Запретная для авторитета. Ты будешь моей (СИ) - Младова Мила

После того, как он соврал, что пил кофе с матерью, Софа заставила его страдать несколько недель, прежде чем согласилась выслушать. Когда он рассказал, что причиной его встречи с Ликой в кофейне в тот день стало желание выйти из проекта и начать жить, Софа простила его.

Что касается Лики... она извинилась перед всеми и до сих пор вела себя прилично. Теперь, когда больше не существовало проекта, связывающего ее, Германа и Макса, они почти не виделись.

Артур в последнее время тоже вел себя прилично. Из-за расследования я видела его время от времени, и он всегда был вежлив со мной. И это, я уверена, втайне злило Германа, потому что у него больше не было повода вмазать ему.

Я не стала рассказывать матери о том, что Артур узнал о Марке, поскольку это означало бы поставить под сомнение все, что она о нем думала. Это разрушило бы ее маленький мир. К тому же Марк уже давно перестал иметь для нее значение. В ее жизни есть люди, которые ей действительно дороги, поэтому она была счастлива.

Кстати, о людях в жизни моей матери... Андрей все время просил познакомить его с Германом. Как будто это когда-нибудь случится. Ничего хорошего из этого не вышло бы, и я не хотела, чтобы Андрей видел его...

- Неужели, - пробормотал Герман, когда мой телефон наконец перестал звонить. - Поговорю завтра с Максом, чтобы он прекратил доставать тебя, - он провел рукой по моей ноге. - Такая гладкая, - затем эта же рука нежно коснулась меня между ног. - Но не такая гладкая, как здесь.

Мое тело автоматически выгнулось в его сторону, как будто он был магнитом. Это элементарное притяжение было между нами с самого первого дня, и у меня не оставалось ни единого шанса ему противостоять.

Как Герман часто говорил, я просто борюсь с неизбежным...

Глава 43

Я провела пальцами по спине Германа, а он оставлял мягкие поцелуи на моем лице. В то же время он плавно двигал бедрами, скользя членом по моему клитору. Расплавленное вожделение захлестнуло меня, казалось, заполнив до кончиков пальцев рук и ног.

Со стоном я раздвинула бедра шире, намекая на то, чтобы он вошел в меня. Но он не стал этого делать. Он проигнорировал это требование, нежно проводя пальцами по моим волосам.

- Герман…

Задержавшись на моем рте, он хмыкнул и одарил меня знающей ухмылкой.

- Я знаю, чего ты хочешь. И скоро ты это получишь, - он погрузил в меня два пальца и покрутил ими, разжигая покалывания от серии умопомрачительных оргазмов, которые он подарил мне ранее. - Давай, милая.

Прижавшись к нему, я приподняла бедра.

- Вот так, хорошая девочка.

- Я бы предпочла твой член.

- Думаю, пришла пора дать моей девочке то, что она хочет, - он взял мои руки и сцепил их над головой. Его хватка была не настолько тугой, чтобы причинить боль. Но достаточно крепкой, чтобы я почувствовала, насколько он сильнее меня. - Не своди с меня глаз, Агата, - он с силой вошел в меня, погружая свой член внутрь по самые яйца.

Шок от его мгновенного проникновения заставил меня резко вдохнуть. Наполненная до краев, моя киска сжалась и затряслась вокруг него. До Германа мне никогда не нравилось, когда меня держали. Но было что-то дико возбуждающее в том, что я не могла двигаться, что я была вынуждена брать только то, что он решил дать мне, это еще больше разжигало мою потребность в нем.

- Обожаю, что ты такая горячая и тугая, - он медленно отстранился. Затем снова вошел в меня, застонав. Глаза потемнели от потребности и чистого мужского собственничества, он делал это снова и снова - медленно отстраняясь, а затем резко погружаясь.

Обычно «медленно» не вызывало у меня такого сильного возбуждения. Но ощущение его сильных рук, обхватывающих меня, и его члена, скользящего по моему клитору, заставляло меня сжиматься невыносимо туго. Моя киска пульсировала и трепетала.

- Еще. Мне нужно кончить.

Мучительно медленно он отстранился, пока только головка его члена не осталась внутри меня.

- У тебя есть веская причина, почему я должен тебе это позволить?

Я зажмурила глаза.

- Не совсем, - я почувствовала, как он улыбнулся мне в ухо.

- Ты любишь меня, Агата?

- Да.

Он глубоко вошел в меня, выбив дыхание из моих легких.

- Ты моя?

- Да, - вздохнула я, раздвигая ноги, когда он снова медленно вышел из меня.

- Ты останешься моей?

- Да, - я застонала, когда его член вошел глубоко, снова заполняя меня до отказа.

- Моя хорошая девочка. Такая идеальная, - трахая меня медленно и глубоко, он наклонился, чтобы поцеловать меня. Он ласкал мой язык своим, побуждая к игре. Мы обменивались дыханием и стонами, пока его язык танцевал с моим. Он не торопился. Нет, он наслаждался.

Мое тело выгибалось в его руках каждый раз, когда он глубоко вводил свой член.

Затем он вернулся к нежным поцелуям. Двигался лениво. Никуда не торопясь.

Он каждый раз делал все по-новому, выводя меня из равновесия и запутывая мои мысли. Все это было восхитительно и... и... и что это было, черт возьми?

Я открыла глаза, осознав, что на моем безымянном пальце находится что-то холодное и гладкое.

- Что ты только что сделал?

Его рот растянулся в нежной улыбке.

- Заявил права на то, что по праву принадлежит мне.

- Ты не можешь просто...

- Ты сказала, что любишь меня. Ты сказала, что ты моя. Ты сказала, что не уйдешь.

- Я не говорила, что выйду за тебя, - он даже не спросил.

- Ты выйдешь, детка. Иначе и быть не может, - он задвигал бедрами, трахая меня жестко и быстро, глядя на меня глазами, в которых сверкала яростная решимость. - Ты выйдешь за меня замуж, Агата.

- Герман…

- Ты выйдешь за меня.

- Я не...

- Ты выйдешь за меня. Правда?

Я сжала губы.

Его хватка на моих руках усилилась.

- Посмотри мне в глаза, Агата. Разве похоже, что я сдамся? Разве похоже, что я приму любой ответ, кроме того, который мне нужен?

Нет, не похоже. Я зарычала.

- Я заставлю тебя надеть самую нелепую бутоньерку, какую только смогу найти.

Приняв это за «да», он одарил меня веселой, самодовольной улыбкой.

- Все мое.

Затем он стал вбиваться в мою киску, словно хотел, чтобы я почувствовала его в своем горле. Я бы возмутилась, но мне было все равно.

Мое тело напряглось. Содрогнулось. Оно кричало о разрядке.

Он крепко поцеловал меня и прорычал мне в рот.

- Я люблю тебя больше жизни, Агата.

При этих словах я разбилась вдребезги. Крик застрял в моем горле, когда волны удовольствия, настолько сильные, что они были почти невыносимы, захлестнули меня и разорвали на части. Затем мы оба, задыхаясь, опустились на ковер. Когда мой мозг наконец снова включился, я пошевелила пальцами.

- Можно мне посмотреть? - он отпустил мои руки, и горло сжалось при виде огромного бриллианта, окруженного блестящими камушками в кольце из белого золота. - Оно очень красивое.

- Прямо как ты, - прошептал он мне в губы, прежде чем подарить мягкий, одурманивающий поцелуй.

Я хотела сказать что-то глубокое. Значимое. Что-то, что отражало бы эмоции, бушующие во мне. Но было трудно найти нужные слова. Особенно когда в горле образовался ком, и на глаза навернулись слезы. Я остановилась на...

- У меня такое ощущение, что мое сердце сейчас лопнет от эмоций.

Его лицо стало мягким.

- Это потому, что ты любишь меня.

Я улыбнулась.

- Да, это правда. Ну и? Когда люди спросят, как ты сделал мне предложение, что мне им сказать?

- Правду. Я надел кольцо на твой пальчик, когда ты отвлеклась, а потом не позволил снять его, - он прислонился своим лбом к моему. - Ты бы рассмеялась, если бы я встал на одно колено.

Он был прав. Я бы не смогла держать лицо, если бы он сделал что-нибудь хоть немного похожее на клише. Он слишком хорошо меня знал.

Его рука по-хозяйски расположилась на моем животе.

- Когда-нибудь.

Понимая, что он имеет в виду, я вздохнула.