Чернокнижник - Андрей Смирнов

— Раньше мир был другим. Между Кельрионом и Альфхеймом не стояло тех барьеров, которые стоят теперь. Грань была очень тонкой… а часто ее и не было вовсе. Да и сам Кельрион был совершенно иным. В нем были области, которых нет сейчас… и не было мест, которые ныне кажутся неотъемлемой частью мира.

— Но почему… почему все изменилось?

— Потому что вещи вторичны. Первичен дух. Наше сознание — вернее, совокупность наших сознании — создает тот мир, в котором мы обитаем. Альвы ушли — и перестали влиять на мир, который мы собираем. А люди… — Уилар прищурился. — У людей слишком многое изменилось вот тут. — И он довольно болезненно постучал Эльгу по макушке.

Когда они вернулись к холмам, Эльге неожиданно пришло в голову, что местность эта очень похожа на ту, где стоит Эвардово аббатство. Только холмы чуть пониже… вокруг много деревьев, которых в Кельрионе нет… здесь, естественно, нет никаких следов человеческого жилья… ни пашен, ни садов… зато холмы не пустынны, на них растут травы и кусты… «В Кельрионе это место могло быть в точности таким же до прихода людей». — подумала она.

Вблизи холмов Уилар быстро отыскал невысокий курган, слишком ровный и аккуратный для того, чтобы образоваться тут случайно. Колдун снял с плеча лопату и принялся за работу. Кинжалом он разрыхлял землю, деревянной лопатой с загнутой медной полосой у широкого внешнего края отбрасывал ее в сторону, откладывая инструменты, руками убирал большие камни. Он быстро работал — и вскоре в холме появилось отверстие, достаточное для того, чтобы проникнуть внутрь. Куда больше времени он потерял на возню с бревнами, представлявшими собой как бы стены и потолок того помещения, где находился покойник, но в конце концов преодолел и это препятствие, частично — расковыряв, а частично — попросту проломив потолок. Довольно долго он находился внутри кургана, а когда наконец вылез, то выволок следом за собой труп мужчины в некогда богатой, но давным-давно истлевшей одежде. Сам труп на удивление хорошо сохранился — особенно если учесть, сколько лет он, по-видимому, пролежал в земле. Само собой, высох и потемнел, но и только.

Уилар взглянул на луну, уже готовую опуститься за лесом, вытер пот со лба и сказал:

— До колодца добраться мы не успеем… Ну что ж. Первую часть обряда придется совершать прямо здесь.

Он положил тело на землю и занялся приготовлениями. На вершине того самого холма, где в Кельрионе стояло аббатство Святого Эварда, он быстро очистил участок земли, где нарисовал два круга, и в каждом из них — треугольник, соединенный вершиной с треугольником из другого круга. Внутри треугольника круг меньшего размера. По сторонам — комбинации символов, переплетенные в единую вязь. Тонкой линией светло-серебристый порошок из мешочка потек в предназначенные ему углубления. Стек мелькал, как игла в руках искусной швеи, выравнивая края линии.

— Один круг предназначен для мага, второй — для объекта его манипуляций, — сообщил чернокнижник Эльге, не отрываясь от работы. — Первый должен защитить заклинателя от разной пакости, которая способна отвлечь его от дела в самый ответственный момент. В свой круг, однако, я тебя взять не смогу. Помимо того, что тут нет места еще для одного человека, само по себе присутствие постороннего внутри системы способно нарушить баланс. Так что процесс реанимации тебе придется наблюдать снаружи.

Он оглянулся. Эльга, сообразив, что от нее ждут хоть какой-то реакции, судорожно кивнула. Мысль о том, что ей придется наблюдать за ритуалом некромантии, оптимизма не прибавляла.

— А теперь слушай меня очень внимательно, покойник волновать тебя не должен. Собственно говоря, он и дернется всего-то пару раз — заканчивать процедуру я буду у колодца, а пока, даже в случае успеха, он останется почти таким же дохлым, как и был. Но ты, оставаясь во время обряда вне круга, будешь подвергнута серьезной опасности. Скорее всего, здесь появятся существа, которых привлекут производимые мною действия. Будь ты обычным человеком, я бы не надеялся застать тебя в живых, но ты необычный человек, как и я. У тебя есть Дар, и ты уже успела сделать несколько шагов по дороге чудес и волшебства. Так что кое-какие шансы у тебя есть. Я не сторонник того, чтобы тратить время на бесполезные объяснения, которые в конечном итоге все равно ничего не дадут. Я только хочу обратить твое внимание на степень подстерегающей тебя опасности. Если ты справишься, честь тебе и хвала. Если же нет… — Уилар сделал короткую, но выразительную паузу, после чего вновь склонился над колдовским узором.

— Но как?! Что мне делать?! — в отчаянии закричала Эльга.

— Например, ты могла бы проконсультироваться со своим Советником. Или вспомнить все то, что я рассказывал тебе о сущности человека — куда большей, чем сам человек способен представить. Но самый главный совет, который я хочу тебе дать, — заткнуться и не мешать мне работать.

Уилар покрывал серебристым песком линии своего узора, а Эльга, глядя ему в спину, кусала губы. «Что мне делать?!!» — мысленно закричала она. Но Советник молчал.

Уилар встал в центр круга, нарисовал последний знак и начал произносить заклинание. Он использовал не тот, казавшийся смесью змеиного шипения и клекота хищной птицы, странный язык, который был уже знаком Эльге — на нем Уилар разговаривал с демонами Азагалхада и льдистым Стражем капища Хальзааны; теперь же вместо режущего слух шипения произносились длинные, тягучие, монотонные фразы. Скайлагга мирно покоилась в ножнах — в этом ритуале для нее не нашлось работы. Уилар, не переставая петь, развел руки в стороны; его глаза были полузакрыты, а лицо, казалось, постарело на тысячу лет… Внезапно Эльга поняла, что что-то происходит с окружающим миром.

Лунный свет впитывался серебристым узором; в иных местах луна будто бы перестала светить вовсе. Ночь оживала, но это уже была не та теплая, мягкая, прекрасная, почти сказочная ночь, которая встретила Эльгу в Альфхейме. Стало холодно и душно, сгустились тени, закрыв от Эльги холмы и лес… Она слышала, как голос Уилара набирает силу, чувствовала огонь, разливающийся по линиям серебристого узора — но не видела ни колдуна, ни круга: не потому, что они вдруг сделались невидимыми, а потому, что она не могла остановить на них взгляд… Пространство больше не было однородным — в нем были лакуны: в одной из них, управляя какими-то жуткими силами, находился Уилар; в другой лакуне содрогалась от животного ужаса Эльга. Она видела, как тени, окружавшие ее, становятся все более отчетливыми; когда она задерживала на них взгляд, ей казалось, что тени мчатся навстречу ей с огромной скоростью, но стоило ей чуть отвести глаза — и ощущение скорости пропадало, тени как будто бы оставались там же, где были… Она поняла, что вместе с миром изменились и расстояния; то, что казалось близким, могло находиться очень далеко, и наоборот…