Денежные короли. Эпическая история еврейских иммигрантов, преобразовавших Уолл-стрит и сформировавших современную Америку - Daniel Schulman

Вскоре Шифф стал легендарной личностью, возглавив эру филантропии, не имеющую аналогов в современной еврейской истории. В этот период, длившийся более трех десятилетий, "почти ни одно предприятие еврейского филантропического или образовательного характера не начиналось, ни одна важная политика местного или общенационального значения не принималась без предварительной консультации с доминирующей фигурой в руководстве американского еврейства" (то есть с Шиффом), вспоминал Моррис Уолдман.

Однажды, во время совместного интервью с Луисом Маршаллом и представителями нью-йоркской прессы, Шифф высказал показательную точку зрения на свое восхождение. Один из репортеров заметил Маршаллу, что "вы говорите от имени всего американского еврейства", на что адвокат горячо ответил: "Никто не избирается на этот трон!"

Шифф оживился. "Вы могли бы поговорить со мной об этом, - вмешался он. "Евреи не выбирают своих лидеров. Лидером среди них становится человек".

"И как это происходит?" - поинтересовался журналист.

Шифф ответил: "Нужно, чтобы Бог был в его сердце. Этическая фигура, перед которой люди благоговеют и которую они будут слушать с почтением, даже если им не нравится то, что он говорит, - такой человек, естественно, является лидером".

-

Одно из самых важных филантропических партнерств при жизни Шиффа возникло благодаря его теще, Бетти Лёб. Как и многие другие женщины ее эпохи, ее достижения получили меньшее признание, чем они заслуживали, хотя ее внук, Джеймс П. Варбург, считает ее руководящей силой, по крайней мере на начальном этапе, в филантропических проектах семей Лёб и Шифф. "Она была единственной, кто проявлял настоящий гуманитарный интерес, и это принимало различные формы", - сказал он.

Она входила в состав советов различных благотворительных групп и комитетов, в том числе Ассоциации свободных еврейских школ - организации, предоставлявшей еврейским детям религиозное образование и обучение ивриту, чтобы противостоять образовательным усилиям христианских миссионеров, тайно искавших новообращенных, и Школы медсестер Маунт-Синай. В начале 1890-х годов Лоэб финансировал курсы домашнего ухода и гигиены для женщин Нижнего Ист-Сайда, которые вела недавняя выпускница Нью-Йоркской больницы для медсестер.

Лилиан Уолд приехала в Нью-Йорк из Рочестера, где выросла в относительно благополучной немецко-еврейской семье. Уолды не соблюдали религиозные обряды, и если семья вообще исповедовала какую-либо форму иудаизма, то это была весьма либеральная, ассимиляционная форма, которая приветствовала межнациональные браки как средство интеграции с преобладающим белым христианским обществом. Независимая и идеалистичная, она кормила бедных с порога дома своего детства, а когда Уолд достигла совершеннолетия, она отвергла путь, которого от нее ждали: замужество, дети, домашнее хозяйство. "Это не удовлетворяет меня сейчас", - объяснила она в своем заявлении на поступление в школу медсестер. "Я чувствую потребность в серьезной, определенной работе". Это стремление привело ее в Нью-Йорк, в перенаселенный Нижний Ист-Сайд, где она впервые столкнулась с бедственным положением городской бедноты.

Однажды дождливым мартовским утром 1893 года, после того как Вальд закончил урок, к нему подошла маленькая девочка и умоляла Вальда помочь ее больной матери. "Ребенок вел меня по разбитым дорогам... по грязным матрасам и кучам мусора... между высокими, вонючими домами, чьи заваленные пожарные лестницы, бесполезные по своему назначению, были завалены домашними вещами всех мастей", - вспоминал Вальд. "В этом коротком путешествии и в том, что было найдено в конце его, казалось, воплотились все пороки наших социальных и экономических отношений". Пройдя через двор многоквартирного дома и поднявшись по грязной лестнице, Вальд обнаружил мать девочки, которая недавно родила. Не имея возможности вызвать врача, она лежала на окровавленном матрасе в двухкомнатной квартире, где проживало девять человек. "То утро стало для нее боевым крещением, - говорит Уолд. Она вышла из него с новой целью: она будет жить и работать среди обедневших обитателей Нижнего Ист-Сайда.

Уолд был в авангарде движения поселенцев, в рамках которого социальные реформаторы стремились сократить разрыв между классами, поселяясь в бедных кварталах. В таких городах, как Бостон, Чикаго и Нью-Йорк, куда хлынул поток иммигрантов, поселенческие дома предлагали образование, медицинское обслуживание и другие общественные услуги, направленные на улучшение положения бедных.

Нуждаясь в благотворителе, Уолд добилась аудиенции у Бетти Лёб, которой она рассказала о своем плане создания поселения приходящих медсестер в Нижнем Ист-Сайде. "Я не знаю, гений она или сумасшедшая", - призналась позже Лоэб своей дочери Нине. Склонная считать, что Уолд - первое, Лоэб организовала еще одну встречу, на этот раз пригласив своего зятя, Якоба Шиффа. "Этот занятой банкир сразу же откликнулся", - вспоминала Уолд. "Денежная помощь была оказана, причем без всяких условий".

Поначалу скромное предприятие Уолд состояло из нее самой и подруги по школе медсестер Мэри Брюстер. Они жили в одной квартире на Джефферсон-стрит, в нескольких кварталах от Ист-Ривер, и работали на дому по всему району. В 1895 году Шифф приобрел для Уолд дом в федеральном стиле на Генри-стрит, 265. Более века спустя здесь по-прежнему располагается штаб-квартира организации Henry Street Settlement, которая также породила родственную организацию - Visiting Nurse Service of New York.

Генри-стрит стала для Шиффа открытием, познакомив его с иммигрантами и рабочими потогонных цехов, а также дав капиталисту новый взгляд на трудовые отношения и другие вопросы. "Я помню, как однажды он посетил наш район, когда в ответ на расспросы о состоянии промышленности узнал о готовящейся забастовке в швейных цехах", - вспоминал Уолд.

Протестуя против забастовок как метода решения трудовых проблем, он с готовностью согласился пригласить производителей на конференцию - в поселке должны были собраться рабочие и подрядчики. Он покинул конференцию, убедившись в угнетенном положении, в котором оказались работники... и все в результате долгой борьбы предоставили деньги для облегчения нужд семей бастующих, пока те, торжествуя, не смогли заключить договор на лучшие условия для своего труда.

В другом случае он организовал освобождение из тюрьмы под залог группы арестованных пикетчиков.

Помимо помощи иммигрантам и низкооплачиваемым работникам, Генри Стрит все больше работал с чернокожей общиной Нью-Йорка, что привлекло Шиффа к одним из самых ранних организационных усилий современного движения за гражданские права. Он оказывал финансовую поддержку Букеру Т. Вашингтону и входил в генеральный комитет NAACP, которая была основана на конференции, созванной в Henry Street Settlement. "Расовые проблемы могут быть решены только путем полной справедливости по отношению к неграм, и до тех пор, пока это не будет доведено до конца, этот серьезный вопрос... будет возвращаться, чтобы мучить нас и заставлять нас стыдиться самих себя", - заявил однажды Шифф.

"Его оскорбленное чувство справедливости не раз выводило его на сцену в качестве отважного борца за угнетенных, а его благоговение перед святынями других людей