ГП и повелитель дементоров - Geshka

- Эй, постойте! - предпринял последнюю попытку загасить конфликт Гарри. - Расскажите мне про Уолтера. Чем он такая важная личность, что Дамблдор с ним сотрудничает?

- Мы и сами не поняли, - отозвалась Гермиона.

- Судя по гримасам, которые за его спиной строил Малфой, личность он и правда значительная, - хмыкнул Рон.

- Одно то, что он, похоже, единственный, кто умеет снимать эффект фиксации дементоров, уже делает его ценным союзником, - рассудила девушка. - Я не поняла даже общего принципа действия этих заклинаний… - несколько разочарованно закончила она.

- Поначалу он пытался скрыть, что он - это он, - добавил Рон. - Мол, я - не я, рожа не моя… Но уж свою жертву я знал в лицо: насмотрелся в Министерстве на его колдографию на объявлениях о розыске... Так и сказал ему: «Меня из-за вас чуть не посадили».

- И что Уолтер?

Гермиона улыбнулась:

- Весьма вежливо попросил у него прощения за причиненные неудобства. Ты бы видел, какое лицо при этом стало у Рона…

- И как он после вашего посещения - живой хоть? - скептически поинтересовался Гарри.

- Вид у него и правда нездоровый, - поморщилась девушка. - Но это - не наша вина, когда мы приехали, он уже пребывал в этом состоянии. Такое впечатление, что у него чахотка в последней стадии развития… Надеюсь, с О’Рахилли такого не происходит?

- Не, он просто в коме, - отмахнулся Гарри.

- А еще мы выяснили, кто оказался тем самым предателем… - таинственно сообщил Рон. - Который подкинул мне эти вещи.

- И кто же? - переспросил заинтригованный студент.

- Люпин.

- Кто-о-о? - Впрочем, Гарри быстро взял себя в руки и ровным голосом произнес: - Вы, наверно, что-то путаете. С чего вы это взяли?

- Гарри, - Рон отодвинулся, - ты в курсе, что у тебя совершенно зверское выражение лица?

- Почему ты так решил? - не унимался тот.

- В зеркало посмотри!

- Я не про лицо, а про Люпина!

- Да это его вещи были! В том смысле, что он их у себя хранил… Уж не знаю, как они ко мне завалились, может, сам случайно сгреб…

- Выходит, что Люпин… - нахмурился Гарри.

- Помогал Уолтеру смыться, вот что! И разумеется, слова не сказал, когда меня арестовали, исключительно радея о его безопасности, а вовсе не потому, что боялся загреметь сам…

- Рон, не стоит делать столь далеко идущих выводов, - оборвала его подруга. - Подумаешь, посидел три дня - тоже мне, мученик…

- А как тут мой горошек? - потер ладони Рон.

- Невилл в твое отсутствие обработал его такими удобрениями, что он сбежал… Успокойся, шутка. Можешь им заняться. Тебе-то, в отличие от нас с Гермионой, не предстоит трудовой подвиг «полугодовые зачеты за две недели»…

Через два дня, к разочарованию Гарри и безмерной радости Гермионы, О`Рахилли пришел в себя настолько, чтобы затребовать их обоих к себе в Больничный отсек. По пути парень бурчал, что, скорее всего, именно неумеренный трудоголизм подорвал его некогда цветущее здоровье, прозрачно намекая, что сами они, заботясь о благополучии преподавателя, должны сдерживать свое рвение, чтобы лишний раз его не утомлять. Однако, было похоже, что подруга не разобрала ни одного слова из его продуманной речи.

Когда студенты зашли в палату, девушка невольно отшатнулась к двери, после чего твердым шагом направилась к кровати преподавателя. Гарри, уже привыкший к жуткому состоянию профессора, был удивлен другим: заслышав стук открывшейся двери, О’Рахилли нацепил на нос здоровенную очкообразную конструкцию, один из жутчайших образчиков, когда-либо виденных парнем на магглах. Гарри тактично сдержал все комментарии по этому поводу и прошел вслед за подругой. Бросив на них взгляд сквозь толстые стекла, O’Рахилли обрадовался:

- А, мисс Грейнджер, мистер Поттер, вас-то мне и надо. Где-то у меня тут валялся список зачетов на следующее полугодие… - С этими словами он полез куда-то на нижнюю полку тумбочки, отчего массивная конструкция свалилась с его носа на пол. Гермиона тут же подскочила и, подняв очки, принялась вытаскивать все вещи с нижней полки, где запылившиеся куски шоколада были перемешаны с клочками пергамента и какими-то официальными документами. О’Рахилли тем временем придирчиво осматривал стекла на предмет повреждений, а Гарри гадал, в чем причина метаморфозы, случившейся с его зрением.

Наконец искомый пергамент был откопан Гермионой, и профессор Военных действий принялся просматривать его с неподдельным интересом: Гарри даже задумался, помнит ли он сам, что за зачеты им назначил. При чтении О’Рахилли вновь снял очки, вертя их в воздухе за одну дужку, и студент, которого так и подмывало сказать преподавателю, что такое обращение с очками неминуемо приведет к поломке оправы, с тревогой следил за его движениями. После этого преподаватель снова водрузил невредимый оптический прибор на нос и, обведя студентов строгим взглядом, принялся пояснять, какие зачеты он хотел бы принять у них в первую очередь. Гермиона внимательно заглядывала то в пергамент под его рукой, то в лицо преподавателя, а Гарри не особенно вслушивался, рассчитывая, что все равно в дальнейшем получит все необходимые инструкции от подруги.

Поэтому, обернувшись на тихий скрип открываемой двери, он успел заметить выражение лица почти неслышно проникшего в палату Люпина, который с изумленным и озадаченным видом переводил взгляд с профессора на студента. «Видимо, он несколько разочарован, что О’Рахилли не склеил ласты, причем ему в этом помог и я, и он сам… Есть от чего расстроиться», - рассудил Гарри.

Сразу за профессором ЗОТИ в палату вступил Дамблдор, который, видимо, что-то начал вещать ему еще в коридоре, но, остановившись на полуфразе, неодобрительно посмотрел на Люпина. Тот, заметив это, с безразличным видом перевел взгляд на окно. Директор незамедлительно двинулся к Рахилли:

- А мы с Ремусом пришли проведать вас, Лоэгайре. Рад, что вам лучше. И сразу работать! - Старый чародей покачал головой. - Вы совершенно себя не щадите, так не годится, мальчик мой!

Гарри был совершенно солидарен с директором, но предпочел сохранить свое мнение при себе.

- И откуда вы раздобыли эти жуткие очки?

Сняв свой зрительный прибор, О’Рахилли критически воззрился на него:

- А мне говорили, что они мне идут… Солидности добавляют… Они у меня еще с первого курса. Вообще-то, я их не надевал лет пятнадцать - на что смотреть-то в Азкабане? А на уроках я заклинания накладывал. Ну а теперь… - Он взмахнул очками, без слов поясняя безвыходность своего положения.

- Мальчик мой, ну разве так можно? - сокрушенно всплеснул руками директор. - Неужели вы не могли обратиться к вашим коллегам с просьбой наложить заклинание, если у вас самого недостаточно сил на данный момент?

- Нет уж, спасибо! - решительно возразил О’Рахилли. - Я еще слишком молод, чтобы ослепнуть!

Гарри про себя представил, как профессор Военных действий отбивается от своего друга детства Снейпа, который жаждет вновь наложить ему оптическое заклятие после парочки неудачных, и невольно фыркнул.

Неодобрительный взгляд Дамблдора незамедлительно переместился на него, и директор предложил:

- У меня самого была довольно богатая практика по наложению глазных заклинаний, так что можете, не опасаясь, принять мою помощь. И не появляйтесь больше в этих очках! - Он взял из рук Рахилли очки, задумчиво вертя их в руках. - Дети, профессору надо отдохнуть. Думаю, вы уже достаточно позанимались на сегодня.

Гарри радостно кивнул и вытащил упиравшуюся Гермиону из палаты.

Вообще-то, каникулы проходили на редкость спокойно: преподаватели занимались разработкой тактики защиты школы от возможных атак, ученики весело проводили время в зарослях гороха или сидели над домашним заданием. Периодически Малфой донимал Гарри просьбой прослушать очередной шедевр, причем, видимо, его рвение было вызвано полным безразличием однокурсника к поэзии и, таким образом, являлось новым изощренным способом издевательства над бывшим врагом. Рон нахально бездельничал, уделяя внимание лишь квиддичным тренировкам и замечаниям в адрес тех, кто ухаживал за посадками гороха, которые сводились к тому, что они все делают неправильно. Гарри и Гермиона исправно ходили в Больничное крыло сдавать зачеты, а потом, когда Рахилли оправился настолько, чтобы переместиться в собственные апартаменты - в класс Военных действий. Девушка методично сдавала все по очереди, а Гарри прежде всего - то, что попроще, надеясь, что парочку зачетов потруднее его «работодатель» скостит ему за добровольное сотрудничество без качания прав. Впрочем, возможность качания прав он сохранял за собой на тот случай, если О`Рахилли щедрости не проявит.

Вопреки ожиданиям, зачеты у Гарри продвигались довольно споро, в основном благодаря тому, что он интенсивно приставал к Люпину с требованиями помощи, компенсируя его отсутствие в течение полугода. Парень быстро выяснил, что ввиду скудного воображения ничего принципиально нового для зачетов О`Рахилли был придумать не в состоянии, выдав стандартный набор РСД, которым прекрасно владел и Люпин. Тот, хоть и выказывал явные признаки утомления, противостоять напору сына погибшего друга был не в состоянии, особенно после того, как Гарри прозрачно намекнул: