, сделанная в конце XIX века); ее воспроизводили пять-шесть раз в разных каталогах и альбомах, можно найти ее и на сайтах музеев в интернете. Однако ее сюжет и особенности заслуживают большего, нежели сухие и мало что говорящие каталожные описания типа “Полуфигура молодой женщины, идущей с вязанкой дров на голове. В верхней части есть стихотворный текст”.

Добавим: деревня Охара располагалась к северу от Киото, у подножья горы Хиэй. Что любопытно, ее называли раньше Охара (Малая Равнина 小原), а сейчас О̄хара (с долгим о – Большая Равнина 大原): деревня разрослась и ныне стала окраиной Киото.

Жительницы тех мест издавна носили в столицу хворост на продажу. Первые сведения об этом содержатся в стихотворении на китайском языке из антологии “Стихи без темы: собрание нашего времени” (Хонтё мудайси) эпохи Камакура (XIII–XIV века) и в текстах и изображениях эпохи Муромати (XIV–XVI века), например в свитке “Сравнение 71 занятия ремесленников” (Ситидзюити бан сёкунин ута-авасэ 七十一番職人歌合, 1500), где в сороковом свитке под номером 9 зафиксировано первое изображение “девы из Охары” с вязанкой на голове.

III-10

III-10А

Девушки из Охары

Деталь свитка “Сёкунин дзукуси ута-авасэ”, т. 40, № 9. 1500. Национальная парламентская библиотека, Токио.

Girls from Ohara

From the scroll “Shokunin zukushi uta-awase”, vol. 40, № 9. 1500. National Diet Library, Tokyo.

Наряд девы из Охары обычно состоял из платка-тэнугуи поверх прически симада (сверху еще подкладывали соломенный бублик), темного кимоно с узкими рукавами, поручей тэкко и поножей хабаки и соломенных сандалий.

Профессия эта просуществовала до конца XIX века, но в эпоху Эдо, где-то с XVIII века, образ крепеньких деревенских простушек стал весьма популярен в искусстве и претерпел радикальные изменения. По мере того как в эту эпоху раннего Нового времени горожане новой столицы Эдо апроприировали культурные и бытовые нормы старой столицы Киото, они наделяли заимствованные оттуда образы ореолом утонченности и элегантности. Торговка дровами вразнос превратилась в миловидный символ пасторальной невинности и весеннего эротизма. В девушек из Охары стали наряжаться гейши и легкомысленные красотки из веселых кварталов, которые начали принимать участие в пяти главных сезонных праздниках года (госэкку). Серии гравюр с изображением этих празднеств любили изображать в гравюрах времен Хокусая, и в сценки праздника первого месяца (муцуки 睦月) нередко помещали девушек из Охары. Помимо Хокусая их рисовали Сюнъэй, Эйсэн, Эйдзан, Хоккэй, Синсай и др. Иногда девушку изображали с быком, который не только вез хворосту воз, но и символизировал наступление года Быка.

В этот праздник, в 7-й день 1-го месяца, было принято запускать воздушных змеев. Такого змея Хокусай нарисовал сверху на вязанке дров. Впрочем, змей этот такой необычной формы, что современному зрителю, не сведущему в искусстве змеепускания эпохи Эдо, понять, что это воздушный змей, помогает разве что привязанная к нему веревка. Но что за странная фигура изображена на змее? Похожая фигура есть еще в круглом медальоне гравюры на сюжет праздников первого месяца у Куниёси, т. е. она является не выраженной словами темой композиции, а крупно этот персонаж изображен на листе “Первый месяц” (сэйё) в серии “Двенадцать месяцев на модный лад” (Фурю дзюни цуки-но ути) у Кунисады.

III-10В

Утагава Куниёси