Волчата голодны всегда - Кирилл Казанцев

– Вам это так просто не пройдет, – прошипела Виктория Викторовна, отбросив в лоток ненужный хирургический инструмент.

– Пациентка без сознания, мы ей уже анестезию вкололи, – подала голос медсестра, – ее сейчас нельзя тревожить.

– Да, ее нужно вернуть в палату, – пришла в себя заведующая, пытаясь оттянуть время, чтобы решить эту нежданную проблему.

– Кладите на каталку! – тоном, не терпящим возражения, произнес священник. – И на первый этаж. Мы ее забираем.

– Вы, батюшка, не имеете на нее никаких прав, – окрысилась Виктория Викторовна. – Вы ей не отец, не мать, да к тому же она в беспомощном состоянии, поэтому я вас из отделения не выпущу.

– А насильно лишать ребенка – это нормально? Вы кем себя считаете? – напомнил отец Арсений.

– Вот пусть полиция в этом и разбирается, – хладнокровно ответила заведующая, которая уже полностью взяла себя в руки. – Ее сюда привез ее гражданский муж, и все видели, что она сюда добровольно пришла.

– Ага, обманом заманили, – вставил свое слово Георгий.

– Какое лекарство вы вкололи девушке? – обратился священник к врачу-анестезиологу. – Как скоро она придет в себя?

– Не волнуйтесь, всего два кубика сделали, – оправдывалась перепуганная врач, – вон в шприце еще два осталось, на случай, если пришлось бы продлевать анестезию.

– Георгий, шприц, – моментально прозвучала команда отца, который обхватил заведующую, вытянув ее руку в болевом зажиме.

– Вы что творите, это же преступление, – запричитала перепуганная Виктория Викторовна.

– Колите! – с угрозой скомандовал медсестре отец Арсений.

– Я не могу, – ужаснулась женщина.

– А когда Татьяне Беляковой кололи, не боялись? – напомнил про укол, сделанный строптивой коллеге, отец Арсений.

– Это не я, это она, – указала на врача-анестезиолога медсестра.

– Ну!..

– Хорошо, но я хочу заявить, что подчиняюсь насилию, – пробормотала врачиха и, несмотря на запреты своей начальницы, быстро ввела препарат ей в вену.

Через минуту Виктория Викторовна, впавшая в оцепенение, уже лежала, привязанная ремнями, на гинекологическом кресле. Священник строго-настрого запретил медикам сообщать о произошедшем в течение десяти минут. Те, понимая, что их кошмар заканчивается, радостно закивали головами.

– Кто обманет, прокляну и отлучу от церкви, – пригрозил напоследок священник и толкнул каталку по направлению к выходу из отделения.

Закрыв дверь в операционную, а следом и двух медиков вместе с дежурившей на посту медсестрой в помещении для стерилизации, они наконец-то попытались перевести дух, но у Георгия зазвонил телефон.

– Это охрана, нас пытаются установить, – догадался парень.

К священнику, выйдя из палаты, опять подбежала для благословения больная, которой тот обещал отпустить грехи на обратном пути.

– Возьми, дочь моя, этот телефон и спустись в подвал; я сейчас туда приду, и нам никто не помешает поговорить. Только не отвечай на звонок, – обманул ее священник, не видя другой возможности выйти из здания.

Женщина, не прекословя, взяла телефон и, зайдя в лифт, нажала на кнопку подвала. В этот момент на этаж приехали трое охранников, но, услышав, как вызываемый ими абонент спускается в обратном направлении, тут же поспешили вдогонку.

– Ну, ты, папа, даешь! – не пытался скрыть своего восхищения Георгий.

– Вот именно… Из-за твоей девушки столько грехов на себя навесил, что за год не отмолю теперь, – горестно вздохнул отец Арсений, а потом еще раз посмотрел на спящую на каталке Анжелу. – Красивая девушка. Дай Бог, чтобы у тебя с ней сложилось все как надо, а иначе зачем все это нужно было делать…

– Ты же спасал ее ребеночка!

– Только и осталось надежды, что на исповеди у духовника это будет зачтено, – покачал головой священник.

Сев в пришедший грузовой лифт, они спустились с каталкой в приемное отделение и, проигнорировав оклики медицинских работников, перенесли Анжелу в свою машину. План с отвлекающим маневром сработал как нельзя лучше. Охранники, обнаружившие пациентку с телефоном беглецов, выскочили слишком поздно, когда машина священника уже выехала с территории больницы.

Николай Малахитов шел по своему дому, пронизанному алкогольно-наркотическим угаром, испытывая двоякое чувство. С одной стороны, он был доволен тем, как проходит его семнадцатый день рождения. Секс, наркотики… Разве мог он мечтать о таком празднике, будь здесь его родители? С другой стороны, именно приближающаяся развязка, связанная с приездом отца, нагоняла на него депрессию, которую уже не брал алкоголь, а наркотики давали только временное забытье, и то на время «прихода». Он пошел в кабинет отца отдохнуть часок-другой, но у дверей столкнулся со своей одноклассницей Машкой Гребневой.

– Тебе чего? – недовольно буркнул Ник.

– Коленька, голубчик, ты не видал поповского сыночка? А то я заснула, пока он за спиртным ходил, а теперь не могу его найти, – объяснилась девушка.

Отмахнувшись от нее, Николай прошел в кабинет и закрылся изнутри. Напомнив о Георгии, одноклассница заставила его вспомнить и об Анжеле, которой уже, наверное, сделали аборт. Его рука потянулась к мобильному телефону, который, зазвонив в свою очередь, заставил Николая вздрогнуть от неожиданности. Не сдержавшись, он выругал в трубку не вовремя позвонившего человека.

– Николай Иванович, извините, что тревожу в день рождения, – раздался в трубке дрожащий голос Седовой. – Дело не терпит отлагательств.

– Ну-ну, – усомнился Малахитов. – Что же это?

Городская чиновница, собираясь с духом, начала его поздравлять с днем рождения, но Малахитов ее одернул:

– Ты, чем болтать всякую ерунду, лучше порадовала бы меня тем, что у Анжелы все прошло хорошо и ее завтра можно будет забрать. А то подумал, что ты мне по этому поводу звонишь, и только поэтому с тобой разговариваю.

Возникла небольшая пауза, после чего голос чиновницы задрожал еще больше.

– Мне только что звонила из больницы заведующая, Виктория Викторовна, с который я вас сегодня утром знакомила.

– Ну, наконец-то, – обрадовался Ник. – Как там дела у Анжелы, все прошло как надо?

– Не совсем, – упавшим голосом выпалила Седова.

– Что, какие-то осложнения после операции? – Николай почувствовал легкое волнение.

– Да нет, операции еще не было.

– Почему?

– Она убежала из больницы, – решилась наконец-то Анна Никитична. – Точнее, ее выкрали прямо из операционной.

– Как выкрали?! – Малахитов почувствовал, что приливающий к голове гнев застилает глаза.

– Священник с сыном выкрали ее, а на ее место заведующую привязали.

– Да насрать мне на твою заведующую! Ты мне скажи, как это можно из больницы, где полно медперсонала и охраны, украсть человека?! – заорал благим матом Малахитов.

– Сама не пойму, все было продумано. И отделение было закрыто, и охранник у входа поставлен, – продолжала трепетать чиновница.

– Ну?

– Это не священник, а террорист какой-то, – продолжала причитать Седова. – Выставленную охрану потом нашли связанную с кляпом во рту, а он с девушкой улизнул из-под самого носа охранников, пустив их по ложному следу.

– Мать вашу, ну просто Рэмбо в сутане! – в сердцах бросил телефон Николай, пытаясь сообразить, что ему теперь делать. Он перебрал в голове несколько вариантов исправления ситуации. Полиция? Да, они сделают, но сначала выторгуют некоторую сумму денег, а затем заведут дело, и еще неизвестно, сколько дней будут решать этот вопрос. Через своих бойцов из отряда самообороны? Могут слишком сильно наследить, их одних нельзя отпускать на такое дело. Попробовать через адвоката?

Не мешкая, он вызвал к себе Борисенкова. Когда тот зашел в его кабинет, Николай быстро обрисовал ему возникшую проблему.

– А где сейчас Анжела, неизвестно? – уточнил юрист.

– Нет, – нервно передернул плечами Ник. – Но наверняка с этими крестоносцами.

– Крестоносцами? – переспросил адвокат, удивившись такому меткому прозвищу.

– И что здесь такого удивительного, что нужно переспрашивать? – не смог сдержать своего раздражения Малахитов.

– Дело в том, что на завтра у них намечен крестный ход, – пояснил адвокат. – Они собираются просить у Бога помощи. Примирения между детьми и родителями, вразумления чад, возвращения взаимной любви в семьи, ну и всякое такое.

– Они думают, что это как сходить в ресторан, – противно засмеялся Ник. – Сделать заказ официанту, и тот вмиг все исполнит…

– Ожидается много народа, – продолжил Борисенков. – Родительский комитет распространял приглашения на предприятиях, расклеивал листовки на остановках. Одним словом, соберутся все их сторонники и сочувствующие.

– Ну вот и хорошо. Это как раз то, что нам нужно.