Найон - Александр Эйпур

– Подбросить?.. Тебе куда надо, пехота?

Пехотинец проткнул пальцами воздух – туда. Через миг, как хлопнула дверь, мир изменился. И покатила пыль клубами, заметая след: да, видели, проходил какой-то, но пропал из виду, не знаем.

Аверьянов определил по накладным, прочёл имя водителя – Георгий. Паренёк попался голосистый, песенок много знает, так и сыплет. Ему пробовал подтянуть, да певец сразу определил:

– Слуха нет – просто слушай.

– Редкое имя, Георгий. Меня Евгением зовут.

– По этой дороге один Георгий шастает, песнями тьму разгоняет.

– Буду знать.

И попался вскоре на пути старик – козу пас, она ходила вокруг него, а он разгадывал кроссворды. Заметил машину – похлопал по траве, мол, присядь на минутку. Вроде не придерёшься: такой, как все старики. Только владел навыком необычным: пригласить пригласил, и вроде как не стал помехой:

– Надолго не задержу, дашь подсказку – и догонишь.

Аверьянов так и не понял, как такое может быть. Левым глазом наблюдал дорогу, Георгия за баранкой. Левым ухом слышал песню, а правая половина как бы была не в кабине.

Он протянул руку и погладил козу, потом подсел к пастуху.

– Что тут у тебя не выходит?

– Смотри, в начале три буквы: «гео». Знаешь, что обозначают?

– Земля вроде.

– Третья, значит, «о», верно? А как у нас по два глаза, выходит две «о». Но потом подходит слово «оргий». Земля оргий, что ли?

Аверьянов почесал ногтём затылок.

– Мудрено.

– Передай своему Георгию, что завтра выходной. Пусть оргию получит.

И пропал пастух, вместе с козой, а правый глаз присоединился к левому. Парнишка пел, дорога ровно ложилась под колёса.

– Тебе просили передать, завтра у тебя выходной.

Георгий кивнул и вывернул баранку. Справа показался ангар, ворота настежь. Грузовик так прямёхонько в него и закатил. Судя по оборудованию, здесь располагалась шахта, клеть на тросах, таблички с правилами техники безопасности.

Аверьянов уточнил на всякий случай:

– Дальше поедем, или ты приехал, куда надо?

– Я приехал, куда надо. А ты поедешь дальше.

– Прозвучало загадочно.

Георгий растянул рот до ушей в улыбке:

– Тебе надо уйти неприметно, вот и уходи.

Кое-что стало доходить, пассажир ещё разок глянул на подъёмник.

– Туда? – И отправился к шахте, не дождавшись ответа.

Ступил на площадку, прочёл надписи, какая кнопка вверх, какая вниз. И нажал. Про себя подумал: хрен вы теперь вычислите, куда я исчез.

Мелькали балки перекрытий, этажи уходили всё ниже и ниже. Внизу его встретили вопросом:

– Аверьянов? Давай, тебя уже ждут! И держись покрепче.

Рельсы, шпалы и машина диковинная. Подземная техника вроде не должна развивать такую скорость, и так кстати под рукой оказался дождевик. В ушах стоял нецензурный свист, машинист кого-то гнал с дороги. Мелькали тени – где ты тут что разглядишь? Одно смущало: как эта допотопная машина работает до сих пор? Или ремонтная база неплохая, или руки у ребят золотые.

Немного попривыкнув, разглядел вооружение. Рядом с сиденьем, слева, у машиниста торчали рукоятки топориков, с дюжину, не меньше. Стало интересно: отбиваешься от хищников или где дровишки рубишь потихоньку?

Запах гари ударил в нос. Обломки вдоль путей, кучи из непонятного крошева. Мимо пронеслась полуразрушенная станция, дымящиеся столбы и несколько пожарников. Э-э, так тут целые посёлки ютятся, – Аверьянову пришло на ум, что своей Земли мы совсем не знаем, особенно – что у нас под ногами. Кто с кем воюет, за какие ордена?

А может, пришельцы? Наши выкуривают потихоньку, те огрызаются.

Ещё более удивительными показались озёра. Воздушные мостики над ними, паровозик взлетал над гладью и нырял в нору, – голову так и хотелось втянуть поглубже, пока не врезался в какую перемычку. Да, а сразу показалось – раздолбай-дорожка, голову побереги.

Поглядывая по сторонам, Аверьянов сообразил, что машинист тянет песню: не громко, себе под нос. Георгий тоже пел.

– Это песнеход? – спросил спину машиниста. Тот кивнул. – И как тут у вас? Может, хоть у вас спокойно?

Тот развернулся на миг:

– Если бы.

На следующем участке они стали свидетелями тому, чем занимаются местные команды. Как в том театре, группа давала занавес: два монолита, отфрезерованные в торцах, медленно сходились, чтобы скрыть участников представления. А там кипел настоящий бой, не киношный: полыхали взрывы, что-то горело. Машинист не рискнул проходить, пока монолиты не сошлись полностью. Аверьянов успел перекинуться несколькими фразами, узнал, что такое хозяйство всюду, только не всё наше. Чужая цивилизация давно положила глаз на подземные коммуникации, их разок уже выкуривали. Была такая земля Фаэтон, они с неё совершали вылазки. Поскольку местный гарнизон не мог оказать достойного сопротивления, они там зацепились, нагнали войск и техники.

– Так я знаю, Фаэтон уничтожен.

– А каким образом, ты не в курсе. Боевыми пирамидами был послан звук, способный разрушить ядра атомов. Как только установили, что там скопилась основная группировка, так и врезали. Предки умели разрушать угрозы, не выходя за пределы Земли. И вот, казалось, получили по носу – убирайтесь, так нет, подкопили силёнок и небольшими группами внедрились к нам, ушли под землю, со своим оборудованием. Мы тогда строили Луну, почти все силы бросили на её создание.

– И ради чего? – Аверьянов заинтересовался.

– Чтобы женщины могли рожать чаще. Они могли понести плод только дважды в год, после кровавых циклов. Мудрецы сказали – надо поднимать численность, в случае войны, больше вероятностей, что часть уцелеет и продолжит род.

– Слышал, очень долго жили.

– Есть формула роста. За тысячу лет человек вырастает на сто сорок ваших сантиметров.

– Великаны все долгожители.

Машинист прикинул что-то в уме, сказал:

– Тогда скажи, почему детям своим не рассказываете правды?

– Не наша власть, они не настолько глупы, чтобы разозлить нас, выложив правду. – За створами прогремел взрыв, видимо, совсем рядом. Аверьянов кивнул в ту сторону: – И кто там, на поле боя? Неужто сами?

– Выращивают армии. У них отработана система детских домов, через искусственное зачатие и вынашивание в коровах, потом в инкубаторах. Эту массу, как глину, готовят под свои нужды. Приказ – и пошёл в атаку.

Впереди прозвучал гудок, можно ехать. Мелькали цифры и названия станций, по времени, день подходил к концу, и пассажир прикидывал: до Урала точно доехали. Машинист, как почувствовал, обернулся:

– Алтай