Не навреди ему - Джек Джордан

Я не выпускаю руль, чувствуя, как кожа на голове пульсирует от тревоги. Колени у меня усеяны тонкими светлыми волосками, которые я выдирала на руке по дороге сюда. Меня раздирают в разные стороны: похитители, больница, полиция, а теперь и Марго, и я хочу кричать и кричать, чтобы это все уже прекратилось.

Я знала, что с Марго что-то не так, но никогда не думала, что она способна на шантаж. Меня начинает тошнить при одном воспоминании о самодовольном выражении ее лица, когда она стояла на крыльце моего дома.

Все по порядку.

Я приехала слишком рано. Они сказали, что нельзя опаздывать, но не знаю, будут ли они рады, если я приду раньше времени. Я сижу и слушаю, как стрекочут сверчки и лают мунтжаки в отдалении. Пытаюсь успокоиться и унять дрожь, но не могу перестать думать обо всем, что произойдет, когда я войду в этот амбар.

Когда часы на приборной панели показывают 21:58, я выключаю мотор и вылезаю из машины.

На улице прохладно, но по моему телу пробегают волны жара.

Сердце трепещет у меня в груди, ладони покрыты потом. Даже хруст гравия под ногами кажется зловещим. Подойдя к двери, я слышу, что бормотание голосов затихло при моем приближении. Я стучу.

– Войдите, – произносит голос.

Меня встречают десять мужчин, стоящих плечом к плечу. На каждом из них черный костюм и белоснежная рубашка. Голубоглазый стоит в центре с насмешливой улыбкой на лице.

– Закройте дверь.

Мои руки, висящие по сторонам тела, подрагивают от волнения и желания наброситься на него.

Это чудовище удерживает моего сына.

Я поворачиваюсь к ним спиной и закрываю за собой дверь.

– Я сделала, как вы просили, – говорю я.

– Верно. Теперь вам нужно не попасться.

На меня смотрят десять пар глаз. Меня начинает колотить еще сильнее, дрожь бежит по позвоночнику к ногам. Я смыкаю колени и так сильно сжимаю ладони за спиной, что слышу хруст костяшек пальцев.

– Вы теряете контроль над ситуацией. Полиция идет по вашему следу, больница проводит расследование. Как, по вашему мнению, все это выглядит?

– Я не теряю контроль, – запинаясь, говорю я. – Я делаю все, что в моих силах.

– Они не отступили. Вы всё еще представляете для них интерес.

Он подходит ближе, его ботинки со стальными носками с хрустом давят солому, разбросанную по полу амбара. Я чувствую, как напрягается каждый мускул в моем теле. Когда он достает руку из-за спины, я вздрагиваю, ожидая удара по лицу. Он видит, как я дергаюсь, и ухмыляется.

У него в руке черная папка.

– Воспользуйтесь вот этим, чтобы полиция сосредоточилась на убийстве вашей соседки, – говорит он. – Что касается смерти Ахмеда Шабира… полиция будет опираться на результаты больничного расследования, верно?

– Я… думаю, что так.

– Тогда убедите их.

Он смотрит, так пристально глядя мне в глаза, что я заливаюсь краской и отвожу взгляд. Я чувствую жар его дыхания у себя на губах.

– Посмотрите на меня, – сурово говорит он и ловит мой взгляд. – Вы должны быть убедительной.

Я быстро киваю.

– Я буду убедительной.

– Тогда вы и ваш сын останутся в живых. Стоит мне напомнить о том, что произойдет в противном случае?

Я качаю головой.

– Можете идти, – говорит он, помахав на меня рукой, и отворачивается. Остальные тоже поворачиваются, чтобы последовать за ним по длинному коридору, по обе стороны которого тянутся стойла. На другом конце открыта дверь, она поскрипывает, качаясь на ветру.

– Как я могу быть уверена, что вы говорите правду? – спрашиваю я дрожащим голосом. – Что он не мертв и я не следую вашим указаниям просто так?

Он поворачивается и устремляется ко мне с покрасневшим от ярости лицом. Я в страхе отступаю назад и упираюсь спиной в двери, а потом вскрикиваю, когда он пинком ноги их распахивает. Я приземляюсь на спину в облаке пыли и роняю на землю папку, которую он мне дал, – бумаги разлетаются на ветру.

Он дергает меня за куртку и рывком ставит на ноги.

– Что вы делаете? – кричу я, когда он хватает меня за воротник и тащит куда-то в темноту.

Вместе с воротником он ухватил прядь моих волос, и они теперь оттягивают кожу у меня на голове, пока не начинают слезиться глаза. Я пытаюсь вырваться. Он сжимает меня сильнее. Вдалеке появляется залитая лунным светом поляна. Я замечаю стенку колодца, и ноги у меня подгибаются.

Я вспоминаю лицо Полы, смотревшее на меня из мутной воды, и темную дыру у нее на лбу.

Это колодец, куда они сбросили ее тело.

– Нет! Нет, пожалуйста! Извините!

Ноги у меня чертят по земле, ночной воздух застревает в горле. Одна рука у меня болтается и задевает пистолет у него на поясе. Я снова представляю себе мертвую Полу на дне колодца с дыркой в голове.

– Я сделаю все, что вы просите!

Мы подходим всё ближе и ближе, я уже могу различить мох, растущий на стенках колодца, и почувствовать запах застоявшейся воды внизу. Он перебрасывает меня через стенку, и я кричу.

Я отчаянно рыдаю, болтаясь над зевом колодца. Только его рука, сжимающая мой воротник и мои волосы, удерживает меня от того, чтобы рухнуть внутрь. Каменный край колодца больно врезается мне в бедро, я вижу, как осколки кирпичей отрываются от стены и через несколько секунд уже падают в воду. Если он меня сейчас отпустит, это конец.

– Узнаёшь? – шепчет он мне в ухо. Дыхание его пахнет сигаретами и чем-то резким и сладким, как бурбон. Он роняет меня на миллиметр, и я кричу.

– Да!

Он все держит меня над колодцем, его дыхание обжигает мне ухо, я извиваюсь у него в руке, и мои слезы падают в воду внизу.

– Ты не задаешь мне никаких вопросов, – шипит он. – Ты делаешь так, как я скажу, или ты и твой сын окажетесь там на дне со свинцовой начинкой в черепе, поняла?

Я быстро киваю, голос мой тонет в бурных рыданиях.

– Да.

Он вытаскивает меня из колодца и бросает на землю. Мне удается сесть прямо и опереться спиной о стенку колодца. Грудь у меня вздымается, слезы текут по лицу, когда он удаляется в темноту.

– Пожалуйста, не делайте ему больно! – кричу я ему в спину, и мои слова эхом отдаются среди деревьев.

Я закрываю глаза и сижу, скорчившись, у колодца, сотрясаясь от дрожи и безуспешно пытаясь выровнять дыхание, пока шум их машин не затихает вдали на дороге и я не остаюсь одна в темноте среди стрекочущих сверчков.

Вот зачем он меня сюда вызвал: чтобы я посмотрела, где найдут наши тела, если я что-то сделаю не так.

Я не могу думать о том, что Зак сейчас с этими людьми и в любой момент может стать жертвой вспышек их ярости.

Я его подвожу.

Какой-то звук выводит меня из задумчивости, и я оглядываюсь, чтобы понять, откуда