Чарльз Мэнсон: подлинная история жизни, рассказанная им самим - Нуэль Эммонс

Был и другой поток — из города. Сюда приходили люди, такие правильные днем, люди с прекрасными лицами или обаятельные личности, люди, приносившие огромную пользу обществу. Они появлялись здесь под покровом ночи, приходя в «Спиральную лестницу», чтобы предаться всему тому, что они обличали днем. Среди них были уважаемые в стране знаменитости, выдающийся спортсмен или даже два, влиятельные и обеспеченные люди и иногда те, кто носил сутану и проповедовал слово Божье. Это был странный дом, но здесь можно было многому научиться; как раз в подобном месте и можно было ожидать зарождение умственного расстройства и массовых беспорядков.

Обычно я хорошо чувствую энергетику. Мои знакомства, решения, песни, которые я пишу, и музыка, которую играю, — все это отражает то, что я чувствую вокруг. И хотя меня радушно встретили дружеские объятия, хорошая музыка и пылкие поцелуи, меня охватило дурное предчувствие по поводу этого места и пребывания здесь. Несмотря на это, я остался. Потом я буду часто уезжать отсюда, но всегда возвращаться.

Каждый раз, возвращаясь сюда, я становился свидетелем разнообразных ритуалов. Меня не тянуло приносить в жертву животных или пить их кровь, чтобы получить больше удовольствия от секса. Не нравилось мне и заковывать людей в цепи, а потом хлестать их так, как когда-то лупили меня. Но все же наркотики и наблюдение за тем, как тот или иной вождь или гуру крутит и вертит своими последователями, привели к тому, что какие-то их слова запали мне в подсознание. Многие вожди сохраняют свою власть над людьми, насаждая страх. Нас с девушками держали вместе любовь и возможность жить так, как мы хотим. Мне хотелось, чтобы дальше все так и продолжалось. Однако услышанное и увиденное в «Спиральной лестнице», вероятно, потом сказалось на мне.

Людям, живущим в рамках установленной обществом морали, происходящее в этом доме показалось бы сценой из фильма. Их взору предстала бы многолюдная тусовка в наркоманском притоне: играет, часто просто ревет музыка, иногда мелодичная и чувственная; мигает светомузыка, иногда свет не горит вообще; парни и девушки — повсюду, сидят на диванах, стульях и подушках, на полу и на кроватях; косяки с марихуаной ходят по кругу; столы заставлены длинными рядами бутылок с кока-колой; народ закидывается таблетками и капсулами всевозможных цветов, каждая дает свой кайф; обросшие и бородатые парни в поношенной одежде с нарочито длинными золотыми и сплетенными из бисера цепочками; почти раздетые девочки, явно обдолбанные, готовые хоть сейчас заняться сексом... Если в этот момент камера отъедет, то окажется, что она бегло показала лишь внешнюю сторону вечеринок на Топанга-Каньон. Стоит ли говорить, что, появившись здесь с десятком молодых, симпатичных девушек, жаждавших экспериментировать и играть музыку, Чарльз Мэн-сон тут же стал всеобщим любимцем.

Мы с девушками вошли в дом одной толпой, и все вместе так и пробирались через переполненные комнаты, останавливаясь то тут то там, чтобы что-нибудь послушать или представиться тем, кто хотел нашей дружбы. Кто-то проявлял желание подружиться, другие — нет, все зависело от состояния, в каком оставил их наркотик. Встретилась и пара знакомых. Они быстро подошли ко мне, главным образом для того, чтобы представиться кому-то из девочек, все время державшихся от меня поблизости. После того как мы совершили экскурсию по всему дому, чтобы понять, что там происходит, кое-кто из девчонок, увидев мой одобрительный кивок, начал пробовать наркотики, склоняясь в основном к ЛСД.

Еще раньше хозяйка дома дала мне маленький пузырек с таблетками. «Добро пожаловать, Чарли. Здесь особое угощение для тебя и твоих подруг», — сказала она. Вместе с четырьмя своими девушками, все еще не отходившими от меня, я нашел свободное местечко на полу, где мы все могли разместиться. Мы сели в круг, словно совершая какую-то церемонию, и скрестили ноги на манер индейцев. Я протянул каждой из девушек по таблетке с ЛСД, и, как индейцы, передающие друг другу трубку мира, мы запили таблетки кока-колой из одной бутылки. Наркотик оказался мощным. Не прошло и нескольких минут, как все мы улетели — каждый в свой мир.

В зависимости от качества и количества дозы, кислота не всегда оборачивается приятным трипом, но в любом случае она вызывает галлюцинации, далеко выходящие за пределы повседневного мышления, и ярчайшие образы, создаваемые воображением. Кроме того, кислота может проникнуть в подсознание и вызвать глубоко запрятанные мысли, давно позабытые мечты, реальные или воображаемые события из прошлого.

За наглядным примером вернусь к тем дням, когда я жил в исправительном доме Гибо. Ночь. За окном воет буря. День или два назад меня навещала мать. Мне ужасно одиноко. Это был один из моментов в моей жизни, когда я чувствовал одиночество острее всего. Лежу в постели. Мое горе и жалость к себе так велики, что я не могу удержаться от слез. Чтобы не разбудить других мальчиков, я встаю и иду к окну, которое находится недалеко от ближайшей кровати. Я стоял у окна и смотрел в темную, дождливую ночь. Я плакал и хотел для себя другой жизни. Чем больше я думал и жалел себя, тем сильнее лились из моих глаз слезы. В конце концов я упал на колени и обратился к Богу, испытывая сильнейшие для двенадцатилетнего мальчика эмоции. Наверное, моя молитва могла показаться эгоистичной, поскольку я просил лишь для себя. Но мне были не нужны ни богатство, ни какие-то вещи, которых обычно может пожелать ребенок. Я просил лишь о том, чтобы кто-нибудь сильно любил меня, чтобы я был ему нужен.

Закончив молиться, я продолжал стоять у окна и смотреть, как дождь хлещет в стекло. Я раздумывал, на самом ли деле где-то там наверху есть Бог и, если так, слышит ли он меня. За окном гремел гром, и вспышка молнии озарила небо. Я прижался лицом к оконному стеклу. Как раз в этот момент сверкнула очередная молния — и за окном я увидел Иисуса. Он не сказал мне ни слова, просто слегка улыбнулся и ободряюще кивнул головой. Я вернулся в кровать с ощущением какой-то тайны. Мои слезы высохли. Утром я уже не знал, приснилось мне это видение или я действительно стоял ночью у окна. Возможно, все дело было лишь в сильном воображении мальчика, мечтавшего о том, чтобы все было по-другому. Чтобы не выглядеть в глазах других людей психом или не вызвать насмешек, я мало кому рассказывал о той ночи. Долгое время я думал, что тогда со мной случилось что-то очень хорошее. Но шли недели, месяцы и годы, а в моей жизни так ничего и не менялось, и никто меня не любил. Я перестал вспоминать ту ночь.

В «Спиральной лестнице» это воспоминание вернулось ко мне. У меня был немалый опыт по части кислоты, и мне было знакомо ценное состояние, ею вызываемое: разум словно пробуждается и видит мир, начинающийся там, где заканчивается реальность. Раньше я уже чувствовал вибрации космической энергии и наслаждался созданными психикой образами, но этот трип позволил мне ощутить самое глубокое проникновение в суть вещей, пережить сверхчувственное восприятие, столкновения с демонами, погружение в божественное и общение с многочисленными богами, о которых я только знал.