Посейдон - Пол Галлико

Рого достал из кармана сброшенного на пол смокинга носовой платок и протянул его жене:

— На вот, возьми. Повяжи на голову, глядишь, и поможет.

Она быстро соорудила у себя на голове что-то вроде шапочки и заявила:

— Ты нырнешь сразу же после меня, Рого. Понял? Я сказала: сразу же!

— Не волнуйся, милая, все будет в порядке. Но я все-таки пока останусь здесь.

— Все еще играешь в бойскаутов, да? — съязвила Линда. — Как-нибудь потом я припомню тебе этот день, и ты горько пожалеешь, что заставил меня ввязаться во всю эту историю.

Она осторожно подошла к краю лужи и опустила ногу в воду, словно проверяя ее температуру.

— Боже мой! — поморщилась Линда. — Тут еще и воняет невесть как!

— Ну, перестань, малышка моя, — взмолился Рого. — И, прошу тебя, не забудь набрать в легкие побольше воздуха.

Линда одной рукой напоказ зажала себе ноздри, другой ухватилась за канат и наконец погрузилась в воду. Вскоре пришел сигнал о ее благополучной «высадке» на противоположном «берегу».

— Слава Богу! — обрадовался Шелби. — Ну, раз уж наши девочки смогли так быстро переправиться, мы, я думаю, справимся не хуже их.

Мужчины еще какое-то время молча стояли у края водоема, не решаясь заговорить об очередности погружения.

— Честь быть первому, безусловно, принадлежит вам, — обратился к Мэнни священник. — У вас такая чудесная жена. Думаю, ей уже не терпится снова увидеться с вами.

Мэнни выглядел довольно нелепо в своих розовых в клеточку трусах и с выпуклым брюшком. Густые, черные с сединой волосы покрывали его грудь. Колени мистера Роузена предательски тряслись.

— Не знаю, как у меня все это выйдет, если учесть, что у меня в руках еще фонарь и мамочкины очки. Кстати, что мне делать с моими собственными?

— Не волнуйтесь, Мэнни, — успокоил его Рого, — мы вас экипируем, как положено. У вас есть носовые платки? — Одним платком он прикрутил фонарь к предплечью мистера Роузена, во второй обернул очки Белль и сунул их Мэнни в трусы. — А свои очки не снимайте, — посоветовал он. — Белль сняла их только потому, что не знала, что может ожидать ее на той стороне. Ну, наш милый водолаз, не забудьте задержать дыхание.

Роузен робко огляделся вокруг:

— Если кто-то считает, что я рожден героем, тот глубоко ошибается и должен срочно обратиться к психиатру. — Потом он решительно схватился за канат и погрузился в воду.

Один за другим вслед за ним отправились Шелби, Кемаль и Скотт. Затем Мюллер обратился к Рого:

— Ну, вы и смельчак, раз согласны идти последним.

— Угу, — только и сказал Рого. Он тщательно прикручивал к руке лампу и выкладывал остаток веревки так, чтобы ее потом можно было легко вытянуть вслед за ним.

Когда Мюллер вынырнул на другой стороне водоема, ему показалось, что его встречает стая демонов из преисподней: белые, полуобнаженные тела и очень странные лица, которые он с трудом мог узнать. Чьи-то руки ловко подхватили его под мышки и выволокли на какую-то платформу. При этом маленький Мартин торжественно объявил:

— Добро пожаловать в ад!

Шелби протянул ему веревку, привязанную к балке:

— Путешествие прошло удачно. Теперь ваша очередь подавать сигнал. Дерните два раза.

Через тридцать секунд из воды появилась голова детектива, словно морда доисторического животного, выплывающего из неведомой пучины.

Мюллер бросился искать Нонни. Девушка отвернулась и жалобным голоском проскулила:

— Ой, не смотри на меня так! Пожалуйста, не надо!

— Что вы так волнуетесь, дорогая? — успокоила ее Белль. — Никто из нас тут не выглядит так, будто только что вышел из салона красоты. Нечего вам стесняться, все хороши!

Но Мюллеру Нонни и сейчас показалась прекрасной нимфой, может быть, только слегка запачкавшейся. Ее мокрые волосы прилипли к груди, а лицо с размазанной косметикой казалось совсем кукольным. Она вдруг стала угловатой и неловкой и рядом с другими женщинами казалась особенно несчастной. Мюллеру захотелось прижать ее к своей груди и утешить. Но он не осмелился проявить свои чувства в присутствии всех.

Рого, едва успев восстановить дыхание, поинтересовался:

— Где, черт побери, мы сейчас находимся?

— В машинном зале, — ответил ему Скотт.

— И куда мы отсюда направимся?

Скотт поднял с пола большую переносную лампу и рассек ее лучом густой мрак: блеснул гладкий металлический стержень, поднимаясь на пятьдесят футов.

— Да вы шутите.

— Нет, — вздохнул Скотт. — Корпус корабля там, наверху, не совсем над нашими головами, а чуть в сторону. Правда, у него двойное дно. Помните, Эйкр говорил нам об этом. И когда мы поднимемся, нам придется еще пройти к корме.

— Вы самого ужасного не видели, — покачал головой Шелби. — Мартин был прав, когда поприветствовал Мюллера словами «Добро пожаловать в ад!»

— …в ад! — повторило эхо.

Мартин и Рого принялись светить вокруг фонарями. Повсюду видны были куски искореженного металла, перекрученные и оборванные трубы, остатки искалеченных динамо-машин, обрывки проводов. Кое-где, как острые рифы, вздымались части турбинных роторов, в других местах зияли проломы в полу от упавших генераторов, сорванных со своих опор. Многие механизмы были словно вывернуты наизнанку и теперь выставляли на всеобщее обозрение металлическое нутро.

— Женщинам лучше всего этого не видеть, — сказал Шелби. — Мы их уже предупредили об этом.

— Да уж, удовольствия мало смотреть на этот кошмар, — поморщился Мартин. — Никакого здоровья не хватит. Похоже, еще немного, и меня снова стошнит.

Фонари высветили не только изуродованные машины. Здесь были и трупы тех, кого сжало, раздавило и сплющило развороченными машинами и лестницами. Из одной щели торчала чья-то оторванная рука. У зазубренного края электрогидравлической муфты валялась верхняя часть туловища мужчины, разорванного пополам. Лица его, правда, путешественники не видели, но из тела уже давно вытекла вся кровь… Сколько членов команды погибло в машинном зале! Тех, кто стоял здесь на обычной рабочей вахте.

В живых здесь никого не осталось. Воцарившуюся в машинном зале тишину нарушал лишь звук капающей жидкости. Пойдя на звук, путники обнаружили небольшое озерцо ярдов в двадцать. На его поверхности плавали какие-то странные предметы. Команда Скотта оказалась на своего рода полуострове, который раньше, скорее всего, был наблюдательной площадкой в верхней части машинного зала.

— Боже мой! — неожиданно ахнула мисс Кинсэйл.

— Что такое? — насторожился Шелби.

— Эти двое бедняжек… Ну, тот джентльмен, которого все называли Весельчаком, и его подруга, та, что была всегда рядом с ним…

— О Господи! — выдохнул Шелби.

— Ой, мамочки! — перепугалась Сьюзен. — Они же сказали, что обязательно…

— Пойдут вслед за нами, как только будут в состоянии это сделать, — закончил за нее Мюллер.

— Но им это не удастся, — печально подытожила мисс Кинсэйл. — Ну как они смогут преодолеть все то, что встретилось нам на пути?

— Ничего у них не получится, — мрачно добавил Рого. — Вот ведь упрямые болваны!

— Ну и что тебе-то до них? — презрительно фыркнула Линда. — Она сама не захотела никуда от него уходить. Мы же ясно сказали им, что согласны взять их с собой… Ну, то есть ее одну, разумеется.

— Она оказалась смелой женщиной и верной подругой, — с уважением произнесла Джейн Шелби. — Она предпочла остаться рядом с ним.

— Не стоит осуждать ее слишком строго, — повернулась к Линде мисс Кинсэйл.

— Так, значит, нам вернуться за ними? — забеспокоился Шелби.

— А если этот парень до сих пор спит пьяный? — нахмурилась Линда.

Ей никто не ответил, всем было стыдно. Никому не хотелось возвращаться. Как?! Тащить его на себе всю дорогу?! Да и нельзя заставить человека задержать дыхание под водой, если он пьяный и спит. Нет, сейчас им приходится думать только о самих себе.

«Добро пожаловать в ад!» Да, Мартин, встречая этими словами Мюллера, был совершенно прав. Жуть развороченного машинного зала, гулкое эхо, духота и чувство оторванности от всего человечества — чем не преисподняя.

Совершая путешествие вдоль корабельных коридоров по потолку, ставшему полом, сражаясь с перевернутыми лестницами, пережив ужас в темноте «Бродвея», команда Скотта понемногу привыкла к этому новому вывернувшемуся миру. Они научились узнавать вещи, которые только на первый взгляд были неведомыми, а потом оказывались все теми же привычными предметами. И перевернутые таблички на дверях комнат лишь подтверждали, что путешественники все еще находятся на самом обыкновенном пароходе, пусть даже и опрокинутом волной кверху дном. Но представший перед их взорами машинный зал слишком поражал воображение. Словно они попали на чужую планету. Это подействовало угнетающе на путников. Все, разумеется, за исключением доктора Скотта, чувствовали, что их смелость и решительность угасли.