Третий фланг. Фронтовики из будущего - Федор Вихрев

— Присаживайтесь, коммандер, я доложу.

— Здравствуйте, коммандер, моя фамилия Морриган, и я в этой скромной обители занимаюсь морской страховкой.

— Здравствуйте, мистер Морриган, в ваших предках не было богини войны?

— Нет, но я рад встретить человека, знающего наши легенды. Что привело вас к нам?

— Правительство СССР хотело бы заключить с вами отдельный договор на предоставление юридических услуг по морской страховке.

— Нет проблем, вы, наверное, уже знакомы с нашими условиями? Вот договор.

— Да, вот мои бумаги на подписание договора… …Ну что ж, вот вы и наш клиент. Теперь давайте о деле. Какие у вас проблемы?

— Проблемы у флота Его Величества. Правительство СССР хотело бы получить страховые выплаты за потерянный линкор «Дюк оф Йорк». Он спасен нашими кораблями и отбуксирован в Архангельск. Помимо страховки мы хотели бы по стандартной формуле «нет спасения – нет вознаграждения» получить компенсацию за спасательную операцию…

«Домой, домой, пора домой». На самом интересном месте нас перебрасывают обратно. Нас – это спецгруппу из Москвы, по-другому не скажешь. А жаль, тут такие дела готовятся… Сталинград не Сталинград, но что-то близкое – Смоленск. Но – уже без нас. А наш путь лежит в Москву, а там – по городам и весям, ибо КБ и заводы, работающие по нашей тематике, разбросаны по всей стране. То, что будет после войны, — после войны и будет, а пока – работаем.

У нас не соскучишься. Получив с ноутбуков трехтомник Роскилла, Наркомат ВМФ начал кипеть и булькать. Что-то там затевалось. В начале октября флот срочно затребовал четыре комплекта РУС-2К сверх плана. Зачем они были нужны флоту при наличии ленд-лизовских РЛС, совершенно непонятно. Однако адмирал Кузнецов стоял насмерть. Дайте комплекты к десятому октября – и точка. Жалобы на недостаток мощностей ленинградских заводов его совершенно не беспокоили. Девятого октября комплекты отгрузили флоту. И они как испарились.

А десятого ноября на аэродроме в Жуковском появились четыре контейнера, которые морские пехотинцы охраняли с большим рвением, чем люди Власика охраняют «ближнюю дачу». Самолеты со складными крыльями – ни на какие другие не похожие. Даже на стоящие рядом американские «кошаки». Вообще, на флоте творится что-то непонятное – отчего-то там сильно озаботились авианосцами вообще и палубной авиацией в частности. Как итог – колоссальный шухер. И ведь логичный, не подкопаешься.

В рамках этого шухера зацепили и нас: флоту нужен был сорокапятимиллиметровый автомат, корабельный вариант 61-К его не устраивал. Такие пушки испытывались до войны, были приняты на вооружение, но впоследствии от них отказались, если я правильно помню, по причине низкой надежности. Здесь же, по настоянию флота, работы были возобновлены. По результатам расследования установили, что причиной задержек был материал гильз сорокапятимиллиметровых выстрелов. После анализа количества этих выстрелов на складах было принято решение о переходе на новый материал. Выпуск боеприпасов просел, но был в значительной мере скомпенсирован за счет запасов флота. Параллельно велась доводка автомата. Впоследствии в серию пошли и автомат, и новая сорокапятка с удлиненным стволом и дульным тормозом.

Потом более плотно занялись наконец-то зенитными автоматами. Здесь было не очень, так скажем. В серии находились тридцатисемимиллиметровые пушки 61-К. В принципе, не самые плохие, но имеющие уйму недостатков и не удовлетворяющие не только флот, но и армию. Трогать их пока не стоит, пусть остаются в серии, для отработки производства, попутно упрощая и удешевляя его. А вот сравнительно мало выпускаемый двадцатипятимиллиметровый автомат 72-К позволял немного похулиганить. Хулиганство сводилось к доработке пушки ВЯ-23 и созданию ее зенитного варианта с удлиненным стволом. Работа шла нелегко, да и не бывает все просто, но приз в конце пути ожидал весьма впечатляющий – не только нормальная авиапушка, на фоне которой ШВАК смотрелась… не очень, но и максимально с ней унифицированный зенитный автомат с ленточным питанием и высокой скорострельностью. Проблема, как и в случае с сорокапятками, была не столько в орудии, сколько в боеприпасах – требовалось поднимать качество изготовления. Возни с этим оказалось как бы не больше, чем с новой счетверенной установкой. Но, так или иначе, в январе «счетверенка» успешно отстрелялась на полигоне. А еще через два месяца четыре переживших испытания образца ЗСУ-23-4 на шасси Т-34 (два полуоткрытых, два закрытых) отправились в распоряжение нашего Медведя. До своей тезки им было как до Китая ползком, но некоторые навороты оттуда (например, схема стрельбы) таки использовались.

Где-то в окрестностях Бреслау. Небольшое загородное поместье

— Вам не кажется, господа, что повторяется ситуация в Восточной Пруссии?

— Август четырнадцатого, коллега?

— Именно, мы в состоянии нанести еще немало ударов по русским, несмотря на временные перебои в снабжении. Но стратегически война уже проиграна. Можно отсрочить дату неизбежного проигрыша, но насколько и какой ценой – вопрос весьма сложный.

— Пока мы воюем с Советами – Англия и Америка втихомолку решают свои проблемы – во всяком случае, Иран и Ирак нам точно не грозят, — невесело хохотнул один подполковник.

— И заметьте, большинство солдат и офицеров в действующей армии втихомолку задумываются о дальнейших перспективах. Во всяком случае, военная цензура отмечает повышенный негативный фон в письмах с фронта. Что же касается «древесных лягушек» – от их методов, применяемых к русским военнопленным, крайне негативное впечатление. Я опасаюсь того, как бы эти методы ожесточившиеся солдаты и офицеры противника не стали использовать ко всем нам.

— Недавно поступило известие, господа, — от ранения в голову скончался «Папа». Прямо какая-то повальная смертность.

— Потери всех родов войск намного превысили предполагаемые. Некрологи, печатаемые в газетах, скоро вытеснят собой все другие материалы. К лету следующего года нам придется снимать дивизии из Европы, чтобы хоть как-то восполнить убыль личного состава.

— Из всех более-менее приличных офицеров на Восточном фронте остался лишь «Зепп». — «Приличный» – это не то слово, скорее «толковый».

— Действия «черных» на оккупированных территориях играют против всех нас – у местного населения все более враждебное отношение.

— В тылу все большее значение имеют карточки и светомаскировка. «Томми» все активнее применяют тяжелую ночную авиацию, несмотря на противодействие люфтваффе.

— План действий в черновом варианте готов – дело лишь за участниками. Большая часть пока колеблется. Боюсь, как бы дело не закончилось Сенатской площадью. Как у русских.

— Не будьте столь оптимистичны – в любом случае, кроме обговоренного, нам всем грозит Гревская площадь.

Саня Букварь

Утром второго января меня вызвали в особый отдел фронта. Народу на месте почти не было, и дежурный провел сразу в кабинет начальника. За столом сидел абсолютно седой, несмотря на достаточно молодой возраст, майор ГБ.

— Здравия желаю, товарищ майор госбезопасности. Капитан Бондаренко прибыл по вашему вызову.

— Присаживайтесь. Глушко Сергей Константинович, — представился он.

— Разрешите узнать цель вызова?

— Ваш опыт. У меня есть сведения, что вы уже участвовали в борьбе с бандитами… Там и тогда…

— Так точно.

— Оставьте официоз. Мы с вами в одной большой лодке. Я думаю, о проблеме с татарским населением здесь вы наслышаны.

— Там читал что-то, здесь только слухи…

— Ну, большая часть бродящих слухов – правда. Желаете поучаствовать?

— Нет.

— Спасибо за честность, я тоже не хочу, но приходится. Приказываю выступить с ротой сержанта госбезопасности Слесарева. Задача ему поставлена. Вас и представителя обкома введут в курс по дороге.

— Есть, разрешите выполнять? — поспешил отделаться от дальнейших предложений я.

— Идите. Слесарева найдете через дежурного.

Поиск сержанта, который будет руководить операцией, занял немного времени. Он был возле грузовиков, где ставил задачу водителям.

— Доброго утра, товарищ сержант!

— Кому доброе, а кому, может быть, и последнее, — буркнул он, не оборачиваясь.

— Ну и настроение у вас…

— Извините, товарищ капитан! — наконец повернулся он. — Так и живем. Вы, наверное, член «тройки» будете?

— Наверное. Куда едем-то? И что делать?

— Селение одно тут. Татары. Есть информация о рабах.

— Ого!

— Сейчас дождемся из обкома товарища и поедем.

К приезду представителя обкома сводная рота была в сборе. Основу ее составляли выздоравливающие из госпиталей, было также несколько солдат в форме НКВД и даже несколько ополченцев. Всего сто двадцать человек, в основном с винтовками, но также я заметил пару ППД и три пулемета. От руководства области прибыла женщина лет сорока, своим видом напоминавшая плакатных красных комиссаров времен Гражданской, в сопровождении двадцати кавалеристов на лошадях. Такой состав сводного отряда был в диковинку даже мне.