Феечка в драконьей академии (СИ) - Дашкевич Софья

Измотав себя донельзя, молодой дракон рухнул на колени. Пресловутый страх душил его, как будто бы даже глумился, показывая, кто тут главный. Серебряный не боялся умереть, гораздо сильнее его пугала перспектива застрять в этой клетке навсегда и никогда больше не увидеть Виану. Его маленькую синюю фурию.

 — Я найду тебя, найду, — бормотал он, чтобы не сойти с ума. — Я так люблю тебя, Ви, если бы ты только знала!..

Деррик вспоминал, как она прижималась к нему, как смотрела своими бездонными голубыми глазами… А ее мягкие ягодные губки? Лишиться их из-за какого-то медного придурка? Вот уж ни за что! И ведь он, остолоп, чуть не променял ее на Мэлину… Огненный владыка, как же ему повезло, что Ви все-таки согласилась!

Принц поспешил к фиолетовой сразу после тренировки по фехтованию. Во-первых, он был не в силах наблюдать, как Лейгард тащит Виану на руках, хотя прикасаться к ней не имел ни малейшего права. А во-вторых, Деррику не терпелось покончить с путаницей и недомолвками, разъяснить Мэлине, что между ними ничего нет и быть не может. Стереть все преграды на пути к Ви. И чем быстрее — тем лучше. Так прямо и заявил фиолетовой:

 — Прости, но я женюсь на Виане.

 — Ты лжешь! — Мэл затрясла головой и попятилась, словно увидела призрака. — Ты под магией! Она дала тебе фейскую пыль, да? Может, тебя знобит или бросает в холодный пот? Или приступы эйфории…

 — Я в норме, — спокойно отозвался Деррик. — Я просто ее люблю.

 — Но ты не можешь ее любить! Мы же с тобой… Мы созданы друг для друга!..

Этот разговор был не самым коротким в жизни Деррика и уж точно не самым приятным. Мэлина плакала, норовила прилечь в глубоком обмороке. Все эти уловки не вызывали у принца жалости, напротив: дико раздражали. Выслушивая слезные причитания, он думал лишь о том, что ни один трон не стоит того, чтобы связать себя с истеричкой.

Ему было стыдно за нее. Неужели у Мэл нет гордости?! Виана никогда бы не стала так унижаться! Швырнула бы в Деррика пригоршней краски, нарисовала на лбу что-нибудь неприличное, но вот эти фонтаны соплей… Нет. Она ценила себя. И потому лишь она достойна была зваться королевой драконов!

Когда до Мэлины дошло, что завывать и заламывать руки бесполезно, она упорхнула, душераздирающе всхлипывая, а Деррик в прекрасном настроении отправился переодеваться к обеду. Не мог же он заявиться в столовую в дублете, пропитанном фейскими слезами и перепачканном тушью! Если бы он только знал тогда, что чистая рубашка приведет его в эту дыру и разлучит с любимой…

 — Виана… — повторял серебряный, бесцельно перебирая пальцами золу. — Дождись меня…

Странно, но стоило его высочеству упомянуть имя феи, как сизое небо заметно посветлело, а Деррику стало легче дышать. Даже теперь, когда Ви не было рядом, она умудрилась помочь ему, заставила страх ненадолго разжать ледяные щупальца.

Принц поднялся, зачем-то отряхнул штаны, хотя позориться было не перед кем, и тут уши его уловили необычный звук. Тихое-тихое отдаленное то ли мычание, то ли гудение. Дракон не сразу догадался, что это: игры разума, или стон ветра… Нет, точно не ветер, — хлопья пепла висели в воздухе почти неподвижно.

Деррик весь превратился в слух, напрягся так, что будь у него в барабанных перепонках мышцы, они бы лопнули от натуги.

 — …Я его невеста!… Ложь! Он мой!.. — донеслось откуда-то снизу. Потом что-то совсем не разборчиво, и вдруг гораздо ниже и громче: — Все вон! Сию же секунду!

Ректор Копперброк! Он столько раз за последние годы орал на Деррика, что не узнать его гортанный бас было невозможно.

Получается, все это время выход был буквально у принца под носом! И едва он осознал это, как в голове красными буквами вспыхнуло одно-единственное слово: «Копать». 

Дер лихорадочно разгребал ладонями золу, рыл с энтузиазмом молодого кабанчика, который учуял трюфель под корнями дуба. Пот заливал глаза, растревоженный пепел взвился плотным облаком, забиваясь во все отверстия. И вроде Деррик не раскрывал рта, однако его не покидало ощущение, что он сожрал целую миску злосчастного праха. Вот казалось бы: дракон уже по природе своей обязан любить все, что связано с огнем. Лаву, искры, угли… И да, куда же без пепла? Но принца тошнило от запаха гари, и он всерьез усомнился, что еще когда-нибудь сможет извергнуть из себя хоть струйку пламени.

Он уже ничего не видел перед собой, — исчезли цвета, небо, очертания мертвых деревьев… Только серость. Непроглядная пелена. Голоса то стихали совсем, то вдруг звучали отчетливее, и тогда Деррик начинал копать вдвое активнее.

 — Следователь здесь. Он хочет увидеть его высочество…

 — У тебя глаза на заднице, или ты последние мозги высморкал?! Не видишь, он еле живой? Никого не пускать!

 — Но господин следователь…

 — Не сможет пришить тебе руки обратно, когда я их оторву и заспиртую! Не пус-кать!

Так выражаться мог только лекарь драконьей академии. Все его ругательства обычно сопровождались такими красочными физиологическими подробностями, которые сам Деррик ни за что бы придумал. А значит, это точно не сон и не сумасшествие! Реальность совсем рядом, еще чутка поднажать!

И принц поднажал. Время от времени ему удавалось различить в чужих разговорах имя Вианы, и он принял это за хороший знак. Почти не сомневался: где-то там его тело, одурманенное отравой, а Ви наверняка сидит рядом, держит его за руку… Они бы не посмели выгнать невесту королевского сына! Скорее всего, она уже сказала им про помолвку. Ведь не станет же она в такой ситуации продолжать дешевый спектакль с золотым! Ректор и лекарь обращаются к ней, потому что она там, с ними… Вопрос только, почему она ничего не отвечает! Ее голоса принц не слышал, но убеждал себя, что она просто вне себя от горя или говорит слишком тихо. Он представлял себе ее прекрасное нежное личико, и оно вело, направляло Деррика, как путеводная звезда.

Только мысли о Ви не позволяли серебряному сдаться. И только благодаря им труды увенчались успехом: иссохшие и шершавые от золы пальцы, наконец, наткнулись на что-то холодное и гладкое.

Деррик замер. Проклятый пепел не давал ему разглядеть находку, а потому пришлось ждать, пока сизая пелена хоть немного развеется. Осторожно, без резких движений, он стянул с себя некогда белую рубашку, вывернул наизнанку и как следует протер глаза.

Из-под его коленей пробивался дневной свет. Стекло! Вся эта зола скрывала под собой прозрачный купол, что отделял реальность от ловушки, в которую темная магия закинула сознание Деррика. Или это он находился в эдаком гигантском аквариуме?..

Отбросив загадки на потом, дракон проморгался, очистил стекло, насколько это было возможно, и жадно прильнул к нему в надежде увидеть Ви.

Однако ее голубой шевелюры там не было. Взгляду Деррика открылась палата, в которой он частенько отлеживался с ранами и травмами. Собственно, отлеживался он и сейчас: безжизненное тело принца, подключенное к артефакту, покоилось на кровати. Точь-в-точь, как Рейнар после отравления!

Неужели он тоже торчал в этой сумеречной пустоши среди выжженных деревьев и беспомощно смотрел на себя сверху? Но почему тогда ничего не рассказал? Хотя… Глупый вопрос. Наверняка он, как и любой другой дракон, предпочел бы съесть ядовитую рыбу и умереть, лишь бы не признаваться, какой страх ему довелось испытать.

Деррик затаил дыхание. Ну? Где же эти маги из гильдии? Пусть приезжают скорее, ставят свое защитное клеймо! Отец ведь должен был всех поставить на уши, верно? Способ лечения известен, и нечего наворачивать круги у койки, как этот бестолковый лекарь!

 — Эй! — серебряный со всей дури ударил по стеклу. — Мне просто нужно клеймо! Позови Копперброка!..

Ноль реакции.

Ладно, с ним все ясно. Но вот этот пустой стул возле кровати… К ведьмам не ходи, его поставили для Вианы! Может, она просто отошла перекусить и сейчас вернется? Она услышит его, непременно услышит! Потому что между ними есть узы. Да, объяснить это Деррик не мог, зато чувствовал так же отчетливо, как биение собственного сердца, как привкус долбанного пепла.