Сломанный принц - Р. Г. Энджел

— Он знает, что ты здесь? Что случилось? Он облажался?

— Я думаю, тебе нужно что-то объяснить, — сказала я, игнорируя его вопрос.

Он вздохнул. — Да, знаю… Я даже не уверен, с чего начать.

— У тебя вообще была аллергическая реакция? — спросила я. Если сыпь была поддельной, это было впечатляюще.

— Технически да.

— Технически?

— У меня была аллергическая реакция, но это был не совсем несчастный случай.

Я повернулась на сиденье, глядя на него с ужасом. — Ты отравился? — спросила я, едва веря собственным словам. — Кто это сделал?

Он вздохнул. — Это звучит намного хуже, чем есть на самом деле.

— Правда?

— Еще очень рано. Что скажешь, если мы остановимся на кофе и кекс на обратном пути, а потом я все объясню?

Мой желудок заурчал, умоляя о еде. — Отлично! Кофе и кекс на вынос, а мы с тобой где-нибудь припаркуемся и поболтаем в машине, договорились?

Мы остановились у автокафе и заказали ванильный латте и брауни с «Нутеллой» для меня, а также черный кофе и банановый цельнозерновой кекс для него. Фу, мерзость!

Мы немного проехали, свернули на боковую дорогу и припарковались на очень тихой парковке у горной тропы. День был дождливый, не то, что обычно любят туристы.

— Так что насчет твоей попытки самоубийства?

Дом закатил глаза. — Это была не попытка самоубийства. Я точно знал, что делаю. Это не первый раз, когда у меня была аллергическая реакция нарочно.

— Как не первый… — я остановилась, пренебрежительно махнув рукой. — Знаешь что? Сейчас не в этом суть. Почему ты сделал это на этот раз?

Он отхлебнул кофе. — Две причины. Во-первых, Лука явно влюблен в тебя, и я знал, что его убивает отправка тебя на бал со мной, поэтому я подумал, что если я его немного подтолкну, может, он перестанет быть трусом и начнет действовать… что, судя по твоему раннему возвращению и паре сообщений, которые я получил от него, дало обратный эффект.

— Очевидно, — ответила я, все еще смущенная воспоминанием о том, как он отверг меня всего за несколько секунд до того, как заняться со мной любовью. — А вторая причина?

— Мне кажется, кто-то хочет, чтобы Лука умер.

Я замерла. Из всех вещей, которые я ожидала услышать, это было не одно из них. Как по команде, зазвонил телефон Дома, и на экране высветилось имя Луки.

— Я должен ответить, — он включил громкую связь. — Алло.

— Ты знаешь, где она? — спросил Лука, его голос был пронизан беспокойством. Я бы почти почувствовала себя виноватой за то, что ушла таким образом, если бы мое унижение от вчерашнего вечера не было таким свежим.

— Со мной, в машине обратно в поместье… Ты на громкой связи, — быстро добавил он.

— Кэсси?

Мое сердце сжалось в груди, когда его теплый, глубокий голос звал меня по имени.

— Да?

— Что случилось?

Я посмотрела на телефон, нахмурившись; он что, сошел с ума? Разве он не помнил унижение прошлой ночи?

— Я проснулась рано и не хотела тратить день. Я решила вернуться на работу.

Лука молчал так долго, что я почти подумала, что он повесил трубку.

— Понимаю, — наконец ответил он.

Он понимает?

— Ладно, я возвращаюсь; мы обсудим больше, когда я вернусь домой.

Нет, не будем. — В этом не будет необходимости.

— Я думаю, что да.

— И уверяю тебя, сэр, это не так.

Он устало вздохнул. — Кассандра… — сказал он предупреждающим тоном.

— Сэр… — ответила я тем же тоном.

— Увидимся, когда приеду, — и это прозвучало скорее как угроза, чем как обещание.

Линия оборвалась.

— Это было мило и совсем не неловко, — Дом вздохнул, убирая телефон обратно в карман.

— Думаешь, кто-то хочет, чтобы Лука умер?

Дом резко кивнул. — У меня пока нет доказательств, и именно поэтому мне нужно было убрать Луку. Я хотел посмотреть его документы и все такое, потому что… — он откинулся на спинку сиденья, закрыв глаза. — Лука никогда много не пил в общественных местах, особенно когда он был в машине с семьей. Он действительно ссорился с отцом той ночью. Джанна и Арабелла не должны были быть с ним в машине, но я знаю его лучше. Это просто не сходится. И он так долго тонул в своей боли и жалости к себе, проводя каждый день пьяным. У него не было нужного настроя, чтобы поверить в то, что все это правда. Но его отец был убит в перестрелке в месте, где ему даже не следовало быть!

Дом вскинул руки в раздражении. — Это так очевидно, и никто ничего не говорит, а потом Лука отдал все Бенни и Савио, и они ведут себя как… — он повернулся ко мне. — Я думаю, это внутренняя работа, и я докажу это.

Я кивнула. Мне не понравились флюиды, которые я получила от этого придурка Савио вчера вечером.

— У Бенни всегда была мания величия на высшем уровне. Оба они не самые умные — определенно больше мускулов, чем мозгов, но… — он в отчаянии хлопнул по рулю. — Ты вернула Луку к жизни; он более отзывчив, пьет намного меньше. Он снова ищет дела о семье. Если я прав и за этим стоят Бенни и Савио, они вернутся за ним, и мне нужны доказательства, чтобы я мог разобраться с ними, прежде чем они поймут его, — я не могла сдержать радостного укола, который я чувствовала, зная, что я, возможно, была частью выздоровления Луки, несмотря на то, что произошло вчера вечером.

— Ты можешь просто, ну знаешь, — я пошевелила пальцами перед ним.

— Что это значит… — он передразнил мой жест. — Значит?

— Знаешь… заставить их исчезнуть.

— О, понятно… — он кивнул. — Как ноги в бетоне на дне океана? Или, скорее, в фундаменте строящегося здания или даже в старом добром сценарии глубоко зарыты в середине леса? — его губы изогнулись в уголке.

Ублюдок издевался надо мной! Я скрестила руки на груди и уставилась на него. — Забудь!

— Нет, нет, это интересно, — теперь он искренне улыбнулся. — С какой отсылкой мы работаем? «Клан Сопрано»? «Крестный отец»? Не говори мне, что «МакМафия»; это просто оскорбительно.

Я бросила ему средний палец, заставив его рассмеяться.

— Нет, я бы хотел, — он вздохнул. — Но есть правила, которые мы все должны соблюдать. Я не могу просто так забрать одного из моих родственников без доказательств, и даже тогда мне нужно будет получить одобрение совета, которым, по сути, является Маттео Дженовезе, — я поморщилась.

— Именно так. Лука — любимчик Дженовезе, но все же… — он склонил голову набок. — А я далеко не один из его любимчиков. Он видит во мне